Александр Новгородцев - Анимация от Алекса до Я, или Всё включено
Охрана за ней не следила — отдыхающие часто выходят окунуться во время дискотеки, и верблюжьи сыны успевают отслеживать только самых пьяных, иногда физически не допуская их к воде, во избежание несчастных случаев. Походка была столь же волнующей, как и её обладательница. В коротком, обтягивающем, но элегантном платьице, без намёков на откровенную пошлость, как написал бы каждый полюбовник, будь он на моём месте, не желая очернять объект своего эгоистичного влечения, Виктория была весьма привлекательна и желанна. Мы насладились кинжальным танцем прелюдии, прогулявшись вдоль темнеющей береговой линии. Песок холодил стопы, но эта прохлада нивелировалось бушующим пламенем, от лёгких прикосновений и откровенных прижиманий тела, будто обжигающих огнём. Жаждущий и распалённый, проговаривая слова анти-увольнительной мантры, до этого момента, работавшей безотказно, я повёл дамочку в бичсарай. Зажжённые свечи, фруктовые заначки и вино, которое благодарные отдыхающие оставили в подарок, пришлись как нельзя кстати, скрашивая неказистость апартаментов. Но в тот момент неказистых стен сараюшки для меня и не существовало. Весь я был там, в глазах Виктории, горел и трепетно оживал, словно и не было других ночей с другими барышнями. Словно это была первая Ева, моя первая Джомолунгма или европейская вершина Монблана.
Среди ночи, когда свечи уже прогорели, а мы всё ещё не насытились друг другом в полной мере и утоляли внезапную жажду вином в полумраке номера, в сарай постучали. Где стучат, было не очень понятно, поскольку вся конструкция мелко загудела. Я сделал знак Виктории не нарушать тишину, а сам прислушался. Стучали по соседству и требовали открыть дверь, если я правильно перевёл слово «ачар».
Голоса определённо чужие. Кто это? Нарко-контроль, пляжные террористы, дельфины-смертники, разучившие пару фраз на турецком и сумевшие их озвучить, или вернувшиеся из отпуска гастарбайтеры, чьи владения мы заняли. Шум продолжался добрых пять минут, пока я не услышал заспанный голос Мустафы, недовольно отвечающий голосам через дверь. Требования открыть дверь повторились. Мусти, как слышалось из ворчания, с большой неохотой открыл, и после краткого затишья, раздался скрежет вновь запирающегося замка, топотанье возле дверей, луч фонарного света мелькнул под порогом, и неожиданные визитёры удалились.
Часом позже я вышел проводить Викторию и наткнулся на хромающего по песку мистера Боба, передвигавшегося в нашу сторону. Встречи уже было не избежать, и я кивнул ему, чтобы не играть в шпионский фарс неузнавания. Боб выглядел крайне ошарашенно, словно узрел воочию над моей головой нимб небожителя или отчётливо вспомнил, как в прошлой жизни он попал в чан к бобоедам-каннибалам. Скорее всего, первый вариант, ибо смотрел он на меня как на покойного дедушку, чей пепел развеивал лично над мёртвым морем. Я спросил, всё ли нормально, он как-то вяло отреагировал, словно его эмоциональная батарея разрядилась, и он разочаровался в перипетиях жизненных коллизий…
Не успела волна сна затопить меня девятым валом, как буквально тут же прозвенел звонок будильника на побудку. Йапыстырджи! Разлепляя сонные веки, позасыпанные невидимым песком и баюкая ещё тяжёлую голову, наполненную ватой с битым стеклом, я отправился в отель. Пляж ещё только заполнялся, часто можно было видеть обычную картину, как одни дисциплинированные туристы заранее помечают лежаки полотенцами и идут завтракать, тут подходят менее окультуренные особи, уже совершившие утренний приём пищи, и скидывают чужое полотенце куда подальше, устраиваясь с комфортом под лёгким освежающим ветерком.
Обычно, если ночной сон не отличался необходимой продолжительностью, то я первоначально падал с пирса в море, а потом уже заходил в Розу. Необыкновенно освежало, соль, проникая через поры кожи, восстанавливала минеральный баланс, и затягивание тела в тёмный омут слабости прекращалось. Вокруг меня тем же проверенным способом освежались жертвы вчерашних попоек. Чуть ли не на четвереньках подползая к пирсу или кромке берега, мучимые головной болью и утратившие цвет лица до зелёно-белых тонов, через четверть часа они становились огурчиками и уже вприпрыжку скакали к бару, начать новый день с кружки хорошего кофе, разбавленного ромом.
— Мус, кто вчера приходил? — спросил я у сицилийца пицееда, небритого в честь антипереселенческих репрессий.
— Секьюрити, — ответил Мустафа.
Оказывается, кто-то дал информацию, что один аниматор, без уточнения кто именно, привёл к себе туристку, и охранники притопали из отеля, провести арест.
— Алекс?! Ха-ха. Сэн?
Мусти в очередной раз удивился моей наглости и везению. В его глазах я уже выглядел если не ахейским богом Дионисом, то уж не меньшей фигурой, чем герой Илиады — Одиссей.
— Audaces fortuna juvat, — для Мусти пришлось перевести эту древнюю аксиому — «смелым судьба помогает».
Что меня спасло в ту ночь: отсутствие окна и особенность дверного проёма, который сложно обнаружить, даже зная о его существовании, магическая мантра или недостаточная дисциплинированность охранников, для проформы разбудивших только Мустафу. Таким образом сочтя, что статистическая выборка произведена, удалившихся с докладом по профилактическому пресечению преступности.
Я подозревал, кто слил информацию, завидя хмурого Боба, выглядевшего как гадюка, промахнувшаяся с укусом и вогнавшая клыки в несъедобный муляж кролика.
Но через пару дней Бобу удалось отыграться. Столько времени ему понадобилось, чтобы убедить ночного менеджера в бесполезности отправки патруля с проверкой и обыском анимационного жилища. Изворотливый и ушлый до неприличия Алекс, только притворяющийся дисциплинированным работником, скрывая под маской фитнес-трудоголика и весёлого парня демоническую сущность Азраэля, сумеет выкрутиться, облапошить какое-угодно количество верблюжьих сынов и вылезет сухим из бочки мазута. В доказательство моей подлинной потусторонней сущности и двуличности Боб приводил неопровержимые доказательства. Ни один человек не может столько работать днём, вести 4 активити, требующих полной отдачи, зажигать с гостями в антракте, а после работы ещё играть в волейбол bene placito — по доброй воле, потому что нравится и вдобавок плавать в море по этой же причине, а вечером дурачиться на сцене и зажигать на танцполе. И при этом успевать соблазнять девушек и гулять по ночам.
Ночной менеджер был согласен с доводами, что обычному человеку такое не под силу, и стандартные методы не помогут в борьбе со злостным нарушителем 2-го правила. К чести найт-менеджера я замечу, что он верил только фактам, проверенным собственными глазами или глазами верных ему верблюжьих сынов. То есть, если он воочию видел преступника, не успевшего скрыться, как к примеру Егор, то приговор тут же приводился в исполнение. Но слухам он не верил, тем более от мистера Боба Шакалыча. Из других проверенных источников я слышал, что ряд менеджеров, в том числе сам мистер Тайяр, считали, что Алекс зарабатывает для Розы хорошую репутацию, оставляя у туристов положительное впечатление от отдыха, что является немаловажным звеном курортного бизнеса. Так и было, часть туристов успевала приехать по два раза за сезон, и после заселения они отыскивали меня.
— Алекс, привет! Узнаёшь? А это мы! Здорово, да!?
Лица я естественно узнавал сразу, но с имена выходила неувязка, они тяжело всплывали, путаясь на языке от переизбытка схожих.
— О нет, только не это, — притворно махал я руками, делая вид, что собираюсь убежать. — Опять вы! Как снег на голову. Ну разве ж так можно! Где ж это видано? Мы же вас приняли, накормили, напоили, отдыхать заставили, загаром покрыли, самолёт до дома отправили. Думали всё, избавились, вздохнули свободно. Ан нет. Вы только посмотрите? Опять здесь, голубчики, и что прикажете с вами делать? Э-э-эх, ладно, расписание-то не забыли хоть. Ну, во сколько аквааэробика?
А сам думаю, да как их зовут. Вроде бы в середине мая здесь были. Как же, как же, не помню… надо у Мусти спросить.
Поэтому часть правления отеля лояльно относилась к моим мужским потребностям, но тем не менее позволить брать с меня пример другим работникам было недопустимо. Таким образом, в моей комнате появился второй квартирант — Экмек. Такой наивный ход изрядно позабавил меня, Мустафу и Марио. Внедрённый казачок для слежения за моей ночной деятельностью, а заодно и за соседним номером, оказался мужчиной, недавно переступившим пенсионный рубеж. Почему для такой опасной миссии выбрали не самую подходящую кандидатуру, неизвестно. Скорее всего, потому, что руку к этому делу приложил Боб, не наделённый даром стратега, а может более молодого побоялись внедрить из опасения, что он заразится дурным примером, вступит в преступный сговор с Алексом-шайтаном и тем самым будет потерян в качестве Штирлица, действующего в стане врага.
