Джон Стейнбек - О мышах и людях
– Не хочу попасть в беду, — скулил Ленни. — Я его не трогал.
– Ну, это не поможет, если Кудряш захочет показать свою храбрость. Просто держись от него подальше. Запомнишь?
– Конечно, Джордж. Я должен молчать.
Шум приближался, нарастал — стучали копыта по твердой земле, скрипели колеса и звякала упряжь. Люди перекликались меж собой. Джордж, сидя на койке подле Ленни, в задумчивости хмурился. Ленни спросил робко:
– Ты не сердишься, Джордж?
– На тебя — нет. Сержусь на этого подлого Кудряша. Я надеялся, что мы заработаем здесь хоть сотню долларов. — В голосе его зазвучала решимость. — Держись подальше от Кудряша, Ленни.
– Конечно, Джордж. Я буду молчать.
– Не допускай, чтоб он втравил тебя в драку, но, уж коли этот сучий сын полезет к тебе, дай ему хорошенько.
– Что ему дать, Джордж?
– Ну ладно, неважно. Я тебе тогда скажу. Не переношу этаких подлецов. Слышь, Ленни, ежели случится беда, ты помнишь, что я тебе говорил?
Ленни приподнялся на локте. Лицо напряглось. Потом он печально посмотрел Джорджу в глаза.
– Ежели случится беда, ты не позволишь мне кормить кроликов.
– Да я не об этом. Помнишь, где мы сегодня ночевали? Ну, возле реки?
– Да. Помню. Ну конечно, помню! Я должен побежать туда и спрятаться в кустах.
– И сиди там, покуда я за тобой не приду. Только чтоб тебя никто не видал. Спрячешься в кустах у реки. Повтори.
– Спрячусь в кустах у реки, в кустах у реки.
– Ежели случится беда.
– Ежели случится беда.
Снаружи заскрипела повозка. Раздался крик:
– Ко-о-нюх! Э-э-й, конюх!
Джордж сказал:
– Повторяй время от времени про себя, Ленни, чтоб не позабыть.
Оба подняли головы: прямоугольник света в дверях вдруг померк. На пороге стояла молодая женщина: полные, накрашенные губы и большие, сильно подведенные глаза, ярко-красные ногти. Волосы ниспадали мелкими локонами-колбасками. На ней было бумажное домашнее платье и красные домашние туфли, над которыми торчали пучки красных страусовых перьев.
– Я ищу Кудряша, — сказала она.
Голос у нее был какой-то ломкий и чуть в нос.
Джордж отвернулся, потом снова поглядел на нее.
– Он был здесь минуту назад, но куда-то ушел.
– А! — Она заложила руки за спину и прислонилась к дверному косяку, слегка пригнув голову. — Вы новенькие. Только что пришли, да?
Ленни оглядел ее с головы до ног, и она, хотя, казалось, не смотрела на него, едва заметно приподняла голову. Потом поглядела на свои ногти.
– Кудряш иногда заходит сюда, — объяснила она.
– Но сейчас его здесь нету, — сказал Джордж решительно.
– Если нету, поищу где-нибудь еще, — сказала она игриво.
Ленни смотрел на нее, как завороженный.
– Увижу его, скажу, что вы его искали, — проговорил Джордж.
Она лукаво улыбнулась и качнулась вперед всем телом.
– Что ж, мне его уж и поискать нельзя? — сказала она.
Позади нее раздались шаги. Она обернулась.
– А, Рослый, здравствуй, — сказала она.
За дверью послышался голос Рослого:
– Здравствуй, красуля.
– Я ищу Кудряша.
– Плохо ты его ищешь. Я видел, он пошел домой.
Она вдруг забеспокоилась.
– Пока, ребята, — бросила она через плечо и поспешила прочь.
Джордж посмотрел на Ленни.
– Господи, ну и штучка, — сказал он. — Так вот какую супружницу выбрал себе Кудряш.
– Она хорошенькая, — будто оправдываясь, сказал Ленни.
– Да, хоть и строит из себя невесть что. У Кудряша еще будет с ней хлопот полон рот. Провалиться мне, ежели ее не сманят за двадцать долларов.
Ленни все смотрел на дверь, возле которой она только что стояла.
– Ей-ей, она хорошенькая.
Он восторженно улыбнулся.
Джордж быстро взглянул на Ленни и сильно дернул его за ухо.
– Слышь, ты, дурак полоумный, — сказал он со злобой. — Не смей даже глядеть на эту суку. Что бы она ни сделала и что бы ни сказала! Видал я таких! Через нее живо за решетку угодишь! Держись от нее подальше.
Ленни попытался освободить ухо.
– Я ничего не сделал, Джордж.
– Известно, не сделал. Но когда она стояла у двери и выставила напоказ свои ноги, ты не отвернулся.
– Я ничего плохого не думал, Джордж. Честное слово, не думал.
– Так вот, держись от нее подальше, потому что через нее в два счета пропадешь, а уж я в бабах толк знаю. Пускай Кудряш отдувается. Сам виноват. Перчатка с вазелином! — сказал Джордж презрительно. — Небось он и сырые яйца глотает да выписывает по почте всякие патентованные снадобья.
– Мне здесь не нравится, Джордж! — воскликнул вдруг Ленни. — Это плохое место. Я хочу уйти отсюда.
– Ничего не поделаешь, Ленни. Надо обождать, покуда денег не заплатят. Мы уйдем, как только можно будет. Мне самому здесь нравится не больше, чем тебе. — Он вернулся к столу и снова принялся за пасьянс. — Нет, не нравится мне здесь, — повторил он. — И я сам убрался бы отсюда с превеликим удовольствием. Вот только накопим малость деньжат и непременно уйдем, доберемся до верховий Миссисипи и станем золото мыть. Может, будем тогда зарабатывать по нескольку долларов в день, вот и накопим.
Ленни живо наклонился к нему.
– Уйдем, Джордж. Уйдем отсюда. Здесь плохо.
– Придется обождать, — обронил Джордж отрывисто. — А теперь помолчи. Сюда идут.
Из умывальной послышался плеск воды и звон тазов. Джордж разглядывал карты.
– Пожалуй, не мешало бы и нам умыться, — сказал он. — Но мы ведь не пачкались.
В дверях появился высокий человек. Под мышкой он держал измятую шляпу, свободной рукой расчесывал длинные черные мокрые волосы. Как и все, он носил синие джинсы и короткую бумажную куртку. Причесавшись, он переступил порог с королевским достоинством, видно, это был не последний человек на ранчо. Служил он старшим возчиком и мог управлять разом десятью, шестнадцатью, а то и двадцатью мулами, мог убить кнутом муху на крупе коренника, не причинив ему ни малейшей боли. Держался он спокойно и величественно; стоило ему заговорить, и все сразу же умолкали. Авторитет его был велик, и ему всегда принадлежало решающее слово, шла ли речь о политике или любовном приключении. Звали старшего возчика Рослый. Моложавого, продолговатого лица, казалось, не коснулись годы. Ему можно было дать и тридцать пять, и все пятьдесят. Он умел угадывать недосказанное, говорил медленно и веско, со знанием дела. Руки его, длинные и тонкие, всегда двигались изящно, как в индийском танце.
Он разгладил мятую шляпу, заломил тулью и надел. Потом дружелюбно посмотрел на двоих незнакомцев.
– На дворе солнце вовсю светит, — сказал он приветливо. — А здесь ни зги не видать. Вы новые?
