Ольга Юнязова - Легенда о бабочке
В очередной раз отметив изобретательность Йосиф Якича в его желании произвести неизгладимое впечатление, Соня презрительно фыркнула: «И он думает, я поверю, что он все эти языки знает! Ну-ну... Хотя английский вроде знает, если, конечно, не заучил несколько фраз для этого спектакля».
Историю эту Соня не посчитала нужной рассказывать Алексею, пока не пришел счет за телефон. Увидев непривычно большую цифру, она начала изучать детализацию звонков и обнаружила, что Йосиф Якич несколько раз за этот месяц звонил в Америку, а конкретно в Вашингтон и Нью-Орлеан. Конечно, сумма не была разорительной для фирмы, но Соня пришла в негодование от такой наглости. И в непривычном для себя состоянии возмущения она, наконец-то, приняла твердое решение: несмотря ни на что высказать Йосиф Якичу все, что она о нем думает. Целый день она ждала его прихода, репетируя свою обвинительную речь, представляла в подробностях, как, превозмогая свою робость, она укажет ему на дверь, и даже... потребует оплатить разговоры. Но Йосиф Якич не пришел. Не пришел он и на следующий день, и через день....
И тогда, не имея иной возможности реализовать свое возмущение, Соня выплеснула его на Алексея. Заразившись состоянием подруги, он тоже решил выяснить отношения с Йосиф Якичем. У себя на столе он нашел визитку, которую тот вручил ему при первой встрече возле здания суда. На обычном белом листе, неровно разрезанном на прямоугольнички, было написано: «Проектно-строительная фирма „Мастер“. Абрамов Иосиф Яковлевич. Специалист по организации социальных проектов. Тел. (такой-то)». И был изображен логотип в виде кирпичной кладки и треугольного мастерка.
Алексей набрал номер телефона и, дождавшись ответа, спросил:
– Это фирма «Мастер»?
– Да... – настороженно ответила девушка.
– Могу я услышать Иосифа Яковлевича?
– Э-э-э... а-а-а простите, кто его спрашивает?
– Алексей Лисицын. Он знает...
– Э-э-э... понимаете, дело в том... э-э-э...
– Что?
– Это не его офис! И я не понимаю, почему вы ищете его именно здесь!
– То есть, как это «не его»?
– Он здесь бывает... иногда. Но он здесь клиент... заказчик. Понимаете?
– Странно! А может быть, вы подскажете мне его телефончик? У вас ведь, наверное, должен быть...
– Да, секундочку...
И девушка продиктовала несколько цифр, которые Алексей аккуратно записал на бумажке. Поблагодарив, он отключился и сразу же начал набирать номер, и только тут осознал, что это телефон его собственного офиса.
– Прямо живой Остап Бендер! – подвела итог Оксана, утирая слезы смеха. – Но с тем жуликом хоть понятно, чего он хотел, а здесь... денег-то он не брал. Не понимаю...
– Но ведь в результате все закончилось хорошо!
– Не знаю, – пожала плечами Оксана. – Мне кажется, что оно еще не закончилось.
Накануне освобождения Йосиф Якич пришел к Оксане в камеру какой-то необычно серьезный и чем-то озадаченный.
– Завтга с утга ваше дело отпгавят на пегесмотыг и вас выпустят. Так что поздгавляю с освобождением! А я должен сгочно уехать, поэтому пгишел попгощаться и пожелать вам удачи.
– Рано поздравлять, – сказала Оксана. – Ведь если оправдательного приговора нет, то все может начаться сначала!
– Не пегеживайте! Повегьте мне: всплытие этого дела обвинительной стогоне так же не выгодно тепегь, как и вам.
– Но...
– Повегьте мне! – настойчиво повторил Йосиф Якич. – И спокойно пгодолжайте заниматься своими делами. Хотя...
– Что?
– Было бы надежнее, если бы вы все-таки угегулиовали ваши отношения ... ну сами знаете с кем.
– С кем? – изобразила наивно-непонимающий взгляд Оксана.
– С дядей Во-о-вой! – протянул Йосиф Якич, чуть присев, и подушечкой указательного пальца легонько постукав Оксану по носу.
Оксана так и осталась сидеть с открытым ртом, пытаясь сохранить вид, что ничего не понимает, но кровь непроизвольно прихлынула к щекам, выдав смущение, удивление и еще целый букет различных эмоций, которые поставили дыбом волосы на голове и мурашками разбежались по телу.
Йосиф Якич отвернулся к зарешеченному окну, как бы любуясь закатом, чтобы «как бы не заметить» покрасневшего лица Оксаны.
– Откуда вы знаете? – ужаснулась Оксана.
Йосиф Якич резко развернулся и просверлил ее хитрым смеющимся взглядом.
– Что вы имеете в виду? – как бы удивленно спросил он. – Разве не вы сами сказали, что подозгеваете бывшего пагтнеа вашего папеньки?
Да, было дело. Оксана поделилась с Йосиф Якичем бездоказательной версией Алексея о том, что все это заказал бывший друг и компаньон ее отца. Еще при жизни Василия Сергеевича у них начались конфликты на финансовой почве, но отец старался как-то выравнивать пошатнувшуюся дружбу. Оксана же оказалась не столь лояльной и после смерти отца предложила дяде Вове разделить совместно нажитое имущество, согласно прописанным в учредительных документах долям.
И вот, по версии Алексея, дорвавшись до власти, обиженный изгнанник наконец-то решил отомстить.
Но Оксана ничего не рассказывала ни Алексею, ни тем более Йосиф Якичу о том, что в детстве звала Владимира Львовича дядей Вовой, каталась у него на шее как на лошадке, и что он именно так всегда щелкал ее по носу. Не ногтем, как обычно, а подушечкой и быстро-быстро три раза, чуть-чуть приседая, чтобы оказаться с ней вровень.
Но даже если предположить, что Йосиф Якич действительно вхож в те слои общества, где сейчас вращается Владимир Львович, и что он разговаривал с ним, и что тот рассказал, что когдато был для Ксюши дядей Вовой... абсурд, конечно... важный министр откровенничает с каким-то полубомжеватым чудаковатым человечком. Но жест этот! Этот щелчок по носу... это надо было видеть, чтобы так точно скопировать! Ну, а какие могут быть еще предположения? Просто случайность?
Непонимание в голове у Оксаны зациклилось, мысль замкнулась, потом какой-то щелчок... и она почувствовала, что ей в общем-то совсем и неинтересно, откуда Йосиф Якич об этом знает... и вообще, случайность... а о чем это я сейчас думала? Ах да... Якич предложил сходить и извиниться перед Львовичем...
Вот еще!
Мама
За окном прозвучал знакомый сигнал «Мерседеса».
– Ой! – спохватилась Оксана. – Леха уже приехал, а мы еще не готовы. Давай быстрее...
На сегодня у них было запланировано важное мероприятие – забрать наконец из больницы маму и познакомить ее с Александром.
Состояние Елены Сергеевны стабилизировалось, но назвать ее здоровой, конечно, было нельзя. Паралич сковал левую половину тела, да и правая работала плохо. Надо было разрабатывать мышцы, двигаться, тренироваться, но она ленилась, капризничала и по каждому пустяку звала санитарку. Характер ее никогда не был ангельским, а сейчас стал просто невыносимым. На онемевшем лице застыла маска вечного недовольства всем и всеми вокруг.
