Алина Знаменская - Пока живу, люблю
Между тем мужчина поднялся, показывая, что время истекло. Младшая с сожалением отпустила материну руку, не отводя от нее глаз. У старшей моментально покраснел нос, а на глазах выступили слезы. Ей-то времени не хватило! Она с нескрываемой досадой глянула на сестру и с неутоленной жаждой — на мать. Виктории стало по-настоящему больно. Как знакомо все это! Она тоже старшая в семье, и всю жизнь ей приходится уступать. Родителям же удобно принимать это как должное.
Марина, кажется, ничего не замечала. Она давала последние наставления мужу, он кивал, торопливо докуривая сигарету. Потом он снова подхватил жену на руки и понес через лужи назад, на крыльцо. Малышка побежала за ними, а старшая осталась стоять, отвернувшись. Вике хорошо были видны полоски слез на детском лице. Хотелось выйти из своего укрытия и утешить ребенка. Но сделать это было нельзя. Между тем Макс уже несся назад, держа на руках младшую дочь. Он раздраженно что-то бросил старшей и дернул ее за руку. Они прошли так близко от Виктории, что она уловила запах его одеколона. Виктория еле сдержалась от того, чтобы не рвануть прочь. Она вытянулась в струнку и почти перестала дышать. Ноги затекли. Она наблюдала, как Макс усадил детей в золотисто-песочную иномарку и укатил. Дети долго уныло смотрели назад, в сторону больницы.
Глава 3
— Да, да, проходите. Я вас жду. — Мужчина впустил гостью в просторную светлую прихожую, слегка небрежным движением показал на блестящую металлическую вешалку:
— Раздевайтесь.
Виктория повесила плащ и двинулась за Максом. То есть за его непроницаемой спиной. «Спина» привела ее в кабинет. Виктория моментально почувствовала себя героиней сериала — до того декорации соответствовали. Судя по всему, предпочтение в квартире отдавалось светлым тонам. Даже кабинет, обставленный по-деловому — с компьютером, принтером, вентилятором и телефоном, — был выдержан в мажорных тонах, под стать погоде за окном. Светлый полированный стол, белые книжные полки под потолок обрамлялись кремовой мягкой мебелью, включая стулья с ворсистыми сиденьями. Лишь металлические канцелярские штучки на столе поблескивали, напоминая, что хозяин здесь — деловой мужчина.
Виктория с большим сомнением ступила на кофейного цвета ковер и осторожно опустилась на предложенный ей стул.
Мужчина сел в крутящееся кресло за столом и молча взирал на Викторию. Ей в ответ неудобно было столь же откровенно рассматривать хозяина, и она, в рамках приличия, скользила взглядом туда-сюда. Она чувствовала на себе его изучающий взгляд и подумывала: наверняка недоумевает, бедный, как в такой корове могли угнездиться все те добродетели, которыми щедро наделила ее Марина. Уж она, наверное, постаралась, не жадничала на эпитеты.
Словно отвечая на ее мысли, Макс сказал:
— Ну что ж… Жена сказала мне, что вас порекомендовали ей в агентстве как очень опытную.., ну, что-то в этом духе. Ничего не имею против.
Виктория сглотнула. Она совершенно не представляла, что должна говорить и о чем спрашивать. Поэтому предпочла молча кивать. Теперь, когда муж Марины заговорил, Виктория получила прекрасную возможность рассмотреть его. Он был, что называется, интересный мужчина.
Даже когда Макс сидел, можно было сделать заключение, что рост у него выше среднего. Широкие плечи, уверенно развернутые, обтянуты тонкой тканью светло-голубой рубашки. Волосы, откинутые назад, открывали высокий лоб, под которым жили деловитые ореховые глаза. А рот… Виктория заморгала. Она поняла, что отвлеклась и уже не слышит, что говорит хозяин.
— Должен признаться вам, Виктория… — Он замялся и вопросительно глянул на нее.
— Викторовна, — отозвалась Вика и поспешно добавила:
— Можно просто Вика.
— Так вот, Виктория, не стану скрывать — с тех пор как жена заболела, в нашем доме сменилось несколько нянь. Никто из них не задержался больше двух недель.
— В чем причина? — моргнула Виктория и тут же споткнулась о собственную мысль: она говорит словечками Ольги Петровны! Если ученик опаздывал на урок или родители, не дай Бог, не являлись на родительское собрание, та методично изводила виновника неизменной фразой: «В чем причина?»
Вика прикусила язык.
— Причина? — Макс дал волю глазам, и те заблестели искрами иронии. — Причина, наверное, кроется в моих непомерных требованиях… Да, наверное, в них.
— В ваших требованиях? — переспросила Вика.
«Он меня запугивает, — решила она. — Я ему не понравилась, и он меня запугивает. Ему хочется посмотреть, как я подхвачу свой плащ и помчусь назад, не дожидаясь лифта».
Макс откинулся назад и сложил руки на груди. Он неторопливо кивнул.
— Могу я уточнить — что за требования? — тихо, с самым невинным видом поинтересовалась Виктория.
— Видите ли.., воспитанием девочек всегда занималась жена, я в это не вникал. Она сама отвозила девочек в школу, в сад, куда надо. Сама и забирала. Утренники, родительские собрания, школа танцев и прочее, что она считала важным для девочек. Честно говоря, затрудняюсь перечислить. Так вот она, видите ли, приболела. Но мы не хотим, чтобы дети это почувствовали и оказались лишены всего этого.
Когда он заговорил о жене, ирония в глазах растаяла, уступив место озабоченности. Виктория сразу почувствовала себя свободнее. Он как будто забыл о ней, переключившись в мыслях на Марину.
— Так вот.., требования мои таковы: няня должна жить здесь, у нас, постоянно. Она имеет право на один выходной в неделю и отпуск — три недели в год. В любое удобное для нее время.
Он выразительно посмотрел на Вику. Последнее предложение, вероятно, должно было смягчить предыдущие. Не услышав возражений, Макс продолжал:
? — От вас требуется полный присмотр за девочками. Их уроки, внешний вид, режим. Все это вы уточните с моей женой по телефону. Я же хотел бы одного: чтобы у меня не было проблем с детьми ни дома, ни в школе.
Викторию так и подмывало сделать книксен и сказать: «Да, сэр». Ишь раскомандовался! Похоже, он смотрит на нее как на вещь, которую зачем-то купили и некуда поставить. А надо.
Подумать только! Ему придется мириться с присутствием в доме постороннего человека круглосуточно! Да, ему можно посочувствовать. Виктория улыбнулась:
— Я согласна.
После ее ответа Макс как-то сразу сник. Потерял к ней всякий интерес.
— Ваша комната напротив детской, — проинструктировал он.
И включил компьютер. Больше он уже не удостоил ее взглядом.
Вика прикрыла за собой дверь кабинета.
Ну и что дальше? Она прошла через вычурную в своем великолепии гостиную, миновала коридор и толкнула указанную дверь. Комнатка оказалась довольно милой. Здесь стояли аккуратно застеленная кровать и маленький диванчик. Еще были шкаф для белья и, что самое главное, пианино. Инструмент был не новый, тем и хорош. Такие старые, разыгранные инструменты больше привлекали Викторию. Она не удержалась, открыла крышку и пробежала пальцами по клавишам. Инструмент был настроен и прекрасно звучал. Вероятно, Марина садилась иногда помузицировать, вспомнить детство золотое. Вика села, попробовала педаль, потом глянула в окно, где у открытой форточки трепетала прозрачная занавеска, и заиграла Моцарта. От того, что инструмент оказался настроен и с готовностью отзывался на ее прикосновения, у Вики немного поднялось настроение. Она представила кислую физиономию директора, когда она позвонит и заявит, что увольняется. Ехидное выражение лица Ольги Петровны и злость той по поводу конкурса и Сосницыной.
