Olga Koreneva - Злаякукла Ангелдобрый
- Могу свозить тебя на Кубу, или ещё куда. Но, скажу откровенно, на Кубу, Доминикану, Ямайку что то сильно не тянет, за пределами курортов не так все красиво, население бедное, постоянно что-то впаривает туристам. – Он тяжело задышал в трубку. - Особенно на Шри Ланке, огромный цыганский табор, да и океан пустой, не на что посмотреть, а пить ром под пальмой и ходить по их рынкам надоело. – Он чихнул. Вот ведь расхвастался, дескать и там побывал, и там, и везде. Хочет произвести впечатление. Ну, валяй, старайся. - На Мальдивах кроме отеля зачастую на острове нет ничего, персонал живет в отдельной зоне, тихое забвение от мирских хлопот, о тебе вспоминают лишь, когда предупреждают открыткой под дверью: завтра отправка во столько-то часов, собирайте вещи... На кровати выложат из лепестков гуд бай, мы ждем Вас снова... Один раз уборщица из Индии, зная, что мы из России, пыталась написать на русском, ошибок куча, но она так старалась, дал ей 5 баксов, а она просит: напишите печатными буквами на листочке, я буду выкладывать лепестками эти слова для гостей из России. – Ах какой щедрый. Ну и хвастун. – Что удивляет на Мальдивах: не сталкивался с воровством, деньги бросал, дорогие часы, авторучки, мусульмане строго чтут мораль. А вот на Шри Ланке тащат все.
Во даёт. Из кожи вон лезет. Как красноречив! Соловьём заливается. Нет, нигде я ни была, и не собираюсь.
- Мальдивы – моя страсть, - почти прорычал он в трубку.
- Всякая страсть питается глупостью, - сказала я со смешком.
- Да что такое, в конце-концов, я тут распинаюсь, рассказываю, а ты смеёшься, - обиженным тоном.
- Умный не говорит и половины из того, что знает, глупый не ведает и половины из того, что говорит. Это не мои слова, это Али Апшерони.
- Ах ты, коза!!!
- Какая? – спросила я игриво.
- Сидорова, бляха-муха!
- Хи-хи! Не знаю я никакого Сидора, ме-е-е!
- Да что тебе надо-то, в конце-концов, ёшкин кот!!! – в ярости.
- С детства мечтаю увидеть трёх животных: сидорову козу, бляху-муху, и ёшкиного кота. Хи-хи.
С этими словами я аккуратно положила трубку на рычажки, и выдернула из сети вилку телефона. Он взбешён, сейчас разнесёт мою дверь и ворвётся в квартиру. Прикольно.
Но он этого не сделал. Небось, злобно пинает ногами свою кровать. Я с наслаждением отхлебнула чай и сунула в рот карамельку.
Следующий день прошел, как всегда. Вышла во двор. Насыщенный теплом и запахами листьев, травы и города вечер, нежный как суфле, вызывал томление души. На аллее стоял, словно светофор, длинный тощий мужик в яркой жёлтой майке и красных шортах, он опирался на велосипед. Физиономия у него была какая-то птичья и сморщенная. Ну вот же! Сморщенная птица! А Мэри возражала. Я усмехнулась и не спеша двинулась к детской площадке. Там можно покрутиться на тренажерах.
- Привет! – знакомый радостный баритон.
И прямо передо мной возник Влад. А, так он с работы возвращается. Ясненько. Он был в светлом костюме (слегка морщит в плечах, заметила я), из-под которого виднелась нежно голубая рубашка с жемчужным галстуком, светлые волосы стянуты в тугой хвост, в серых глазах лукавая искорка, тёмные широкие брови вдруг дрогнули. Брови – словно две пушистые лесные тропинки. Я метнула на него острый взгляд, словно уколола. Ещё и ещё раз, пытаясь найти несоответствие. Нос длинноват, губы толстоваты. Да что там, просто толстые, как велосипедные шины. И нежные, как облако… Наверно, классно целуется. Плечи широковаты, ноги кривоваты, хоть и длинные. Да ну его, больно нужно. Тут внутри меня что-то ёкнуло, обдало жаром.
- Привет-привет, - отозвалась я. – А мы тут, с подружкой, она меня ждет, я бегу…
С этими словами я развернулась на 180 градусов и помчалась в сторону Маринкиного дома.
Нет, Влад, нет. Не дождёшься. Знаю-знаю. Догадалась. Затащишь в постель, заласкаешь, разнежишь, пока не стану мягкая как воск, а потом влезешь в мою квартиру, в мою душу, в мою жизнь… Знаю, проходила. Нет!
Маринки дома не оказалось. Стала звонить на мобильный. Она торчала где-то в магазине. Я завернула в сторону школьного двора. Там с криками носились подростки в майках – местная футбольная команда разминалась. Тренер то и дело свистел и что-то орал. Рядом со мной остановились две девицы с сигаретами в зубах, в коротеньких шортиках, у одной на ляжке была татуировка – дракон. Я мысленно хихикнула. Скоро нас ждёт поколение курящих бабушек, не умеющих печь пирожки, да ещё и с татуировкой на заднице. Девицы обсуждали своих мужей.
А вот моего благоверного больше нет. А мне его сейчас очень не хватает. Не к кому прижаться, пожаловаться, просто пройтись с ним вдвоём по этой вот аллее, и ещё, очень-очень не хватает интима. Да, мой был отнюдь не идеален, даже порой просто отвратителен. Но он был мой, родной. И тут я вдруг поняла, меня словно озарило внезапно: Бог не дает нам людей, которых мы хотим. Он посылает нам тех, в ком мы нуждаемся. Они причиняют нам боль, любят, учат, ломают, чтобы превратить нас в того, кем мы должны быть. Может, и Влада мне Бог посылает? А если нет, не Бог, а совсем даже наоборот? Как знать? Я вздохнула, подняла глаза к небу, оно было лёгким и струящимся. Я опустила взгляд и увидела… Лягушку на корточках! И сразу мысленно услышала возмущённый возглас Мэри. На корточках сидел, точно лягушка, толстый человек. Он возился с велосипедным колесом. Надо же, этот день подаёт мне какие-то знаки. И эти знаки надо как-то расшифровать. Но как??? Что это значит: не верь глазам своим, или – не верь ушам своим? Или – ничему не верь?
Потом Влад исчез. Прошёл день, второй, третий... Я тщетно прислушивалась к звукам за стенкой. Да куда он подевался, в конце-то концов? Куда-то канул… Может, в командировку? Или съехал с квартиры? Ну, тогда должна была появиться соседка, или ещё кто-нибудь. Но – тишина и полное безлюдье. А вдруг он умер? И лежит там, за стеной, его холодный одинокий труп? Я занервничала. Я задёргалась. Что делать? Звонить в полицию?
И тут мне пришла sms-ка. От него. Ура, жив, и думает обо мне!!! Видимо, почувствовал, что я тихо психую. Он написал, ой, такую чушь, меня аж потом прошибло, меня бросило в жар! Он написал мне:
«Ты мой ангел, ты мой капкан.
Ты сбежала. А я попал.
Ты ловушка, ты мой дурман!
Всё, сдаюсь, устал…»
Во даёт! Мне стало легко и радостно, я ощутила себя весёлым воздушным шариком, готовым взмыть в розовато-желтовато-синеватое небо, я закружилась по комнате, подбежала к зеркалу и стала строить симпатичные рожицы своему отраженью. Я взлохматила свои вьющиеся светлые переливчатые волосы, прищурила яркие зелёные глаза, подняла тонкие длинные брови, сморщила свой аккуратненький носик, и расхохоталась. А потом послала ему ответ:
«Что такое, ну что за хрень,
У меня от тебя мигрень,
По ночам надо крепко спать,
И не будешь ты уставать».
Вот тебе, Влад, вот так, щелчок тебе по носу от меня. Не приставай, не исчезай, не пиши, не молчи, не думай, не забывай, и не мечтай даже обо мне! Тоже, нашёлся Дон Жуан местного разлива. Да не очень-то ты за мной и приударял. Просто развлекался от нечего делать, наверно. Наверняка. А может, нет, даже – скорее всего у тебя далеко идущие планы. Влезть в мою квартиру, в мою жизнь, попользоваться… Не сможешь, не поймаешь. Сам ты капкан.
Ночь была бессонной. Расплывчатая луна целовала тонкую штору, просвечивая сквозь ткань словно губы Влада. Я вертелась в постели, вставала, гулко хлебала воду, снова ложилась. Уснула под утро.
А днём мне позвонила Мэри:
- Ну, что ты там затихла, приходи, поболтаем.
Мэри все эти дни была занята переводом какого-то жутко нудного американского романа, да ещё давала уроки английского кому-то. Я натянула сарафан, сунула ноги в шлёпанцы, и пошлёпала к подруге.
Мэри встретила меня на пороге – длинная, бледная, тонкая, с волосами цвета лески, любительница призраков, сама словно призрак. Глядя на меня бесцветным взглядом, она вдруг произнесла:
- Охота на человека — опасная охота. Человек — самая опасная добыча изо всех, какие могут быть у комара. Да, человек не покрыт шерстью, имеет тонкую кожу и всё такое. Но...
- Это что, инсектотриллер? – спросила я. – Ты это переводишь? Это пишет маньяк, который охотится на людей? И для него люди что насекомые? Ему человека как комара прихлопнуть?
- Комар пишет, – мрачно констатировала Маринка. И растянула губы в странной извилистой улыбке. Её слишком длинные, похожие на белые верёвки руки и ноги вяло шевельнулись, она повернулась и двинулась вглубь квартиры. Я пошла следом. Густой, как гель для ванны, воздух, растворённый в табачном дыму, плотно обхватил меня со всех сторон. Навстречу вылезла сонная белая псинка Призи – помесь каких-то бойцовых пород. Она сладко потянулась и зевнула во всю свою зубастую крокодилью пасть.
- А они, между прочим, не только кровь пьют. Сама видела, как комары теплый компот пили. Желтые становились, - сказала я.
