Натиг Расулзаде - Жизнь и смерть Кашмара Маштагаллы
— Это я, — сказал он, с забившимся сердцем услышав её голос.
Некоторое время в трубке молчали, потом Наргиз спросила:
— Что-то случилось?
— Нет, — сказал он. — Ты отключаешь свой телефон?
— Тебе что-то нужно? — с нетерпеливыми нотками в голосе спросила она.
— Нет, — сказал он.
— А что?
— Просто захотелось позвонить, — тихо сказал он. — У вас все нормально?
— Да, — сказала она, помолчала, потом продолжила, — Нармина встречается с мальчиком из своего Университета.
— Да? — немного встревожено спросил он. — Хороший мальчик? Что за семья?
— Хороший. Жена Заура уже в положение, — сухо докладывала она. — Ты откуда говоришь?
— А что?
— У меня плохое предчувствие, — сказала она.
— Ладно. Ложись спать, — сказал он, не придав значения её словам, потом помолчал и прибавил. — Спокойной ночи…
Приоткрыв дверь кухни, он услышал мощный храп Марьям-ханум, поморщился, но делать было нечего, пошел и лег рядом с ней, спящей. Мельком глянув на неё, он увидел её вновь пожилой, шестидесятилетней, но хорошо для своих лет сохранившейся женщиной.
Черт с ней, — подумал он и отвернулся от неё.
Он очень устал, и храп не помешал ему заснуть.
На крыше высотки он играл в карты.
— Покажи деньги, — потребовали те трое игроков. — А то знаем мы тебя…
Он вытащил из кармана внушительную пачку купюр, показал и снова спрятал в карман.
— Давно не приходил, — сказал один.
— Занят был, — ответил Кашмар, принимая карты от сдающего и внимательно рассматривая их.
— Чем занят? — насмешливо спросил второй.
— Сына женил, — рассеянно ответил Кашмар, сбрасывая карту, покрывая ход противника, — с женой разводился.
— Понятно, — сказал третий, покрывая его карту.
Через некоторое время он проигрался в пух, дотла, к чертовой матери, вывернул карманы, показывая, что ничего нет.
— Я потом отдам, — пообещал он.
Но трое не стали слушать его обещаний, схватили его за руки и ноги, потащили к краю крыши и сбросили с двадцатого этажа дома, где жила Марьям-ханум.
Он лежал на тротуаре в луже крови, была глубокая ночь, над ним склонилось белое лицо гадалки, очертания которого уже расплывались и исчезали в смертной мгле.
— Наргиз, — прохрипел Кашмар умирая. — Нара…
