Виктория Morana - Рассказы
Президент: И тебе хочется быть главой такого государства??
НЕ Президент: Конечно! Это ж какой простор для деятельности! Все передохли, хуже теперь некуда, кто обвинит меня в том, что я разрушаю великую державу, когда даже вывеска ресторана «Великая Держава» покрылась копотью и наполовину обуглилась?
Министр внутренних дел: Не забывайте про внесистемную оппозицию, господин НЕ Президент, она вас не любит.
НЕ Президент: Эти люди еще живы?? Конец Света наступил, почему они не попали в Рай, со своими праведными лозунгами в защиту детей и пенсионеров, со своими митингами за свободу слова? Пусть сидят себе на облаке, пью манну и не скапливаются, мешая проходу граждан…
Министр культуры: Есть подозрение, что в Рай всех погибших оппозиционеров не пускает Патриарх, вроде как «если не мне, тогда никому»…
НЕ Президент: Его тело так и не нашли?
Министр внутренних дел: Нет, то казино практически испарилось во время бомбежки, извините. И все-таки оппозиция, господин НЕ Президент!
Не Президент: Она мне не страшна. Глупые дети, что они могут сделать? Пусть попробует кто-то из них выйти сейчас на Красную площадь, там из Мавзолея, спасаясь от радиации, труп Ленина убежал!
Министр внутренних дел: Понимаете, с последнего времени протестующие немного… мутировали. Радиация им теперь пофигу, глаза горят по-настоящему, а не от праведного гнева. У них есть стратегический запас печенек, а белые ленты более им ни к чему, потому что они сами бледные, как снег. Большинство из них вполне теперь может на практике осуществить популярный лозунг «Порвем за Конституцию»…
НЕ Президент: Что же, они так страшны?
Министр архитектуры и строительства (смотрит на часы): Сейчас узнаем… Помните, я говорил, что бункеру остался где-то час? Так вот, прошло 59 минут.
(27 день Апокалипсиса подходил к концу. Непроверенными на прочность оставалось еще 4 бункера).
02.02.2013 18:46 © Copyright: Виктория Морана, 2013
Как глупо быть мертвым
Она лежит, растянувшись на кровати, и томно смотрит на меня из-под полуприкрытых век. Ее влажные губы приоткрыты, из груди вырывается призывный стон. Я наблюдаю эту картину, лениво прислонившись к стене. Красная атласная занавеска задевает мою щеку, убираю ее в раздражении. Девушка воспринимает мое движение, как жест нетерпения, и пытается раздвинуть ноги. Ох, вот, только не это!
Почему все они уверены, что я мечтаю с ними переспать? И это не потому, что 21 век, который «столетие разврата», так было всегда, при всех правителях — Калигула, император Чжэнде, Екатерина II. Даже в самые темные средневековые времена, когда девственность была единственным, что имелось у приличной девушки, кроме чумных волдырей подмышками, любая женщина, стоило мне явиться к ней, тут же предлагала секс! А они еще нас называют сексуальными монстрами, люди всех меряют по себе.
— Иди же ко мне, мой темный принц! Я вся твоя! — изгибается на постели девушка. Я даже не помню, как ее зовут, вот, такой я, блин, принц, ага. Марина? Магда? Мария!
— Иду, иду… — вздыхаю я. Спальня тонет во тьме, остатки кислорода выжигает два десятка свечей, горящих во всех углах и расславленных на столе, а так же на полу. Эта дура, ведь, женщина, ее что, не учили, что оттирать воск с поверхностей, с ковров и мебели — это чертовски сложно?
На стене над кроватью работает плоский телевизор, на его экране транслируется фильм «Носферату. Симфония ужаса». Ха! С 1922 года его не видел, надо же. В моих глазах мелькает интерес: я смотрел все фильмы по нескольку раз, но память моя не идеальна — особенно старые картины я подзабыл, а это почти как увидеть их в самый первый раз. С удовольствием устроился бы сейчас в кресле и досмотрел кино до конца, вот только гостья на черных простынях все никак не переставала стонать. Я же еще даже не подошел к ней! Надо бы закончить это дело быстрее, фильм назад отмотать не получится.
— Маша! — с мрачным выражением лица, я элегантно присаживаюсь на край кровати, не потрудившись даже снять рубашку.
— Зови меня Миной Харкер! — истерично требуется девушка, протягивая ко мне руки.
— Оригинально… — в темноте эта ненормальная не видит, как мои скулы сводит от скуки. — Мина, ты моя, мы будем вместе во тьме ночи, теперь я на веки твой властелин! — заявление вырывается скороговоркой, сколько раз я уже это говорил? Таких и чисел-то не существует в математике.
Самопровозглашенная Мина раскрывает для меня свои объятия, я наклоняюсь и, не отводя взгляда от экрана плазменного телевизора, кусаю ее за шею. Горячая кровь бьет мне на небо из артерии, для того что бы утолить голод требуется секунд 20, не больше. Ради просмотра фильма, я управляюсь за 15, вытираю губы краем простыни и покидаю ложе. Девушка еще пару секунд лежит с закрытыми глазами, мычит от удовольствия (хотя, какое уж тут удовольствие??), и далеко не сразу замечает, что она давно осталась в одиночестве. На другом конце спальни, я уже во всю задуваю чертовы свечи.
— Ммм… принц? — осознав, что произошло, девка неловко барахтается на подушках. — Куда вы?
— Пойду руки помою, а то будут целый день иметь металлический запах, у тебя переизбыток железа в организме. Потом я вызову горничную, чтобы прибралась, а вообще-то прямо сейчас по телеку идет неплохой фильмец, 100 лет его не видел… — не отрываясь от уборку, бормотал я.
— А как же мы?! — ошалело переспросила Маша-Мина. У нее была слабость от потери крови, а она и в здоровом состоянии не очень быстро соображала.
— А что «мы»? — буднично уточнил я, останавливаясь посреди спальни и убирая с бледного лица прядь светлых волос.
— Мы должны провести ночь любви! Я готова отдать тебе свою девственность и всю кровь! Мы будем любить друг друга 5 часов, а затем ты подаришь мне бессмертие, высосав меня всю до последней капли! — с каждым словом, выражение на лице у девки становилось все более капризным, словно ей 5 лет, а злой дядя отнял конфетку, вот, прямо изо рта вытащил.
— Какие 5 часов, женщина, вы в своем уме? — испугался я. — Средняя скорость течения крови в артерии — 500 мм в секунду, это ж сколько в тебе крови должно быть, чтобы я ее полночи потреблял? Спасибо, но я на диете. И вообще, у меня еще дела на сегодня, чем быстрее ты исчезнешь отсюда, тем быстрее я их закончу.
— Но… ты не научил меня исчезать, — чуть не рыдала Маша, прикрываясь простыней. Ага, теперь ей стыдно стало, а до этого она по каким причинам тут развалилась в чем мать родила? Я что, просил ее раздеваться? Мне и нужно-то всего лишь 10 см кожного покрова на шее, зачем снимать трусы?
— Через дверь исчезни! — я начал терять терпение, сверкая красными глазами. — Быстро!
Взвизгнув, Мария Харкер, запутавшись в простынях, начала собирать свои разбросанные по комнате вещи со скоростью света. Даже вампиры, к числу которых эта девушка так мечтала себя причислить, двигаются медленнее, вот, всегда бы так. Я еще успею посмотреть конец фильма про симфонию ужаса.
— Бюстгальтер забыла, деточка, — откровенно скучая, я указал на предмет гардероба в черную сеточку, брошенный на моем прикроватном столике.
— Оставь себе на память, — проглотила рыдания не достаточно сильно, по ее мнению, укушенная Маша. — Будешь вспоминать обо мне! — с этими словами, девица покинула мою спальню, а потом и квартиру. Я даже не пошел ее провожать, сама найдет выход, не маленькая.
— Нет уж… — проворчал я, кидая лифчик в потухающий камин. Синтетика горит быстро, умирающее пламя снова ожило, освещая на моем восковом лице вселенскую усталость. — Если бы я их коллекционировал, давно бы уже мог открыть магазин дешевого, страшного готического нижнего белья.
Рухнув, наконец, в кресло, я потянулся за пультом, чтобы увеличить звук, лишь потом вспомнив, что «Симфония ужаса» — это немой фильм. Опять очередная женщина вывела меня из себя, совсем соображать перестал. В 1922 году делали фильмы без озвучки, как я мог забыть, ведь сам присутствовал на съемочных площадках в качестве консультанта. Славные были времена, можно было формировать образ вампиров для большой публики, как угодно. Вот, граф Орлок, например, отвратительный тип: острые уши, длинные ногти, крючковые пальца, запавшие глаза. Почему такой имидж вампиров не прижился до наших дней? Мне сейчас жилось бы гораздо проще.
Чертова современная культура, будь она неладна! Какой идиот решился изобразить упыря-кровососа в образе эротического красавца с трагически-романтической судьбой? Впрочем, я знаю всех их, поименно, и они женского пола! Только бабы могли додуматься до того, что живой труп не только не асексуален, но еще и очень желанен во всех отношениях! Женщины всегда отличались развитым воображением, согласен, но зачем же садиться за перо и марать бумагу, распространяя свои тайные желания и нереализованные комплексы в мировых масштабах?
