Артем Ледовский - Сорок бочек
Прочашковисского, надо заметить он не стал распродавать все имеющееся в квартире по частям. Определив цену, он разместил квартиру на продажу, используя весь свой богатый рекламный арсенал.
Однако, очень быстро наступило и разочарование. Несмотря на приемлемую цену, клиентов оказалось не много, да и те, кто приходил посмотреть квартиру, отказывались от предложения, даже не пытаясь торговаться. Весь немалый риэлтерский опыт Владлена Иосифовича подсказывал ему, что такого быть не может, потому что этого просто не может быть. Первоначальное недоумение его постепенно перерастало в острое беспокойство. Шли месяцы, но покупатель так и не объявлялся. Сроки, отведенные им для ухода на пенсию, проходили, но заключительная сделка, которая могла бы быть эпогеем его карьеры, не совершалась. Тревога Прочашковисского росла. На каком-то этапе ему даже стало казаться, что весь его капитал был вложен в эту квартиру.
Мысль о том, что все его состояние заморожено, не давала ему покоя.
Он похудел, стал раздражительным. Без причин ссорился с женой.
Решение оставить прежнюю квартиру и переехать в новую пришло как-то незаметно. Выдержав небольшое сражение с женой, отчего-то не пожелавшей жить на новом месте, Владлен Иосифович убедил ее и себя в том, что это единственно правильный выход. Вскоре после переезда,
Елена Викторовна, давно мечтавшая наведать дочь и внуков, уехала в
Канаду, обещая через месяц вернуться. Но в письмах все дальше и дальше откладывала свое возвращение. Прочашковисский остался один. В гордом одиночестве он принялся изучать богатейшую библиотеку квартиры, сутками просиживая в кабинете, забыв о еде и сне. Через несколько месяцев, поняв, что сходит с ума, он вышел в свет, вспомнив о старых друзьях. Случись же так, что Виктор Петрович, его старый клиент и приятель, с легкой руки пригласил его к себе на юбилей, где и состоялось наше знакомство. В моем лице Владлен
Иосифович нашел интересного собеседника и благодарного слушателя. На втором месяце нашего знакомства он довольно неожиданно предложил мне купить у него квартиру. За смешные деньги, мою месячную зарплату.
Стоит ли говорить, что я не смог не принять столь щедрого предложения и с радостью согласился. И вот мы здесь.
- Погоди-погоди, - перебил Пугач. - Это та самая квартира?
- Да! -развел руками Тема. - Но это еще не конец моей истории.
С тех пор наше общение с Владленом Иосифовичем прервалось. И давеча, буквально две недели назад я обнаружил в почтовом ящике письмо от жены Прочашковисского, Елены Викторовны, следующего содержания… Да что там! Сейчас я вам его прочту.
Тема поднялся и решительно направился в кабинет. Поднялся с кресла и Алекс:
- Пойду-ка и я заодно - принесу пива. - прихватив опустевшую бочку под мышку, он удалился на кухню и через минуту вернулся с новой.
Пятая бочка.
К возвращению Темы все бокалы были наполнены, и слушатели были готовы к продолжению рассказа. Тема вернулся с конвертом в руках, и, достав два мелко исписанных листа бумаги, принялся читать.
"Уважаемый Артемий,
Мое имя Вам, возможно, известно - Елена Викторовна
Прочашковисская, супруга Владлена Иосифовича. Повод для моего письма печален. Неделю назад скончался несчастный Владлен Иосифович. Со слов моего покойного мужа у меня сложилось впечатление о Вас, как о человеке необычайных душевных качеств, поддержавшем Владлена в тяжелое для него время. В завещании, оставленном им содержалась просьба отправить Вам письмо, которое я прилагаю.
С искренней признательностью
[подпись неразборчива]
Письмо Владлена Иосифовича Прочашковисского:
Эдмонтон, Канада
25 сентября 2000 года
Дорогой Тема,
Мне так и не хватило смелости рассказать тебе все до моего отъезда к дочери. Видит Бог, несколько раз я уже набирал твой номер телефона, но всякий раз, не дожидаясь гудков, я бросал трубку.
Сейчас, когда ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых. Прости, что так и не смог сделать этого раньше. Надеюсь, еще не поздно.
Несмотря на мои надежды, время, проведенное в кругу семьи, не принесло мне душевного спокойствия. Каждый прошедший день все более усиливает чувство вины перед тобою. Избавься от этой квартиры! Это ад, проклятое место! Месяцы, проведенные мною в тех стенах, забрали мой рассудок, высосали мою душу!
Ты думаешь, что я сошел с ума? Да, я сумасшедший старик, желающий тебе добра, хотя о каком добре я говорю после того, что сделал?
Ты помнишь те истории, рассказанные мною за коньячной рюмкой и нарезанным лимоном? Сейчас, когда прошли дни и недели, я понимаю, как низок был мой поступок по отношению к тебе, единственному человеку, который не побрезговал общением с безумным стариком.
Удалось ли мне убежать от своей судьбы, или надо мною до сих пор висит проклятье? Думаю, что не удалось. Каждую ночь я просыпаюсь в страхе, мне кажется, что я все еще там, среди голосов и видений.
Единственное, о чем я тебя прошу, - это не повторить моей ошибки.
Постарайся уйти сейчас, пока еще не поздно.
Прости,
Твой Владлен Иосифович.
P.S. Я надеюсь, я не ошибся в тебе. Помни: De mortuis aut bene aut nihil. Прости старика. Когда встретишь его
[далее неразборчиво три строчки].
Вот и окончание моего рассказа.
- Как это, неразборчиво? - воскликнул Пугач. - Дай-ка, я прочитаю.
Он выхватил из рук Темы письмо и начал рассматривать его, близко приблизив к глазам.
- А что это за фраза в конце, по-английски? - спросила Ксюша.
- Это латынь. - пояснил Алекс. - "О мертвых либо хорошо, либо ничего."
- Да-а-а, неразборчиво по-настоящему. - протянул Пугач.
- Интересно, - сказал Алекс, взяв письмо у Пугача. - А что не так в этой квартире? Темище, тебе не страшно после такого письма оставаться одному?
- Хлопцы, вы не правильно подходите к вопросу. - Тема был доволен произведенным от его истории эффектом. - Добрейший старикан был на самом деле очень не в себе. Он целый год провел в четырех стенах в компании книг и коньяка. Не удивительно, что ему чудилось разное, уже потому, что он продал мне эту квартиру за смешную цену. Скорее мне надо было бы извиниться перед ним.
- Похоже, он читал явно не комедии. - произнес Пугач.
- Разве что только божественную. - пробормотал Тема.
- Давайте обойдемся без Данте аллегорий, - ляпнул Алекс и потянулся за бокалами.
Разобрав свое пиво, компания замерла в тишине, которая казалась естественной после рассказанной Темой истории. Тихо допивалось, каждый думал о чем-то своем. Опьянение подошло незаметно. Пугач завозился в кресле, он смотрел в полупустой бокал невидящими глазами, размышляя о том, что было бы неплохо и ему самому, буквально завтра, как следует покопаться в Теминой библиотеке. Можно и сейчас, да на пьяную голову ничего хорошего из этой идеи не выйдет. Он посмотрел на картину. Дом так же мок под дождем. Так же отваливалась от стен отсыревшая штукатурка. Так же хлестала ледяная вода из ржавой водосточной трубы. Тот же оборванец безжизненно валялся под крыльцом. Пугач посмотрел на Тему, тот, сложив руки на груди, медленно, но неумолимо проигрывал битву со сном. "Надо же," подумал Пугач. "Спокоен, как дохлый лев. Даже спит. Я бы, наверное, неделю места себе не находил после такого письма. А может, разыгрывает. Да, нет. На Тему не похоже. Не стал бы он так готовиться. Слишком сложная интрига. Впрочем, кто его знает…"
Тема с жалостью подумал про бедного Владлена Иосифовича. Он с необычной остротой представил, как старик медленно сходил с ума в огромной квартире, даже не от жадности своей, хотя он жаден был необыкновенно. Спивался бедняга, без жены, без детей. По внукам скучал, наверное. "Надо будет съездить в Канаду, цветы на могилу положить", подумал Тема, окончательно засыпая.
Ксюша, свернувшись калачиком, спала, положив голову Алексу на колени. Алекс тоже спал, уверенный в том, что Тема все неплохо придумал. Даже письмо не поленился написать разными почерками. Он был доволен впечатлением, оказанным теминым нехитрым рассказом на доверчивых девушек.
Ира с трудом пыталась сфокусировать взгляд на чем-то одном. Хотя бы на этом парне с бокалом пива. Серега, кажется? Ира не помнила.
Она еще не рассталась с надеждой уехать домой и лениво думала о том, как бы растолкать Ксюшу. Во сне она уже вызывала такси, с трудом выговаривая адрес онемевшими губами.
Первым проснулся Тема, солнце вызывающе светило в глаза. Он посмотрел на часы. "Пол четвертого! Ничего себе! Поспали! Пить!
Срочно пить!" Он вывалился из кресла на пол и направился на кухню.
Через минуту раздался хриплый вой с замысловатым матом. Пугач и
