Ирвин Уоллес - Чудо
Отец Хирн вытянул губы трубочкой и округлил глаза, изобразив удивление.
— Нет,— ответил он,— об этом мне слышать не приходилось.
— У меня есть частная практика,— сообщила Аманда,— и, кроме того, я занимаюсь преподавательской деятельностью в Чикагском университете, где преподаю медицинскую психологию, патопсихологию, а также теорию личности. Я говорю об этом только для того, чтобы вы поняли: я переживаю за Кена не только как женщина, которая его любит, но и как врач, который может оценивать его болезнь объективно. Святой отец, вы ведь отдаете себе отчет в том, насколько серьезно заболевание Кена, не так ли?
— Безусловно, мисс Спенсер. Мне невыносимо жаль, что на его да и на вашу долю выпало столь суровое испытание. И я не устану возносить молитвы, прося Господа послать ему скорейшее и полное выздоровление.
— Святой отец, я весьма высоко ценю вашу заботу и благодарна за нее.— Аманда изо всех сил пыталась контролировать свой тон и свои слова, чтобы в них не проскользнуло ни единой нотки сарказма.— Но как бы велика ни оказалась польза от молитв, я боюсь, Кену понадобится нечто большее. Единственный шанс на выздоровление может подарить ему только одно — немедленная операция. И он был готов пройти через это вплоть до вашей сегодняшней встречи. Однако после нее Кен отказался оперироваться и возложил надежды на некое чудо. Я считаю, что это его решение сродни самоубийству. Лишь хирургическим путем…
— Мисс Спенсер,— прервал ее отец Хирн,— я никоим образом не пытался отговорить мистера Клейтона от операции. Это вообще не в моих правилах — препятствовать прихожанам в их желании искать помощи у медицинской науки. Мистер Клейтон пришел к такому решению самостоятельно. Во время нашей сегодняшней беседы он выражал глубокие сомнения относительно того, что операция окажется успешной. Он сказал, что если ляжет сейчас на операцию, то упустит ниспосланную Богом возможность оказаться в Лурде во время возвращения туда Девы Марии. Мистер Клейтон сетовал на то, что после хирургической операции ему придется проходить период реабилитации, он окажется надолго прикованным к больничной койке и не сможет вознести молитвы непосредственно Богоматери и просить ее о чудесном избавлении от ужасной болезни. Вот почему он решил вверить свою жизнь Всевышнему и Матери Господней в святом месте, где происходили — и постоянно происходят! — чудесные исцеления страждущих со всех концов света.
Аманда ощутила прилив злости и нетерпения. На кону находится жизнь, человеческая жизнь, а этот ханжа поп, ни капли не заботясь о ней, извергает из себя поток пустословия!
— Отец Хирн, вы ведь сами не верите во все это!
Священник оторопел.
— Что вы имеете в виду? Во что я не верю?
— В то, что эта безграмотная девочка-пастушка и впрямь видела Деву Марию. Подождите, позвольте мне закончить мысль и не сочтите мои слова непочтительными. Даже если предположить, что Дева Мария на самом деле материализовалась в Чудесном гроте, вряд ли она избрала бы своей вестницей Бернадетту. Из того, что мне довелось читать, я сделала вывод, что Бернадетта являлась классическим образцом личности, страдающей истерической психопатией. Ведь кем она была? Маленькой полуграмотной девочкой, живущей в захолустной деревушке, вечно в болячках, вечно впроголодь, истосковавшейся по любви и вниманию. Идеальный субъект для галлюцинаций и обмана чувств. Наверняка она мечтала о таком прекрасном друге, как Дева Мария, призывала ее и наконец убедила себя в том, что Богородица явилась и говорила с ней. Причем убедила в этом не только себя, но и других. А те были тоже рады обмануться, поскольку хотели этого.
Аманда перевела дыхание и продолжила:
— Святой отец, неужели вы хотите, чтобы я вручила жизнь человека, которого люблю больше всего на свете, в руки психически неуравновешенной девочки, жившей сто тридцать лет назад? Могу ли я поверить в то, что Кен, у которого с помощью самых современных медицинских методик диагностировано серьезное и, возможно, неизлечимое заболевание, выздоровеет, если встанет на колени и помолится в какой-то французской пещере, где, по словам деревенской девчонки с головой, набитой всякими бреднями, она восемнадцать раз виделась и говорила с Богоматерью?
Выжатая как лимон, Аманда откинулась на спинку стула, надеясь на то, что у нее хватит сил противостоять буре, которая, в чем она не сомневалась, сейчас разразится. Однако, к ее удивлению, отец Хирн не проявил никаких признаков раздражения. Его голос, когда он заговорил, был твердым, но спокойным.
— Допустим, вы правы и Дева не являлась в гроте, чтобы ее увидела и услышала чистая и верящая детская душа. Допустим, она не наделила грот особой силой. Но как в таком случае объяснить многочисленные медицинские и научные факты, которые предъявлялись на протяжении многих десятилетий в подтверждение правдивости всего этого? Как, с вашей точки зрения, отнестись к тем семи десяткам людей, которые чудесным образом исцелились от неизлечимых болезней, выявленных у них ведущими специалистами различных стран? Как вы прокомментируете тот факт, что в каждом из этих случаев лучшие врачи мира признали, что излечила этих людей не медицина, а некая чудотворная сила? Что, наконец, вы скажете еще о пяти тысячах увечных или умирающих людей, которые полностью излечились, посетив Лурдский грот?
Аманда уже успела достать из сумочки свои записи. Заглянув в них, она заговорила:
— Я ознакомилась с работой врача, изучившего одиннадцать случаев так называемых чудесных исцелений в Лурде. В основу своего исследования он поставил вопрос: «Были ли это физиологические изменения или в основе заболеваний лежали психологические факторы?» Вывод доктора заключается в том, что все или большая часть так называемых исцелений касались болезней, вызванных истерическим состоянием и эмоциональными расстройствами вроде депрессии, тревожности и повышенной возбудимости, которые затрагивают сердце, кровеносную систему, почки и так далее. «Если ввести пациента в состояние гипноза,— пишет он,— и внушить ему, что он подвергается воздействию высокой температуры, на его коже образуются волдыри от ожогов, которые затем могут лопаться и кровоточить». Точно так же, только обратным путем, под гипнотическим воздействием Лурдского грота, болезнь, порожденная нездоровой психикой, может отступить и уйти, но «доктором» в данном случае является воображение самого больного. Это случается не очень часто, но все же случается, давая повод верующим думать, что они стали свидетелями внезапного чуда.
— Судя по всему,— с кривой усмешкой проговорил отец Хирн,— вы вовсе не верите в чудеса?
— Святой отец, благодаря своей профессии я сталкивалась со многими случаями, когда психика оказывала воздействие на физиологию. Однако на психиатрическое лечение нельзя полагаться целиком и полностью, особенно в случае с Кеном, который болен раком костных тканей в тяжелой форме. Я готова вверить его жизнь скальпелю хирурга, но я не готова верить в небылицы. Нет, святой отец, я не верю в чудеса.
— Но вы пришли сюда наверняка не для того, чтобы вести со мной дебаты?
— Я пришла сюда потому, что, невзирая на вашу профессию, считаю вас здравомыслящим и разумным человеком. И я надеялась, что вы сумеете отговорить Кена от идеи доверить свою жизнь иллюзорной надежде на мистическое исцеление в Лурде, убедить его немедленно лечь на операцию. Я надеялась на то, что вы поймете меня и поможете мне.
Довольно долго отец Хирн сидел в молчании и наконец заговорил:
— Мисс Спенсер, я не могу помочь вам, ибо не понимаю вас — точно так же, как вы не понимаете меня. Мы говорим на разных языках. Я — на языке безграничной веры в Бога, Спасителя, Деву Марию, а также в чудеса, которые они способны творить. Если вы неспособны понимать этот язык, нам с вами больше нечего сказать друг другу.
Аманда ощутила прилив тошноты.
— Иными словами, вы не станете отговаривать Кена от паломничества в Лурд и ожидания Девы Марии с ее чудесами?
— Ни в коем случае. Более того, пользуясь своими связями, я уже включил мистера Клейтона в список британских паломников, отправляющихся в Лурд под водительством моего старого друга и коллеги, отца Вудкорта из Лондона. Я буду молиться о том, чтобы паломничество мистера Клейтона оказалось успешным.
Аманда глубоко вздохнула и поднялась на ноги.
— Вы, видимо, уже и место для него зарезервировали?
— Да, место в специальном поезде для паломников, следующем по маршруту Лондон — Париж — Лурд.
Аманда подошла к двери, взялась за ручку, но затем повернулась к священнику.
— Я была бы вам крайне благодарна, если бы вы забронировали два места,— сказала она.
— Два?
— Да. Одно для Кена, второе для меня. Я не могу допустить, чтобы этот несчастный дурак поехал один. Спасибо, святой отец. Надеюсь, что в следующий раз мы с вами встретимся не на похоронах.
