Митч Элбом - Хранитель времени
И вот наступила пятница. Приближался час свидания: восемь тридцать! Сара пыталась взять себя в руки. Она знала, что не следует так переживать из-за мальчика. Но Итан не такой, как все. Он сломал привычные для нее стереотипы.
В малиновой футболке, черных джинсах и на каблуках Сара неслась вперед и была всего в двух кварталах от большого события в ее жизни, как вдруг ее мобильный пропищал «ба-да-бип». Пришла эсэмэска.
У нее екнуло сердце.
Сообщение было от него.
19
В рейтинге ведущего делового издания Виктор Деламот занимал четырнадцатое место среди самых богатых людей мира.
Фотография в журнале была старая: Виктор сидит, опираясь тяжелым подбородком на руку, на румяном лице играет задумчивая улыбка. В статье говорилось, что «этот сдержанный человек с густыми бровями, магнат индустрии хедж-фондов» был единственным ребенком в семье, что родился он во Франции, приехал в Штаты и осуществил американскую мечту, проделав путь в буквальном смысле из грязи в князи.
Но поскольку Деламот отказался давать интервью (он старался избегать публичности), некоторые подробности его детства были опущены. В частности, никто не знал, что, когда Виктору было девять лет, его отец, водопроводчик, был убит в драке в прибрежной таверне. Несколько дней спустя мать Виктора ушла из дому и прыгнула с моста. Когда ее нашли, на ней была только ночная рубашка кремового цвета.
Меньше чем за неделю Виктор стал сиротой.
Его посадили на корабль, который шел в Америку. Там его должен был встретить дядя. Будет лучше, считали многие, если мальчик поселится в стране, где меньше теней прошлого. Впоследствии Виктор полагал, что своей финансовой философией он обязан именно тому путешествию через океан. Не успел он освоиться на судне, как его мешок с едой — тремя буханками хлеба, четырьмя яблоками и шестью картофелинами, уложенными бабушкой, — был сброшен в воду какими-то хулиганами. В ту ночь мальчик оплакивал потерю, зато, как признавался потом, он получил полезный урок: если за что-то цепляешься, это может «только разбить тебе сердце».
Поэтому Виктор избегал привязанностей, что было ему на руку во время финансового восхождения. Старшеклассником в Бруклине на деньги, скопленные благодаря летним заработкам, он приобрел два автомата для игры в пинбол и установил их в местных барах. Он продал их восемь месяцев спустя и на вырученную сумму купил три автомата по продаже конфет. Затем он удачно сбыл их в обмен на пять автоматов по продаже сигарет. Виктор продолжал покупать, продавать, вкладывать средства и к моменту окончания колледжа возглавил компанию по торговле через автоматы. Вскоре он купил бензоколонку и таким образом вышел на нефть. Спустя некоторое время молодой бизнесмен совершил несколько удачных сделок по приобретению нефтеперегонных заводов, благодаря чему стал просто фантастически богат.
Свои первые сто тысяч долларов Виктор отдал американскому дяде, который его вырастил. Все остальное он снова пустил в дело. Деламот приобретал агентства по продаже машин, инвестировал в недвижимость и наконец начал покупать банки — сперва небольшой в штате Висконсин, потом еще несколько. Инвестиционный портфель Виктора стремительно рос, и тогда он основал фонд для тех, кто хотел освоить его бизнес-стратегию. За годы своего существования его детище стало одним из наиболее дорогостоящих фондов мира, что никак не мешало его популярности.
Свою будущую жену Виктор повстречал в лифте.
Это случилось в 1965-м. Виктору было сорок. Грейс тридцать один. Она работала бухгалтером в его фирме; на ней были скромное платье с набивным рисунком, белый свитер и нитка жемчуга. На белокурой головке — укладка с начесом. Мило и в то же время практично. Виктору это понравилось. Он кивнул, когда двери лифта закрылись, а Грейс опустила глаза, смущенная тем, что оказалась так близко к начальнику.
Виктор пригласил ее на свидание, послав ей письмо по внутренней почте. Они пошли обедать в частный клуб и проговорили несколько часов. Грейс рассказала, что сразу по окончании школы она вышла замуж. Корейская война сделала ее вдовой, и она с головой ушла в работу. Виктору это было понятно.
Они сели в лимузин и поехали к реке. Гуляли под мостом. Впервые поцеловались на скамейке, с которой открывался вид на Бруклин.
Через десять месяцев после встречи в лифте их обвенчали в присутствии четырехсот гостей, причем со стороны невесты было двадцать шесть человек, а остальные являлись деловыми партнерами жениха.
Поначалу молодожены много времени проводили вместе: играли в теннис, ходили в музеи, ездили в Палм-Бич, Буэнос-Айрес, Рим. Но по мере того как бизнес Виктора рос, общих занятий у них становилось все меньше. Он стал путешествовать в одиночестве, работая в самолете, и зачастую предпочитал заниматься делами вдали от дома. Супруги забросили теннис и все реже посещали художественные галереи. У них не было детей, о чем Грейс сожалела и долгие годы твердила об этом мужу. Чтобы не касаться болезненной темы, они старались уходить от долгих разговоров. Но это была лишь одна из причин взаимного охлаждения.
Со временем у них появилось ощущение, что в их браке что-то упущено. Грейс досадовала на нетерпеливость Виктора, на его склонность поправлять людей, привычку читать во время еды, готовность прервать любую встречу ради делового звонка. Деламот отмахивался от придирок жены, что она считала большим пренебрежением. В свою очередь, его раздражала нерасторопность Грейс, тратившей слишком много времени на сборы. Он каждый раз нервничал, поглядывая на часы. Супруги вместе пили утренний кофе и иногда ужинали в ресторанах, но, по мере того как их состояние вырастало, подобно столбикам фишек в казино, — множество домов, частные самолеты, — жизнь четы Деламот все больше походила на исполнение долга. Жена играла свою роль, муж — свою.
Ничего не менялось до тех пор, пока для Виктора все вопросы не померкли перед одним: как избежать смерти?
Ему исполнилось восемьдесят шесть. Спустя четыре дня он посетил онколога в нью-йоркской больнице, и тот подтвердил, что рядом с печенью пациента обнаружена опухоль размером с мячик для гольфа.
Виктор изучил все возможности лечения. Он всегда боялся, что проблемы со здоровьем могут поставить под угрозу его успех, и не жалел денег, чтобы найти способ исцеления. Он летал к лучшим специалистам. У него была целая команда медицинских консультантов. Но прошел почти год, а результаты, несмотря на все усилия, были неутешительными. Сегодня с утра Виктор и Грейс побывали у главного врача. Жена попыталась задать ему вопрос, но не смогла произнести ни слова.
— Грейс хочет спросить… — пришел к ней на помощь Виктор, — сколько времени у меня осталось?
— По самым оптимистичным прогнозам, — ответил доктор, — пара месяцев.
Смерть уже стучалась в дверь.
Но ее ждал сюрприз.
20
Чей-то голос произнес: «Дольше».
— Кто там? — крикнул Дор.
Он пытался сбежать с того самого момента, как старик покинул пещеру, — безуспешно искал лазейки, колотил по карстовым стенам. Даже хотел нырнуть в озеро слез, но его отбрасывала шедшая оттуда волна воздуха, как будто из глубины поднималось дыхание миллионов существ.
И вдруг — этот голос.
— Дольше, — умолял он.
Дор видел только облачка белого дыма над поверхностью озера и яркий бирюзовый блеск.
— Покажись!
Ничего.
— Ответь мне!
Внезапно звук повторился. Всего одно слово. Тихая, едва слышная, приглушенная молитва, проникнувшая сквозь толщу камня.
— Дольше.
«Что это значит?» — недоумевал Дор.
Припав к земле, он смотрел на поблескивающую воду — одинокий человек, отчаянно жаждущий услышать голос другой души.
Тут раздался второй голос, явно принадлежащий женщине. Она просила: «Еще». Ей вторил третий, голос мальчика. Тихие мольбы зазвучали вперемешку. Четвертый упоминал о солнце. Пятый говорил о луне. Шестой шепотом повторял «еще, еще», седьмой просил «лишь один день», а восьмой заклинал: «Продолжай, продолжай».
Дор теребил свою бороду, ставшую непослушной, подобно его волосам. Несмотря на то что он жил в заточении, его организм работал нормально. Он насыщался без пищи. Набирался сил без сна. Устав сидеть, Дор прохаживался по пещере и подставлял пальцы под воду, медленно капающую сквозь щель в потолке.
Но он не мог избавиться от голосов, доносящихся из поблескивающего озера. Они просили, умоляли — днями, ночами, при солнце, при луне, часами, месяцами, годами. И даже если Дор зажимал уши руками, голоса звучали так же громко.
Вот так, сам того не сознавая, он начал отбывать свое заключение… Ему приходилось выслушивать мольбу каждой души, которой не хватало того, чему Дор только что нашел определение. Эта неосязаемая мера уводила человека от простого света его существования в темную глубину собственной одержимости.
