Юрий Артамонов - Ли Смолин. Возрожденное время: От кризиса в физике к будущему вселенной
Мы можем вообразить существ, которые не запрашивают большего, которые берут минимум от своих окружений и обществ, кто инстинктивно живет в
к оглавлению балансе со своими мирами. Некоторые из нас хотели бы стать такими; жить более просто действительно является хорошим советом, но в целом это не путь людей. Наш путь это всегда стремиться к иному и большему, чем мы имеем. Быть человеком означает воображать то, чего нет, чтобы найти выход за пределы, чтобы проверить ограничения, чтобы исследовать, взять штурмом и опрокинуть устрашающие границы известного нам мира.
Это романтическая идея, что разрушение границ и жизнь вне равновесия со своим окружением, является патологией капитализма и современного технологического общества. Но не только это. Как завоеватели Северной Америки каменного века мы нахлынули от края до края континента, уничтожив на своем пути большую часть млекопитающих. В племенной войне погибла намного большая доля охотников-собирателей, чем доля убитых европейцев в двух мировых войнах 20-го столетия.
Как вид мы кажемся находящимися на пике нашего доминирования над экосистемой и ресурсами планеты. Все мы знаем, что сегодняшняя ситуация неустойчива. Неустойчивость обязательно должна была случиться; она всегда является результатом экспоненциального роста. Мы просто счастливчики, которые живут в период пика и кризиса, который последует, если мы быстро не научимся действовать более мудро, чем в прошлом. Если мы упорствуем в мышлении за пределами времени, мы не преодолеем беспрецедентные проблемы, вырастающие из изменения климата. Мы не можем полагаться на стандартный набор политических решений, поскольку соответствующие проблемы определяются крахом наших сегодняшних политических систем. Только мышление во времени дает нам шанс процветать еще на протяжении веков.
Были некоторые, кто впервые имел мужество обезопасить своих детей путем использования огня. Кто будет иметь мужество осознать, что безопасность наших детей может зависеть от того, как мы научимся управлять климатом?
*
Представим, что сейчас 2080 год и перед нами встали и возросли проблемы изменения климата. Наши дети будут пожилыми - или, возможно, еще в расцвете жизни благодаря развитию медицины. Как изменится их мышление вследствие предотвращения ими катастрофы?
к оглавлению Легко представить, какой будет их точка зрения, если мы ничего не сделаем, чтобы поставить под контроль выброс двуокиси углерода. Когда они столкнутся с ростом температуры и уровня моря, засухой и падением урожайности, когда северные города заполнятся беженцами, вы можете легко представить, что они захотели бы сказать нам.
Но допустим, что мы нашли мудрость избежать всего этого. Чему мы научимся на пути, который сделает успех возможным? И какую положительную выгоду (в противоположность преодолению беды) получит общество за счет разрешения кризиса? Литература по изменению климата обычно выражается в отрицательном ключе. Раз за разом мы читаем об ужасных последствиях бездействия, но нигде не можем найти обсуждение добавочных преимуществ, которые получатся, когда мы решим эту проблему. Люди, которые тренируются и хорошо едят, находят положительные эффекты в том, чтобы быть здоровыми, что перевешивает мотивы избегать болезней и ранней смерти. Могут ли быть также положительные выгоды в такой экономической жизни, которая способствует здоровью планеты?
Последствия преодоления климатического кризиса трудно предсказать, поскольку, чтобы преуспеть, мы должны сделать больше, чем решить глобальную инженерную проблему. Даже среди тех, кто понимает серьезность кризиса, реальный прогресс тормозится приверженностью к одной или другой из двух противоположных точек зрения, обе из которых ошибочны. Для тех, кто видит мир в экономических терминах, природа есть ресурс для эксплуатации и преодоления - и изменение климата является только сельскохозяйственной проблемой на больших масштабах, которая должна управляться путем анализа затрат-прибылей. Для активистов окружающей среды природа есть главное и первоначальное, и она может быть только ослаблена за счет вторжения цивилизации; для них изменение климата есть просто очередная проблема предохранения. Обе точки зрения упускают суть, поскольку обе предполагают, что природа и технология являются взаимоисключающими категориями, так что, когда они сталкиваются, между ними должен быть сделан выбор. Но адекватное разрешение кризиса требует размывания отличия между естественным и искусственным. Оно требует не выбора между природой и технологией, а переориентации их взаимоотношений друг на друга.
Подавляющий научный консенсус говорит нам, что мы те, кто дестабилизирует климат, но также верно, что климат
к оглавлению и в прошлом неожиданно флуктуировал между сильно различающимися состояниями. Если это происходит снова - с нашей помощью или без - это будет иметь ужасные последствия для нас. Поскольку мы в состоянии предотвратить или отрегулировать главные изменения в климате, мы должны это сделать - по той же причине, по которой мы должны наблюдать вокруг и уничтожать астероиды, которые могут столкнуться с Землей. После того, как мы разрешим это критическое положение, мы будем привержены продолжению регулирования климата, чтобы поддерживать его в пределах, в которых человечество может преуспевать. Это означает объединение наших технологий с естественными циклами и системами, которые уже регулируют климат.
Когда-нибудь мы поймем, как естественные системы регулирования климата реагируют на наши технологии, и начнем оперировать нашими технологиями и экономиками так, что они будут работать в гармонии с климатом, тогда мы преодолеем разделение между естественным и искусственным на планетарном масштабе. Экономика и климат будут аспектами единой системы. Чтобы пережить климатический кризис, мы должны понять и установить новый вид системы, симбиоз естественных процессов, определяющих климат, с нашей технологической цивилизацией.
Мы привыкли рассматривать себя отдельно от природы, а наши технологии как наложение на естественный мир. Но фантазируем ли мы о нашем завоевании природы или природа переживает нас, мы достигли пределов полезности идеи, что мы отделены от природы. Если мы хотим выжить как вид, нам нужен новый способ рассмотрения себя, в котором мы и все, что мы делаем и создаем, столь же естественны, как циклы углерода и кислорода, которых мы втягиваем и исторгаем при каждом дыхании.
Чтобы начать решать эту задачу, нам надо понять корни различия между искусственным и естественным. Эти категории имеют много общего со временем. Ошибочная идея, которую мы должны оставить позади, это идея, что все, что связано со временем, это иллюзия и все, что вне времени, реально.
Ранние выражения этой неувядающей философии находятся в христианских интерпретациях космологии Аристотеля и Птолемея, в которых, как я описывал в Главе 1, земная сфера является единственным домом для жизни, но также и для смерти и распада, окруженным совершенными сферами неизменной кристаллической конструкции, которая вращается вокруг
к оглавлению Земли, перенося Луну, Солнце и планеты. Звезды фиксированы на самой внешней сфере, выше которой живет Бог и Его ангелы. Из этого сценария вытекает доминирующее представление, что божественность и истина должны находиться над нами, зло и ложь ниже нас. Чтобы научиться жить с нашей планетой, мы должны избавиться от остатков этого старого стремления, чтобы возвыситься над ним.
Та же самая иерархия применяется к разделению естественный/искусственный, хотя разные люди смотрят на него по-разному. Некоторое количество искусственного в естественном мире живых существ поэтому- будучи продуктом разума, а не беспорядочной неразумной эволюции - ближе к абсолютному совершенству, а, следовательно, ближе к безвременью. Другие оценивают естественное как имеющее чистоту, которой не хватает в искусственных конструкциях.
Как мы можем избавиться от концептуальной структуры разделенного и иерархического мира, отделяющей естественное от искусственного? Чтобы выбраться из этой концептуальной ловушки нам надо уничтожить идею, что все сущее является или может быть вневременным. Нам нужно рассматривать все в природе, включая нас самих и наши технологии, как ограниченное временем и являющееся частью большей, постоянно эволюционирующей системы. Мир вне времени это мир с фиксированным набором возможностей, которые нельзя превзойти. С другой стороны, если время реально и все ему подвержено, тогда нет фиксированного набора возможностей и нет помех для изобретения подлинно новых идей и решений проблем. Таким образом, чтобы выйти за пределы различия между естественным и искусственным и установить системы, которые суть то и другое, нам нужно разместить нас самих во времени.
