Семен Малков - Несбывшиеся надежды
— И что же с ним станет? — насмешливо посмотрел на него Гальчук. — Заодно просвети, в чем состоит его основное предназначение.
— Да закроют наш институт, если он не будет вести исследования! —вспылил Артём. — Мы должны совершенствовать деятельность Аэрофлота и предлагать новое, а не просто регистрировать состояние авиатехники. Составление актов на увеличение ресурсов — канцелярская работа, а испытания лучше нас проведут ЛИИ МАП и ВВС.
— Но пока только эти работы дают нам хороший заработок, — во взгляде Гальчука была откровенная враждебность. — Лишь в них заинтересованы МАП и предприятия Аэрофлота, которые заключают с нами хоздоговора. А твои новшества никому не нужны. Мне жаль тебя, Артём! Не успел стать доктором и уже всем рискуешь! Тебя же в порошок сотрут.
— Не надо жалеть меня, Борис! Я знаю, что делаю, — смягчив тон, ответил Артём. — Мне совесть не позволяет заниматься халтурой, наблюдая, как гибнет наш институт. Я ведь предупреждал тебя, что Ковач доведет его до ручки. Зря ты ему в этом помогаешь. Разве не видишь, что ученых скоро не останется? Если не удастся заняться делом, уйду и я.
Гальчук больше его не уговаривал, а когда узнал, что Артём подал докладную записку на имя министра, — решил устроить ему «показательную порку» на научно-техническом совете института. Он умело настроил против него своих сподвижников, и они дружно выступили против включения в план исследований работы, предложенной Артёмом. Положительно высказался только Полунин, но это поддержало Артёма лишь морально.
* * *
Домашняя обстановка у Артёма была еще более безрадостной. Уйдя жить в «общагу» университета, Лена сошлась там с аспирантом-югославом и родила внебрачного ребенка. Югослав был женат, имел двух дочерей и бросать семью не собирался. Варя очень переживала за Лену и трогательно заботилась о ней в период беременности и родов. А когда та осталась, недоучившись, одна с грудным ребенком, по доброте душевной предложила взять малыша к себе. В ответ от Лены она услышала то, чего уже никогда не смогла ей простить.
— Вот уж не думала, что моя беда будет тебе на руку, — обиженно поджала губы Лена. — Хотя, я тебя понимаю. Своих детей иметь не способна, вот и обрадовалась, что можешь заполучить моего сына, — язвительно добавила она. — И отец, наверное, будет счастлив дать ему свою фамилию, в чем, в свое время, отказал мне, — Лена на минуту умолкла и сказала, утирая злые слезы: — Всем вам будет хорошо, одной мне плохо. Нет уж, шиш вам! Как-нибудь без вас обойдусь! Сама воспитаю сына.
От такой грубой отповеди Варя не сразу пришла в себя. А когда немного успокоилась — сдерживая гнев, сказала:
— Ты неблагодарна, жестока и очень глупа, Лена! Я ухожу, и не рассчитывай, что вернусь. Никогда не прощу, что за мою заботу наплевала мне в душу! Тебе лишь предлагали родственную помощь, выход из твоего трудного положения. Могла бы просто отказаться, зачем было ранить меня в самое сердце. Надеюсь, жизнь заста-. вит тебя поумнеть!
Осталось неизвестным, расстроил ли Лену разрыв с Варей, и переживала ли она из-за него, но Артём видел, какую душевную травму нанесло это его жене. Всегда бодрая и неунывающая, она стала мрачной и рассеянной, отвечала невпопад, тяжело вздыхала и даже стала кашлять. «Уж не заболела ли? — глядя на нее, с тревогой подумал Артём. — Может, с легкими что?»
— Ты бы сходила проверилась! Выглядишь неважно, — не выдержав, сказал он Варе. — Неужели, все переживаешь из-за этой дуры?
— Да здорова я, Тёмочка. Не обращай внимания, — с досадой ответила она, не удержавшись от кашля. — Просто перенервничала из-за Лены.
— Вот видишь, я прав. Обязательно покажись врачу! — с напускной строгостью сказал Артём. — Будто не знаешь, что все болезни от нервов. И только одна — от удовольствия, — не выдержав, улыбнулся он, — венерическая.
Варя все же сходила на рентген и худшие опасения Артёма подтвердились. Не в порядке оказались лимфоузлы, и она впервые за всю их совместную жизнь очутилась в больнице. Даже подозревая, что жена нездорова, Артём такого не ожидал. Он и без того в быту был несамостоятелен, а избалованный Варей, почувствовал себя совсем беспомощным.
Ложась в больницу, Варя наготовила ему еды впрок, но этого хватило ненадолго, и Артёму вновь пришлось испытать прелести общепита. К тому же вскоре встала проблема смены белья. Артём навещал Варю почти каждый день, и она сразу заметила, что на нем несвежая рубашка.
— Ну как тебе не стыдно ходить в таком виде? — укорила она его. — Неужели трудно отнести белье в прачечную?
— Времени не хватает, — соврал он, не желая ей признаться, что ему противно этим заниматься. — Не бери в голову, продержусь как-нибудь!
— Нет, я не могу допустить, чтобы ты ходил неопрятным, — не согласилась Варя. — Все! Раз в неделю будешь возить меня домой. На пару часиков.
— Тебе же нельзя нарушать режим, — не слишком уверенно возразил Артём, глядя на жену, соблазнительно выглядевшую даже в безобразном больничном халате, и думая, естественно, не о белье и еде.
Наверно, и у Вари в мыслях было не только это, так как, заметно повеселев и не теряя времени на переодевание, она сняла с вешалки свою дубленку.
— Иди, заводи машину! Я через пять минут подойду, — приказала она мужу. — У нас как раз время прогулок, и никто на мое отсутствие не обратит внимания.
В тот раз о белье она забыла и лишь успела сварить ему суп, поскольку, соскучившись, они больше часа занимались любовью. С годами бурная страсть у них улеглась. Секс был по-супружески умеренным. Видимо, им надо было ненадолго разлучиться, чтобы вновь воспылать страстью.
В больнице Варя провела больше месяца и вышла лишь в январе. Коротких еженедельных встреч им было мало, и в Новый год Артём «выкрал» жену домой на целые сутки. Выпив по традиции шампанского, они всю ночь, как молодожены, упивались своей страстью, и лишь под самое утро уснули, не размыкая объятий.
Наверное, Варе надо было заболеть, чтобы Артём осознал, как сильно любит свою жену. В последние годы ему казалось даже, что они остыли друг к другу, и он может увлечься другой женщиной. Поэтому был безмерно рад, убедившись, что кроме нее, ему никто больше не нужен.
* * *
Реформы, проводимые в стране, были скорее импульсивными, чем продуманными. Так, всеобщую демократизацию решили начать с того, что всех руководителей предприятий и организаций стали выбирать на общем собрании коллектива. Негативный опыт революционных времен, когда даже бойцы выбирали своих командиров, и более близкий, — развала колхозов «избранниками» сельчан, — был почему-то предан забвению. То, что это «мероприятие» такое же провальное, показала смена руководства в НИИ гражданской авиации.
Разумеется, Артёма не могло не радовать то, что благодаря выборам удалось, наконец-то, избавиться от «непотопляемого» Ковача, но и пришедший на смену ему Теплое тоже был не подарок. Теплова он знал еще со студенческой скамьи. И, хотя новый начальник их НИИ тоже был доктором наук, Артём признавал за ним лишь одно достоинство — хороший характер. За все годы работы тот ничем не обогатил науку. Несмотря на успешную защиту, его диссертации не содержали ничего нового.
Теплое обладал не только покладистым характером, но и весьма располагающей внешностью. Своей счастливой карьерой он был обязан не родственным связям, а тому, что сумел, еще при генерале Макарове, войти в компанию молодых выдвиженцев НИИ во главе с секретарем комитета комсомола Анохиной. Его путеводной звездой, по-видимому, был известный афоризм Козьмы Пруткова о «влиятельной клике».
К этому времени, и правда, сплоченная компания Катюши Анохиной приобрела немалое влияние, заняв ключевые посты в министерстве, а Виктор Колесник пробился даже в аппарат Совмина. Анохину в шутку прозвали «Екатериной Великой», не столько из-за высокого роста, сколько с намеком на интимные связи с большими начальниками. По слухам, к ней благоволил даже сам министр.
— Теплов в этой компании был только «шестеркой», — поведал Артём Варе о своем новом начальнике института. Не то, что Колесник и Тер-Айвазян, не говоря уже об Анохиной. Но, он, пожалуй, был Катюше ближе всех.
— Неужели, она... и с ним? — удивленно посмотрела на него Варя. — Я слышала, что ваша «Великая» изменяет мужу только с большими чинами — ради карьеры.
— Не знаю, насколько справедливы сплетни, хотя с начальниками, и правда, она кокетничает. Думаю, все же сплетни идут от баб, которые ей завидуют, — ответил Артём. — Катюшу я несколько раз подвозил на машине, и она говорила мне, что любит своего мужа. А благоволит к Теплову потому, что благодаря ему стала не только кандидатом, но и доктором наук.
— Это как же получается, если он ее «шестерка» и в науке тоже ноль? — не поняла Варя.
