Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин
– Ой, правда? Бе-е-едненький! Прости меня, Робин, малыш! Мне та-а-ак жаль!
– Давай, пацаны! Покажем им, кому принадлежит эта деревня.
– Убьем их! Разорвем их на части! Утопим нафиг! Похороним!
Войско Пита Рэдмарли перегруппировалось. Бой продолжался – ожесточенный, и при этом абсолютно равный. Воздух был наполнен летящими снарядами и криками радости, сопровождавшими каждое точное попадание. Уэйн Нэшенд стал подбирать яблоки с земли буквально в метре от моего укрытия. Похоже, война снова двигалась в мою сторону. И все, что мне оставалось, – бежать в лес.
Лес был тихий и нечеткий как сон. Длинные листья папоротников били меня по лбу и хватались за карманы. Никто не знает, что ты здесь, шептали деревья, голые и черные в ожидании зимы.
Дети, над которыми издеваются хулиганы, обычно стараются быть неведимками, чтобы лишний раз не попадаться на глаза обидчикам. Заики стараются быть невидимками, чтобы кто-нибудь не дай бог не узнал, что они заики. Дети, чьи родители ругаются, стараются быть невидимками, чтобы не стать причиной очередной ссоры.
Джейсон Тейлор, Тройной Невидимка. Даже я сам в последнее время почти не вижу Джейсона Тейлора, точнее, вижу его так редко (иногда в зеркале, перед сном, или когда пишу стихи), что уже сомневаюсь в его существовании. Но здесь, сейчас, в лесу, я был собой – я перестал быть неведимкой. Кривые ветки, узловатые корни, лесные тропы, земляные валы, озеро, промерзающее до дна в январе, коробка из-под сигар, спрятанная в кроне платана, того самого, где мы когда-то собирались построить наш «дом-на-дереве», и эта тишина, лесная тишина, наполненная птицами и хрустом веток, и еще – колючие папоротники и всякие секретные места, которые видны лишь одинокому путнику.
Время в лесу старше и мудрее, чем время в часах. В голове у меня светились тысячи возможностей, они были похожи на звездное небо. Ведь в лесу нет границ и заборов. Лес – и есть и граница и забор. Не бойся. В темноте ты видишь лучше. Я бы с радостью работал в лесу. Друиды сегодня уже вымерли, но зато «лесник» - вполне себе профессия. Я мог бы работать лесником во Франции. Деревьям не важно, заика ты или нет. Деревья принимают тебя таким, какой ты есть.
Это «друидное» чувство так взволновало меня, что я захотел в туалет. Я вырыл небольшую ямку плоским камнем в толстом слое палой листвы, снял штаны и сел на корточки. На самом деле это довольно клево – посрать в лесу, прям как пещерный человек. Мои какашки с тихим шелестом падали на сухую листву. Срать, сидя на корточках, гораздо легче, чем в туалете. (только одна вещь мешала мне по-настоящему насладиться процессом – навозные мухи. Я боялся, что они сядут мне на задницу и отложат яйца в прямую кишку. Потом их личинки вылупятся и доберутся до моего мозга. Мой двоюродный брат, Хьюго, сказал мне, что такое уже однажды случилось с одним мальчишкой в Америке, его звали Акрон Огайо (*Акрон – город в штате Огайо*)).
– А это нормально – разговаривать с самим собой в лесу? – Громко сказал я, просто чтобы услышать свой голос.
Я услышал пение птицы – так близко, словно она зависла прямо у меня над ухом; и пение ее было похоже на звуки флейты внутри стеклянной банки. Если б я только мог остановить это мгновение, забраться в эту банку, окунуться в ее музыку, я бы остался там жить, и никогда не выходил бы из нее.
Но у меня затекли ноги, и я пошевелился. И неизвестная птица испугалась и исчезла – она улетела в свой мир веток и мгновений.
Я вытирал задницу охапкой листьев, когда перед глазами у меня возникла эта гиганская собака, этот бело-коричневый волк. Это чудовище выпрыгнуло из зарослей папоротника.
Я был уверен, что оно убьет меня.
Но монстр спокойно взял в зубы мой адидасовский рюкзак и рысцой побежал по тропе, удаляясь.
Это всего лишь собака, дрожал внутри меня Червяк, она ушла, все хорошо, мы в безопасности.
Тяжелый стон, похожий на стон мертвеца, вырвался из моей глотки. Шесть рабочих тетрадей, включая тетрадь мистера Уитлока, плюс три учебника. Все это пропало! Что я скажу учителям? «Я не принес домашнюю работу, сэр. Собака украла ее». Мистер Никсон заставит меня ходить с тростью, чтобы наказать меня за столь «оригинальную» отмазку.
Было уже слишком поздно, и все же я вскочил на ноги и начал преследование. Мой незастегнутый ремень болтался в паху, мои штаны сползли, и, наступив на штанину, я неловко рухнул на землю. Сухие листья набились мне в трусы.
Мне ничего не оставалось, кроме как бежать по тропе и искать среди черных осенних пейзажей белые пятна – собачью спину. Мистер Уитлок замучает меня своими саркастичными шуточками. Мистер Коскомби будет в бешенстве. А недоверие мистера Инкберроу будет таким же несгибаемым, как и его линейка. Черт, Черт, Черт! Сначала ученики повесили на меня ярлык червяка, а теперь еще и учителя будут думать, что я идиот. «Какого черта ты делал в лесу в такое время?»
Что это было – сова?
Здесь, поблизости, на склоне была поляна; я знал о ней, мы с пацанами здесь когда-то играли в войну. Мы относились к этому довольно серьезно, играли по всем правилам: с пленными, мирными договорами и флагами, которые нужно выкрасть с базы противника (флагом обычно служил носок, насаженный на палку), и с правилами, напоминавшими что-то среднее между пятнашками и дзюдо. Наша война была гораздо более изощренной и интересной, чем та, в которую играют неудачники из Малверн Роуд. Когда полевые командиры набирали себе команды, меня брали одним из первых, потом что я очень быстро бегаю и могу легко вскарабкаться на любое дерево. Эх, вот были времена! Как же круто было! Занятия спортом в школе – это совсем другое. В спорте ты не можешь перевоплотиться в кого-то, кем ты не являешься. Но, к сожалению, игра в войну сегодня не в почете. Мы, кажется, были последними, кто играл в нее. Сейчас, с каждым годом тропинок в лесу становится все меньше: одни зарастают колючими растениями, другие – колючей проволокой (чертовы фермеры). Дороги, они такие. Они просто исчезают, если по ним никто не ходит. Сегодня родители уже не позволяют детям бегать по лесу, после того, как стемнеет. Недавно где-то рядом с Глочестерширом, был убит мальчик, разносящий газеты, Карл Бриджвотер. Полиция нашла его тело в лесу.
Мысль о смерти Карла Бриджвотера напугала меня. Чуточку. Убийца скорее всего просто перенес его тело в лес, чтобы спрятать. Не думаю, что кто-то будет поджидать свою жертву здесь – это попросту глупо. Лес в Блэк Свон Грин – это не Шервудский лес и не Вьетнам, тут не так уж много гуляк. Все, что мне нужно сейчас, это найти путь домой – я могу повернуть назад, или просто двигаться вперед до тех пор, пока не дойду до полей.
Ага, без рюкзака.
Дважды я видел белые пятна вдали и думал, Собака!
В первый раз это была береза, во второй раз – старый пакет.
Это безнадежно.
Я вышел кромку карьера. Я совершенно забыл о нем с тех пор, как перестал играть в войну. Карьер не глубокий, и все же упасть в него было бы больно. Он был похож на трехступенчатый бассейн с дорогой в дальней части, ведущей в сторону Хайк Лэйн. Или Пиг Лэйн? Я с удивлением заметил огоньки внизу и услышал голоса. Я насчитал пять или шесть грузовиков, плюс дома на колесах, загон для лошадей, старый, раздолбанный «Хиллман-вэн» и мотоцикл с коляской. На дне карьера гудел генератор.
Это должно быть цыгане.
Под каменной насыпью, прямо у меня под ногами горел тусклый, как будто грязный костер, и семь или восемь человек сидели вокруг. И собаки.
Но пса, который меня обокрал, я пока не видел. И рюкзака своего – тоже. И все же я был уверен, что он где-то здесь.
Только одна проблема: как это будет выглядеть, если мальчишка, живущий в доме с четырьмя спальнями на Кингфишер Медоус, сейчас спустится к цыганам и обвинит их в том, что их собака украла его вещи?
У меня не было выбора.
Но как я мог? Я ведь ходил в сельский клуб на собрание Кризисного Комитета. И теперь мой рюкзак у них. В конце концов, я решил, что нужно спуститься к ним по главной дороге, чтобы они не решили, что я шпионю за ними.
– Чего это ты тут разнюхиваешь, а?
Если после шутки отца Дина Морана возле колодца я получил сразу пять инфарктов, то после этой фразы – все десять. Мрачное кривоносое лицо появилось из темноты. Он был в ярости.
– Нет, - я говорил умоляющим голосом, – я просто подумал… – но закончить фразу я не успел, я сделал шаг назад.
И упал.
Камни катились вниз по склону, и я катился с ними, вниз и вниз (это будет удача, если ты сломаешь только ногу, сказал мой Нерожденный Брат Близнец) и вниз и вниз («Мля!» и «смотрите!» и «СМОТРИТЕ!» кричали люди) и вниз и вниз и (караван, костер, ключица) дыхание сбилось, легкие словно захлопнулись, когда я рухнул, наконец, на дно.
