Элисон Лури - Иностранные связи
— Ну как, весело? — спрашивает настоящий знакомый, Уильям Прост, глядя на Винни сверху вниз.
— Да. То есть не особенно. Прием у издателя — не лучший повод для встреч, на мой взгляд.
— А это и не повод для встреч, — уточняет Уильям Прост, дотянувшись до тарелки с горячими закусками и предлагая их Винни. — Как обычно, народ пригласили не просто так, а с расчетом. У одних — связи с какой-нибудь фирмой, у других — с газетой, у третьих — с театральным миром. Правда, я слышал, Найджел очень разочарован, что пришло так мало театральных деятелей. Я здесь затем, чтобы устроить обсуждение книги на Би-би-си, а вы — чтобы рассказать всей Америке, до чего она замечательная.
— По-видимому, вы правы. — Ничего умнее Винни придумать не может. В голове у нее гудит, желудок разболелся от крепкого пунша и острых канапе.
Винни прощается с Уильямом и идет к дверям, на ходу приветствуя немногочисленных знакомых. Среди них, как и следовало ожидать, Розмари Рэдли.
— Чудесно здесь, правда? — Несмотря на изысканный наряд и безупречный макияж, Розмари кажется рассеянной, равнодушной, она слегка навеселе.
— О да, очень.
Винни вспоминает, что должна была о чем-то поговорить с Розмари, но о чем именно? Ах да! Нужно объяснить, что Фред Тернер любит ее и в Америку возвращается не по своей воле. Поручение не из приятных, да и место для разговора — в зале, полном людей, — неподходящее. И зачем это нужно, если подумать? Исход их романа был предрешен, с самого начала было ясно, что вместе им не быть. Розмари, конечно, красавица, и жизнь у нее яркая, блестящая. Некоторым как раз такое по душе, но для Фреда она слишком сложный человек и влияет на него дурно. Розмари легкомысленна, себялюбива, несдержанна, любит все дорогое и фальшивое. Даже если и можно их помирить, то вряд ли нужно.
Однако капризная судьба предоставляет Винни случай выполнить обещание. Как только Винни сняла с вешалки плащ, вновь появилась Розмари с вопросом, не подвезти ли ее до дома. Розмари едет на Глостер-Кресент, на званый ужин, и без труда подбросит Винни. Стыдясь своих недавних мыслей, Винни колеблется, но голова у нее болит все сильнее, а семьдесят четвертый автобус с закрытием зоопарка становится редким, почти вымирает — и Винни соглашается.
Поймать такси в этот час в Мэйфере обычно сложно, но Розмари каким-то чудом высматривает одно. Пустившись нетвердой походкой по Верхней Гросвенор-стрит (в серебристых босоножках на шпильках и длинной розовой накидке, развевающейся позади), Розмари обгоняет двух мужчин в котелках, уже остановивших такси. Те возмущаются, но Розмари, одарив их лучезарной улыбкой, отворяет дверь, машет Винни и со вздохом сама опускается на сиденье — безвольно, как сдутый розовый воздушный шарик.
— Сборище идиотов, — начинает она нежным, мелодичным голосом. — Дураки университетские. Когда-то прочитали пьесу и мнят, что все знают о театре.
Винни молчит. Насколько она помнит, кроме нее, «университетских дураков» на банкете больше не было. Так на кого же намекает Розмари?
— Вино скверное, — продолжает ее спутница, — а закусок кот наплакал.
— Нет, что вы, — спешит поправить ее Винни, — еды было достаточно.
— Неужели? Меня никто не угощал. — Розмари звонко смеется. — Сами объедались, а мне не предлагали.
Винни снова молчит. Не в ее ли собственный огород этот камешек? Молчит и Розмари, сидит печальная в своем шелковом коконе.
Машин на дороге много, такси движется по Саут-Одли-стрит рывками: лишь тронется с места и тут же тормозит. С такой скоростью и за два часа не доползти до Риджентс-парк-роуд. Если сию минуту выйти и пешком добраться до станции метро «Бонд-стрит»… Но не успевает Винни решиться, как Розмари, повернувшись к ней, начинает жаловаться на Фреда, причем называет его «ваш друг Фред», тем самым исключая его из круга своих друзей и перекладывая ответственность за него на плечи Винни.
— Меня не проведешь! — заявляет она. — Я отлично знаю, что вашему другу Фреду вовсе необязательно возвращаться летом в свой дурацкий колледж.
Нехотя, покорившись судьбе, Винни уверяет Розмари, что это не так, и объясняет почему. Розмари слушает недоверчиво, постукивая по полу носком серебряной туфельки и глядя из окна куда-то вдаль.
— Довольно, Винни, — перебивает она. — Не желаю снова выслушивать этот бред. Ясно, что это неспроста. Он возвращается к своей дуре жене, так ведь?
Винни уверяет, что к жене Фред возвращаться не собирается, что между ними все давным-давно кончено.
— Он любит вас, — добавляет она, морщась от головной боли и мечтая поскорей выбраться отсюда. — Только и твердит, какая вы замечательная.
— Да уж, конечно. — Странное дело: голос у Розмари стал низким и грубым. Не будь они в такси, Винни оглянулась бы в поисках говорящего.
— Именно так он о вас и отзывается. И я верю, — добавляет Винни.
— Ничего удивительного, — произносит Розмари своим обычным голосом аристократки, слегка растягивая слова. — Вы же не разбираетесь в мужчинах, Винни. Все они обманщики.
Винни с тревогой смотрит в затылок таксисту и, подавшись вперед, рывком закрывает окно.
— Знаете ли, милочка, если мужчина ищет предлог, чтобы вас бросить, он начинает каждому встречному расписывать, какая вы замечательная. — Розмари говорит то грубым голосом, то своим обычным, сбиваясь с одного на другой, как будто пробуется на неподходящую ей роль в простонародной комедии и не может до конца войти в образ. — Они всегда так делают, мерзавцы. Это дурной знак.
— Поймите же, это вовсе не предлог… — Превозмогая усталость, Винни принимается объяснять Розмари систему контрактов в американских университетах.
— Зря время теряете, дорогуша, — перебивает Розмари. — Мне на все это плевать. Я одно знаю: он хочет улизнуть от меня, — говорит она голосом комедийной героини, который Винни слышала и прежде, только не может вспомнить где.
— Фред не хочет улизну…
— Я не могу без него, Винни! — стонет Розмари жалобным, нежным голосом и всхлипывает. — Скажите ему, чтоб и думать забыл о своей дурацкой работе. Если он ко мне не вернется, я опять останусь одна. Вы не представляете, что для меня значит остаться одной. — Она наклоняется к Винни, дыша ей в лицо, — и тут до Винни наконец доходит, что Розмари не просто навеселе, а сильно пьяна.
Раздосадованная, Винни пытается успокоить Розмари, обращаясь к ней не спеша и твердо, как к шумным студентам на занятиях:
— Вы не останетесь одна. У вас столько друзей, столько поклонников, я точно знаю, что…
— Это вам только так кажется, дорогуша. Думаете, все мужчины хотят спать со мной? Я тоже раньше так думала. — Розмари продолжает уже другим голосом: — Ну и дура же я была! Мужчины не спать со мной хотят, а только переспать. Чтоб хвалиться потом друзьям: «A-а, леди Розмари Рэдли, телезвезда? Да, я с ней хорошо знаком. По правде говоря, мы с ней были когда-то о-очень близки». — Розмари примеряет на себя еще один голос — низкий, вкрадчивый, многозначительный. — Все они такие, подлецы. — Голос опять меняется. — Кроме Фредди. Фредди знал, что я актриса, но ему было плевать. До нашей встречи он даже не слыхал о «Замке Таллихо». Я-то думала, все американцы помешаны на британском телевидении, а у него и телевизора-то дома нет, прости господи. Он и сериала ни разу не видел — просто любил меня такой, как есть. — Розмари рыдает, некрасиво скривившись, совсем не как в кино, когда она плачет перед камерой. — Но и он оказался подлецом. Все мужчины одинаковы!
