Александр Горшков - Отшельник. Роман в трёх книгах
— Я сам не могу понять, как ей все это удалось сделать: никто нас не фотографировал, когда она прикасалась ко мне или когда я поверил, что ей плохо, увидев лежащую на полу. Баба Надя, прихожанка моя, на такие вещи неспособна уже физически, не говоря, что ее совесть не позволила бы заниматься такими делами.
— Будет тебе, отец Игорь, урок и целая наука, как близко подпускать разных барышень. А не сделаешь выводы — они тебя еще и не так проучат: лишишься не только сана, но и семьи. Старые деды на этом деле ломаются, с ума сходят, голову теряют, седину свою, сан святой позорят, из пастырей Божиих превращаются в кобелей, жеребцов породистых, прости меня, Господи, а уж над тобой, молодым да красивым, бесы потешатся вдоволь, если хоть на миг потеряешь бдительность. Увидел, что там гуляют, пьют, — ходу из этого вертепа. Зайди позже. Увидел барышню на полу — зови соседей, милицию, врачей на помощь.
Владыка тяжело вздохнул:
— Не знаю, как с тобой быть и что делать всем нам… И главное: попробуй доказать, что всего этого не было. Вот они, фотографии! Вот они, жареные факты! Устроил ты нам, батенька, веселую жизнь. Матушка хоть знает обо всем этом?
Отец Игорь отрицательно мотнул головой.
— Счастливая… У нее все впереди. Не знаю, чем ты перед ней оправдаешься, поверит ли она тебе. Люди ведь у нас интересные: вместо того, чтобы прикрыть чей-то грех, они его еще больше раскроют. Готовься, отченька, как дома будешь выкручиваться из этой грязной истории.
Владыка замолчал, о чем-то думая, а потом задумчиво прочитал слова пророка Давида:
— «Назирает грешный праведнаго и поскрежещет нань зубы своими; Господь же посмеется ему, зане презирает, яко приидет день его». Будем все молиться, чтобы Господь по милости Своей раскрыл всю правду, образумил ту дамочку и помиловал нас, грешных. Будем молиться и просить Господа избавить от этого бесовского искушения, расставить все и всех на свои места. Иного выхода лично я не вижу…
Отец Игорь возвратился домой поздно, успев купить в городском киоске экземпляр той злосчастной газеты. От Лены он не стал ничего скрывать, юлить, оправдываться, а сразу положил перед ней, опустив голову:
— Может, и ты не поверишь мне?..
Та, мельком взглянув на фотографии, усмехнулась:
— Нашел чем удивить. Ты думаешь, об этом по деревне не болтают? Еще как! И мне успели донести. Так что твоим новостям знаешь где место?
Она открыла крышку ведерца для мусора и, скомкав, бросила туда.
— И что? — отец Игорь удивленно посмотрел на Лену. — Ты не хочешь меня расспросить, как все случилось, устроить мне сцену, выставить, наконец, за дверь?
— И не подумаю. Кое-что я могла ожидать, когда ты стал навещать бабу Надю. Пока там не было этой внученьки, мое сердце было спокойно, а когда появилась она, то все, что произошло, рано или поздно случилось бы. Жаль, что ты этого не чувствовал.
— Чувствовал, но не мог бросить бабу Надю из-за внучки и ее компании. Не мог.
Лена подошла сзади и нежно обняла отца Игоря за плечи, прошептав:
— Давай мы оба отнесемся к этому знаешь как? Как к искушению. Искушению не только тебе лично, но и нашей семье, даже той самой Люське и всех, кто клюнул на эту удочку, поверил сплетням, которые разнесли ее друзья и подружки. Надо пережить и выйти достойно из этого испытания. Помнишь, как в том старом мультике про кота Леопольда? «Эту неприятность мы переживем». Переживем ведь?
Отец Игорь прижался лицом к теплой руке жены, и та вдруг ощутила на ней влагу. Она не спешила убирать и ни о чем больше не расспрашивала. Зачем? Все было понятно без всяких слов. За них все сказали слезы…
Сплетня, а потом и газета, попавшая в деревню с почтой, наделали много шума. Как реагировали люди? По-всякому: кто зубоскалил, кто сочувствовал, сопереживал, кто-то одобрял: «Вот это настоящий мужик!» — всяк на свой лад.
Узнав о беде, приключившейся с отцом Игорем, к нему сразу приехали его давние друзья и нынешние соседи: отец Владимир и отец Виктор.
— Может, нужно хорошенько тряхнуть этого писаку — и расколется, откуда у него вся эта грязь, — гости не знали, чем лучше помочь собрату. — Слепому видно: это стопроцентная заказуха! Кому-то ты, похоже, досадил. Мы кое-кого подключим в городе. Связи еще остались.
— Не нужно никого подключать, — отец Игорь сильно сдал за эти дни переживаний. — Любое зло побеждается не связями и разборками, а правдой. Правда все равно выйдет наружу: не сейчас, так позже, но обязательно выйдет.
Не было единодушия и среди церковной паствы. Андрей Иванович Шевчук, оставаясь неизменно уравновешенным, серьезным, засуетился первым:
— Что ж, на все воля Господня… Надо готовиться к встрече нового батюшки.
— Погодите, Андрей Иванович, — пытался кто-то возразить ему, — зачем же вы прежде времени отца Игоря хороните? Его еще никто не выгнал, в запрет не отправил. Во всем разберутся без спешки. Разве это дело: взять и выгнать человека, столько добра сделавшего для людей, столько прослужившего в нашем храме?
— Тут и так все ясно, — на фоне беды, постигшей отца Игоря, Андрей Иванович выглядел как никогда разумным и праведным. — Пресса просто так писать не станет, да и в епархии, насколько мне известно, разговор состоялся очень серьезный. Нет-нет, нужно готовиться к встрече нового настоятеля. Пришлют — и все будет по-прежнему. Никто не виноват, что все так вышло. От этих женщин одно искушение… Ох, искушение…
И вздыхал, набожно крестясь на образа. А через минуту уже слышался его юморок возле тех же женщин, хлопотавших на кухне — в ожидании «стакана супа».
Полина защищала свою правду.
— Я вам говорила, — верещала она, больше напоминая деревенскую кликушу, — я давно говорила, что благодать Божия оставила храмы. Вы же не верили, за сумасшедшую, бесноватую меня считали, упрекали, что я к поселенцам ходить стала. Не сектанты они вовсе, а святые люди! Истинно святые: и живут свято, и молятся свято. Ушла от нас благодать, покинула! «Оскуде преподобный!» Настали времена, о которых святые отцы говорили: храмы будут открыты, а ходить туда нельзя будет. Батюшки, прости их, Господи, в блуд пошли, мы паспорта с электронными чипами готовы брать… Откуда же быть благодати? Нет, пора уходить в лес, быть не от мира сего, отшельниками, подражая святым людям. Здесь больше нечего ждать!
«Каторжанин» Андрей был более сдержанным:
— Западло травить эти разговорчики, зачем на хорошем человеке крест ставить? — он не мог понять, почему, казалось бы, верующие люди, еще вчера считавшие отца Игоря своим наставником, духовным отцом, сегодня уже отвернулись от него. — Или вы тоже из тех, кто сегодня кричит: «Осанна!», а завтра: «Распни, распни Его!» Что за люди? Зачем в храм ходят?..
