Дженнифер Арментраут - Не оглядывайся
Доктор задал мне всего несколько вопросов, чтобы разговорить и выяснить, как я себя чувствую, что меня тревожит и — самое важное — что я чувствовала перед тем, как «вспоминала» события или «обнаруживала записки», оставленные мне.
Он что-то записывал в своем маленьком блокноте, но я серьезно сомневалась, что из-под его пера действительно выходили записи. Скорее всего, у него привычка заниматься бумагомарательством, слушая пациента.
Мой прием продолжался ровно тридцать три минуты.
Выйдя от доктора, я села в машину к отцу, прижимая к груди несколько бумажек. Папа не рванул с места, как поступила бы на его месте мама, а поинтересовался, как все прошло.
— Что сказал доктор О’Коннелл?
— У меня нет шизофрении. Это хорошая новость.
Папа изогнул бровь, а я протянула ему рецепт на баспар.
— Он сказал, что у меня серьезное нервное расстройство плюс посттравматический стресс, или что-то подобное. Эффект от приема этих таблеток наступит примерно через две недели. Это первое. — Я протянула папе второй рецепт. — А это ативан. Я думаю, эти лекарства надо принимать во время приступов паники, которые, как он считает, случаются, когда я… вижу этого черного человека.
— Черного человека?
— Ну да, я называю так парня, которого вижу, но которого в действительности нет. — Я сделала паузу, вспоминая, что еще доктор сказал о нем. — Он считает, что этот черный человек может появляться в форме обусловленной стрессом галлюцинации или воспоминаний о той ночи, когда я испугалась его.
А вот здесь таился подвох. Ведь если этот черный человек является продуктом моих утраченных воспоминаний, то есть существует в них, прием этих таблеток может воспрепятствовать тому, чтобы я вспомнила события трагической ночи. Таким образом, я оказалась между необходимостью принимать их, чтобы чувствовать себя нормально, и противопоказаниями к этому, поскольку таблетки перережут мне единственный путь к возможности вернуть воспоминания о той ночи.
— Хорошо, — кивнул папа и взял у меня рецепт. — А как быстро сработает это средство, после того как…
— Как я начну видеть или слышать что-то? — От моего вопроса папа вздрогнул и сразу отвел взгляд, а я почувствовала себя неловко. — Пройдет примерно тридцать минут, и я в полной отключке воспарю на высоту, где летают бумажные змеи.
— Саманта…
— Да нет, все в порядке. — Но в действительности дело обстояло совсем не так. Я с трудом проглотила комок в горле. Сама мысль о том, что надо сидеть на таблетках, была мне ненавистна. — Доктор не сказал, как долго нужно их принимать.
— Ну а что он сказал о записках?
Мелкие капли дождя сплошь усеяли ветровое стекло, пока я собиралась с ответом.
— Он сказал, что это, вероятно, мое подсознание пытается установить контакт со мной, — с деланым смехом ответила я.
Доктор спрашивал меня, как я чувствовала себя перед обнаружением записки: помнила ли я, чем перед этим занималась. И я вспомнила, что всякий раз, когда обнаруживала записку, я испытывала головокружение или короткий проблеск памяти. Именно тогда я якобы писала эти записки самой себе. Он сказал, что в эти моменты я могла вспомнить все, но эти воспоминания все еще заблокированы в моем сознании.
Я вздохнула.
— Все это выглядит так, будто в моем теле живет какой-то чужак. Доктор сказал, что с помощью этих лекарств мы попытаемся исправить положение. Но только попытаемся…
Папа обхватил руками руль.
— А что с воспоминаниями?
Я пожала плечами.
— Они могут постепенно возвращаться, а могут пропасть совсем, но таблетки, возможно, повлияют на этот процесс.
Папа кивнул, засовывая рецепты в нагрудный карман пиджака.
— Я подброшу тебя домой, а потом поеду за лекарствами.
— Спасибо, — сказала я, пристегиваясь ремнем безопасности. — Папа…
— Милая моя, тебе нечего стыдиться. Ты поняла? Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя, будто с тобой что-то не так.
— Но ведь со мной и правда что-то не так, — грустно заметила я. — Вспомни: галлюцинации, приступы паники и еще черт знает что.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он завел мотор и стал осторожно выезжать с парковки. — Я просто хочу, чтобы тебе было лучше.
— Я тоже этого хочу.
Папа посмотрел на меня, и у меня защемило сердце от печали в его глазах. Остановившись перед выездом с парковки, он протянул руку и погладил меня по щеке.
— Мне просто жаль…
— Жаль чего, папа?
Слабая улыбка скользнула по его губам, он убрал руку с моей щеки и вырулил на дорогу.
— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это.
Удобно откинувшись на сиденье, я закрыла глаза, слушая стук дождевых капель по крыше.
— Я знаю.
ГЛАВА 21
Без десяти восемь я положила флакончики с выписанными мне лекарствами в свой аптечный шкафчик и потянулась за толстовкой. Мне следовало принять баспар за ужином, но я не знала, как он на меня подействует, и не хотела говорить с Карсоном, будучи под кайфом. Перед тем как сделать следующий шаг — каким бы он ни был — в наших отношениях, я должна рассказать ему правду.
Я выскользнула из дома через подвальный этаж, сказав Скотту, что иду на встречу с Карсоном. Он прикроет меня на случай, если родители вдруг хватятся. Засунув руки в карманы толстовки, я ступала по тонкой полосе лунного света, которая шла прямо к краю газона. Здесь я вышла на тропинку, ведущую к дому Карсона, и задумалась над тем, как признаюсь ему, что схожу с ума.
Из домика на дереве выглянул Карсон. На нем была черная бейсболка, надетая козырьком назад.
— Поднимайся.
Стараясь не думать о плохом, я с улыбкой взбиралась по узким деревянным дощечкам. Карсон протянул руку и помог мне залезть внутрь.
— Спасибо, — поблагодарила я, оглядывая домик, построенный тогда, когда мы были еще детьми.
По полу было расстелено толстое одеяло, и я устроилась на нем. Карсон сел рядом со мной, вытянув ноги.
— Какая приятная неожиданность, — прошептала я.
Он улыбнулся, очевидно, гордясь собой.
— Я думал, как бы сделать это помещение поудобнее.
Я сидела, сцепив руки, в горле у меня пересохло. Ну как начать разговор? Ведь руководства по поведению в подобных случаях не существовало.
— Я хотел кое о чем спросить тебя, — сказал Карсон, прислоняясь ко мне плечом.
— Пожалуйста.
— У меня было тайное желание заманить тебя сюда, подальше от твоего брата.
Меня словно ударили в сердце.
— Ты серьезно?
Карсон утвердительно кивнул.
— Ты в курсе того, что случится через три недели?
