Олег Рой - Дом без выхода
– Леша, я наколдовала ей смерть! – призналась Марьяна, пряча лицо в ладонях. – О господи, ну зачем я это сделала! Ведь говорил же Учитель, что ни в коем случае нельзя не умеючи использовать магию, тем более черную! А я стала ворожить, вот и выпустила злые силы на свободу. И они убили Тину!
– Да подожди ты плакать, Янка! – Алексей никак не мог понять, что происходит. То ли у жены и правда снесло крышу на почве ее увлечений, то ли в ее словах все-таки есть проблески здравого смысла. – Ну-ка, объясни мне все подробно. Что ты такое сделала? И при чем тут Виолетта?
– Мне давно надо было тебе это рассказать, – монотонно заговорила Марьяна, глядя куда-то в угол. Похоже, лекарство начало действовать. – Видишь ли, Леша, я давно затаила зло на Тину. Еще тогда, когда она отбила у меня Стаса. Да, ты ведь не знаешь! Нет, ты не думай ничего, мне на него давно наплевать, я тебя люблю, мне никто не нужен, и он тем более. Но все равно ведь это подло с ее стороны! Мы были подругами, я всем с ней делилась – а она сама упросила Краснопольского, ну, их научного руководителя, дать им общее дипломное задание! Вот и охмурила его!
– Я об этом не знал, – нахмурился Алексей.
– И я не знала. Мне только после свадьбы девочки сказали. Но это только начало. Понимаешь, все эти годы она над нами просто издевалась! И та история с залом игровых автоматов, и все остальное... Ведь Стас тут был ни при чем, это все она! А как она хвасталась своим богатством, как вечно тыкала его мне в нос – а сама его, можно сказать, у нас украла! А потом еще дети... Ну почему так получилось, почему?! У меня их нет, хотя я так хотела, а у нее двое – а ей они на фиг были не нужны!..
– Ну успокойся, успокойся! – Болезненная тема вновь так подействовала на Марьяну, что Леша даже испугался – а вдруг лекарство не поможет и приступ повторится вновь? – Давай больше не будем об этом!
– Нет, будем! – Марьяна упрямо тряхнула мокрыми волосами. – Я должна все-все тебе рассказать, коли уж начала. Помнишь, как мы тогда, в мае, приехали посмотреть на ее новый дом? А потом ты сразу узнал про этот злосчастный конкурс на проект гимназии? Вот именно тогда я и решила, что отомщу ей.
– И как же ты собиралась ей мстить? – устало поинтересовался Алексей. Ничего себе они разговорчик затеяли в половине четвертого утра!
– Я хотела навести на нее порчу! – серьезно ответила Марьяна. – Сделать отворот, поссорить ее со Стасом, даже развести их. Думала, что детям от этого будет только лучше. Они остались бы с отцом, а Стас женился бы на какой-нибудь нормальной женщине, которая полюбила бы их и любила бы сильнее, чем родная мать, – тем более что это совсем не трудно. А Тина осталась бы тогда ни с чем. Без мужа, без богатства, без работы – ведь не такой-то уж она классный специалист, каким сама себя считает! Без Стаса да без нашей с тобой стартовой платформы, которую мы им дали, ей бы никогда в жизни не удалось заработать таких денег! Дай мне, пожалуйста, сигарету!
Леша отыскал в ее сумочке пачку «Vogue», поднес горящую зажигалку. Марьяна судорожно затянулась.
– Я думала так: пусть к ней вернется все то зло, что она мне причинила! Но ведь мне и в голову не могло прийти, что оно вернется так!..
– Допустим, но при чем же тут Виолетта?
– Я наняла ее, чтобы она мне помогала.
– И что она делала? – Леша тоже закурил и придвинул пепельницу поближе к кровати.
– Ну, например, она привезла мне волосы Тины. Я слепила восковую куклу с ее волосами и сделала отворот.
– И этим роль Виолетты ограничилась?
– Да что ты, нет, конечно! Она там столько всего наворотила!
– А именно? – Алексея уже стал не на шутку занимать этот разговор.
– Знаешь, она с таким энтузиазмом откликнулась на мое предложение, что я даже удивилась! – призналась Марьяна. К счастью, она уже почти совсем успокоилась, лекарство все-таки помогло. – Такие интриги плела, что я только диву давалась! Тине лапшу на уши вешала, чтобы она заподозрила Стаса в измене. С дочерью своей его познакомила, так хотела, чтобы она ему понравилась, просто из кожи вон лезла. Словом, делала все, чтобы вогнать между ними клин. Сейчас-то я понимаю, что это она для себя старалась!
– А раньше? Неужели тебя не удивляло ее рвение?
– Ну конечно, нет, я же ей платила!
– И много? – поинтересовался он, туша сигарету.
– Пятьсот в месяц.
Алексей присвистнул:
– Да-а, сильно же ты ненавидела Тину!
– Так сильно, что убила ее! – вздохнула Марьяна. К счастью, плакать у нее уже не было сил.
– Да перестань! – Алексей ласково погладил обнаженные руки жены. – Ты ведь большая девочка, находишься в здравом уме и отлично понимаешь, что убить человека ни ненавистью, ни твоим дурацким колдовством нельзя, это просто смешно!
– Но ведь Тина умерла!
– Это был несчастный случай! Или...
– Что ты хочешь сказать?
– Пока ничего. Но Виктор прав – в этой истории слишком много непонятного. И особенно подозрительной выглядит твоя Виолетта. Как это в детективах говорят – ищи, кому выгодно. Было бы это убийство, никто бы даже не сомневался, что это дело ее рук.
– Но это ведь не убийство, а авария! Не могла же Виолетта столкнуть ее с дороги!
– Да, не могла... – Алексей поднялся и вновь заходил по комнате. Марьяна с тревогой наблюдала за ним, ожидая, что он скажет. Но он лишь дождался, пока она докурит, вынес из комнаты грязную пепельницу и, вернувшись, улыбнулся:
– Знаешь что, давай-ка спать! У тебя, я вижу, уже совсем глаза слипаются.
Марьяна не стала спорить и через несколько минут уже сладко посапывала, свернувшись калачиком в объятиях мужа. Но Алексей в ту ночь так больше и не смог уснуть. Лежал в одной позе, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Марьяну, и смотрел в просвет между шторами, как занимается за окном серый арбатский рассвет.
* * *Конечно же, повесить в спальне постеры Кате не разрешили. Порядки в той школе, где она очутилась, оказались настолько строгими, что у девочки зародилось подозрение – а не специально ли Виолетта выбирала для нее учебное заведение, максимально похожее на тюрьму?
Школа находилась в Солсбери, в живописном месте, в двух часах езды от Лондона, но познакомиться с местными достопримечательностями Кате так и не удалось – сразу из аэропорта ее привезли сюда и с тех пор ни разу не разрешили выйти за пределы территории.
Ей здесь ужасно не нравилось. Все было каким-то серым, мрачным, неуютным – и вечное свинцовое небо, и погода с постоянными дождями, туманами и промозглостью, и тяжелые викторианские здания учебных и жилых корпусов, в которых всегда ощущались холод и сырость. Даже люди – и педагоги, и ученицы – тоже были чужими, неприветливыми и неприятными. Из России здесь больше никого не было, на Катю первое время все смотрели как дикари на Миклухо-Маклая, и вскоре она уже выла от дурацких вопросов: правда ли, что у нее на родине все поголовно пьют водку и круглый год стоят трескучие морозы. «Нет! – отвечала, сжав зубы, Катя. – И медведи по улицам тоже не ходят». Отвязались от нее только после конфликта с соседкой по комнате, американкой Уитни. Та назвала Россию отсталой и нищей страной, Катя не выдержала, но не стала опускаться до уровня «сам дурак!», а просто послала собеседницу куда подальше. Уитни тут же нажаловалась воспитательнице, сухощавой даме с выпученными глазами, которую Катя сразу же прозвала про себя Вяленой Воблой. Девочку из России наказали, но, по крайней мере, все-таки оставили в покое.
