Олег Рой - Он & Она
Но что значат деньги по сравнению с настоящим чувством, которого Анна ждала всю жизнь?! Лишь бы быстрее…
Накануне заседания суда она попросила Ивана поехать с ней, и он согласился. Анна была счастлива! Ей хотелось, как только все будет закончено, обсудить их собственную свадьбу. Если уж Ваня такой нерешительный, она подскажет ему, намекнет. Из суда они поедут в ресторан и во всем друг другу признаются.
Но Ванечка – какие же мужчины в отношении своего организма беспечные! – отравился и приехать не смог. Анна решила, что, как только все будет закончено, она сама сразу же отправится к нему в квартиру: будет лечить, выхаживать. Сестра больше для них не помеха – скоро они с Ванечкой станут мужем и женой. Пора начинать знакомиться с родственниками!
И только когда оба адвоката одновременно выложили на стол в суде два абсолютно одинаковых диска, мозг Анны, убаюканный безумной любовью, начал вдруг просыпаться от спячки. В ней шевельнулось слабое подозрение.
Она бросилась звонить Ивану, его телефон по-прежнему не отвечал. В голове все помутилось от страха, стены стали кружиться, и Анна почувствовала накатившую тошноту.
11
Жанна, выйдя из метро, едва волочила ноги. Вечер пятницы она ненавидела так же сильно, как и всю свою жизнь. Усталость становилась тупой, безнадежной. После пяти дней облизывания клиентов, которым надо было умудриться втюхать продукцию убогой фирмочки, она чувствовала себя так, словно по ней проехались катком. И не один раз.
Все вызывало ненависть – коллеги, погода, давка в метро, хамы-мужики и тетки-стервы. Особенно бесили ее богато разодетые курицы, вроде непотопляемой подруженции Олеськи. Это же какой надо иметь характер, чтобы выкарабкиваться изо всех бед! Ребенка родила больного, – Бог шельму метит! – похоронила его; напоролась на измену любимого мужчины – конечно, не без ее, Жанкиной, помощи – и ничего! Все порхает как ни в чем не бывало. Деньги гребет лопатой, мужики к ней липнут, и никаких проблем. Надо же было уродиться такой живучей тварью!
Добредя до подъезда старой пятиэтажки, Жанна набрала код и вошла в подъезд. Изрисованные стены, осыпавшаяся штукатурка, запах мочи. Как ей это все надоело! А ведь больше половины зарплаты уходит на аренду чертовой «хрущобы», на жизнь толком не остается. Что она видит в этой вонючей Москве? Сходит в субботу, раз в неделю, в клуб или бар, побалакает с мужиками за жизнь, но даже затащить к себе в койку никого не может! Один-единственный раз привела домой парня, уж так радовалась: красавчик, умница, а он «голубым» оказался. Беда!
Жанна забралась на третий этаж, открыла дверь и вошла в квартиру. Опять эта вонь! Что она ни делала, а не могла избавиться от старушечьего запаха в своем жилище – то ли на антресолях старые вещи хозяев лежат, то ли стены уже провоняли. Ни проветривания, ни отдушки не помогали. Можно было попытаться генеральную уборку, конечно, сделать, но сил у нее после работы совсем не оставалось. А выходные хотелось тратить на отдых, а не на возню с тряпкой. Тут если чистить как следует, копыта отбросишь. Да и для кого ей стараться-то? Раньше хоть Арсюшка заглядывал, а в последнее время и он куда-то пропал. Осталась бедная Жанна совсем одна. Хоть плачь!
Захлопнув входную дверь, девушка скинула туфли и сразу поплелась в кухню. Надо что-нибудь съесть, а то в животе уже от голода урчит. Достала из холодильника сыр, масло – готовить было лень – и сделала бутерброды. Сейчас посмотрит ток-шоу, пожует немного, и спать.
Последняя мысль перед тем, как забраться в кровать, была о том, что надо бы принять душ и сменить постельное белье – недели три уже не меняла. Но Жанка махнула рукой: на черта ей сейчас эта возня…
Проснулась она посреди ночи. Даже не просто проснулась, а подскочила от ужаса до самого потолка – в дверь звонили, не опуская кнопку звонка ни на секунду. Протяжный мощный гудок разносился по всей квартире.
Растрепанная и напуганная, как была в ночной рубашке, Жанка бросилась к двери.
– Кто?!
– Я, – послышался слабый зареванный голос, – Жанка, открой!
– Кто «я»? – голос она не узнала.
И сколько ни смотрела в глазок, не могла ничего разглядеть в темном подъезде. Опять лампы все, гады, повыкручивали!
– Арсений, дура, – услышала она истерический выкрик, – Камышко!
– Щас, – ошарашенная, Жанка заметалась по квартире в поисках халата, – подожди!
Халат она так и не нашла: Арсений снова надавил на кнопку звонка и не отпускал ее до тех пор, пока дверь перед ним не распахнулась. Арс не вошел в квартиру, а просто упал Жанке на руки.
– Что, – она с трудом, но удерживала его, – что случилось?!
Вместо ответа юноша сполз на пол и, сжавшись в комок, заскулил.
Жанна захлопнула дверь, нажала на выключатель. Вспыхнул яркий свет. Девушка вздрогнула, разглядев Арсения. Она опустилась перед ним на колени и силой отняла окровавленные ладони от лица.
– Кто? – только и выдохнула она.
Лицо Арсения выглядело так, словно он попал под молотильный аппарат. На нем не было ни единого живого места. Левый глаз заплыл, губа рассечена, правое ухо все в крови – кажется, порвано, и кожа сплошь испещрена ссадинами и ушибами.
– Это все из-за тебя! – взвизгнул он.
– Я здесь при чем?! – Жанка удивительным образом не потеряла самообладания: бросилась в кухню за аптечкой.
– Ты мне жужжала в уши, – он плакал в голос, – «оскорбили достоинство», «вытерли ноги», «иди – отомсти!».
– Так ты же, – выкрикнула Жанка, наливая в большую салатницу кипяченой воды, – ты ничего не сделал! Сказал, связываться не будешь!
– Да-а, – взвыл он, – но языком-то шлепнуть успел!
Жанна, поставив воду и аптечку на стол, вернулась за Арсением. Обняла его нежно за плечи и повела в кухню.
– Ты только, – шептала она, тяжело отдуваясь, – в зеркало пока не смотри. Мы все исправим. Почему не поехал в больницу? Я же не врач! Я не знаю. Вдруг тебе ухо зашить надо…
Он не отвечал на ее причитания. Тяжело грохнулся на стул и поднял, как Жанка просила, к свету лицо. Она взяла бинт, намочила в воде и стала промывать раны. Не обнаружив ничего смертельного – на ухе была лишь царапина, – Жанка вздохнула с облегчением.
– Кровищи-то столько откуда, – хмыкнула она, – слезами, небось, разбавил?
– Это не моя, – выдохнул он и вдруг затрясся, словно на электрическом стуле.
– Вот блядь, – выругалась Жанка.
– Он первый начал, – по-бабски заголосил Арсений, – накинулся с кулаками. А я, я не виноват! Я защищался…
– Кто он-то? – не выдержала она.
– Bi'Si, – выкрикнул юноша, – кто же еще?! Чтобы я еще раз… чтобы хоть на пушечный выстрел…
– И как это ты защищался, – она не смогла сдержать злорадной усмешки, – покусал его, что ли?
