Кейт Мортон - Далекие часы
Она помогла миссис Коллинз сесть за вязальный стол, беседа за которым, как и следовало ожидать, велась о сыновьях, братьях и племянниках, собирающихся на фронт; затем отнесла бисквит «Виктория» на кухню, старательно избегая миссис Каравэй, упрямое выражение лица которой, как обычно, предвещало особенно противное задание.
— Так-так, мисс Блайт. — Миссис Поттс, супруга почтмейстера, потянулась к приношению и подняла его повыше для осмотра. — Надо же, как хорошо поднялся.
— Пирог испекла миссис Коллинз. Я всего лишь доставщик.
Перси попыталась смыться, но миссис Поттс, мастер разговорных ловушек, накинула сеть слишком быстро.
— Нам не хватало вас на учениях мер ПВО в пятницу.
— У меня были другие дела.
— Очень жаль. Мистер Поттс не устает повторять, что из вас получается чудесная жертва.
— Как мило с его стороны.
— И никто не орудует ручным насосом с такой энергией, как вы.
Перси вяло улыбнулась. Лесть никогда еще не была так утомительна.
— Кстати, а как поживает ваш отец?
Вопрос был окутан толстым слоем жадного сострадания, и Перси поборола желание размазать чудесный бисквит миссис Коллинз прямо по лицу почтмейстерши.
— Его дела как будто плохи? — добавила та.
— Так, как и прогнозировалось, миссис Поттс. Спасибо, что спросили.
Перед мысленным взором Перси возник образ отца пару вечеров назад. Он бегал по коридору в одной ночной рубашке, прятался за лестницей и плакал, как напуганный ребенок, твердя, что башня населена призраками, что Слякотник идет за ним. Вызвали доктора Брэдбери, тот оставил более сильное лекарство, чем раньше, но папа все равно дрожал несколько часов подряд, сражаясь с лекарством всеми силами, прежде чем забылся мертвым сном.
— Настоящий столп общества. — Миссис Поттс подпустила в голос нотку горестной дрожи. — Просто ужас, когда здоровье таких людей пошатывается. К счастью, он переложил свои благотворительные обязанности на ваши плечи. Это особенно важно теперь, когда нация в опасности. В смутные времена местные жители всегда устремляли взоры к замку.
— Вы очень любезны, миссис Поттс. Мы все стараемся, как можем.
— Надеюсь, мы увидим вас сегодня в сельском клубе? Вы поможете комитету по эвакуации?
— Да.
— Я уже была там сегодня утром, раздавала указания насчет банок со сгущенным молоком и отварной солониной; мы пошлем с детьми по одной банке каждого вида. Это немного, но ничего другого предложить мы не можем, ведь власти нам почти не помогают. А в трудную пору любая мелочь пригодится. Говорят, вы тоже собираетесь взять ребенка? Очень благородно с вашей стороны: разумеется, мы с мистером Поттсом обсуждали этот вопрос, и, знаете, я искренне люблю помогать, но аллергия моего бедного Седрика… — Как бы извиняясь, она вздернула плечи к небу. — В общем, он бы этого не вынес. — Миссис Поттс наклонилась ближе и постучала себя по кончику носа. — Хочу предупредить на всякий случай: у обитателей Ист-Энда совсем другие стандарты, чем у нас. Советую запастись порошком Китинга[38] и качественным дезинфицирующим средством, прежде чем впустить кого-либо в замок.
И хотя Перси питала свои собственные мрачные предчувствия насчет личности их будущего жильца, предложение миссис Поттс было настолько отвратительным, что она достала из сумки пачку сигарет и прикурила, лишь бы не отвечать.
Однако миссис Поттс продолжила как ни в чем не бывало:
— Полагаю, вы уже слышали другую потрясающую новость?
Перси переступила с ноги на ногу, отчаянно мечтая найти себе другое занятие.
— И какую же, миссис Поттс?
— Ой, да вы в замке все знаете. У вас должно быть намного больше подробностей, чем у нас.
Как и следовало ожидать, в этот миг повисла пауза, и все повернулись к Перси. Она постаралась не обращать внимания.
— Подробностей чего, миссис Поттс? — От раздражения ее позвоночник вытянулся на добрый дюйм. — Понятия не имею, о чем речь.
— Да неужели? — Глаза сплетницы широко распахнулись, и все ее лицо просияло от осознания того, что она может исполнить коронный номер перед неискушенной публикой. — О Люси Миддлтон, разумеется.
3
Очевидно, существовал секрет, как намазать полоску ткани клеем и не перепачкать стекло. Жизнерадостная особа из иллюстрированного руководства, похоже, без малейших проблем укрепляла свои окна; более того, она в целом выглядела намного свежее: тонкая талия, аккуратная прическа, кроткая улыбка. Несомненно, она справится с бомбами, когда те начнут падать. Саффи, напротив, пребывала в замешательстве. Она начала работу над окнами еще в июле, когда брошюры только прибыли, но, несмотря на мудрый совет в министерской брошюре номер два — «Не тяните до последнего!» — позволяла себе отлынивать, когда казалось, что войны еще удастся избежать. Однако после ужасного объявления мистера Чемберлена она собрала волю в кулак. Тридцать два окна заклеены крест-накрест, осталось всего сто. И почему бы не использовать простую клейкую ленту?
Она прилепила последний угол ткани, слезла со стула и отступила оценить дело своих рук. О боже; она чуть наклонила голову и нахмурилась при виде перекошенного креста. Сойдет, но шедевром не назовешь.
— Браво! — Люси вошла в дверь с подносом чая. — Цель отмечена крестом, кажется, так говорят?
— Искренне надеюсь, что нет. Надо предупредить мистера Гитлера: Перси ему покажет, если его бомбы хотя бы поцарапают замок. — Саффи схватила полотенце липкими руками. — Боюсь, клей затаил на меня злобу; не представляю, чем я обидела его, но это, несомненно, так.
— Клей с характером. Весьма пугающе!
— Если бы только он! Бомбы — это пустяки; после этих окон мне придется лечить нервы.
— Знаете что… — Люси разливала чай и завершила фразу только после того, как наполнила вторую чашку: — Я уже отнесла обед вашему отцу; может, помочь вам здесь?
— Люси, милая, вы серьезно? Какая вы умница! Я сейчас зарыдаю от благодарности.
— Это ни к чему. — Люси постаралась не расплыться в радостной улыбке. — Я только что закончила со своим собственным домом и обнаружила, что научилась управляться с клеем. Давайте вы будете резать, а я мазать?
— Замечательно!
Саффи швырнула полотенце обратно на стул. Ее руки все еще были липкими, но ничего, жить можно. Когда Люси протянула ей чашку, она с благодарностью приняла. Мгновение женщины стояли в тишине, полной дружеской приязни, наслаждаясь первым глотком чая. Это стало своего рода привычкой — пить чай вдвоем. Никакой роскоши; они не прекращали рутинные заботы и не доставали лучшее серебро; просто умудрялись найти себе общее дело в нужное время дня. Саффи подозревала, что Перси пришла бы в ужас: метала бы громы и молнии, поджимала губы и твердила нечто вроде «Это неприлично» и «Нельзя забывать о своем положении». Но Саффи нравилась Люси — в известной степени они были подругами, — так что она не видела вреда в чашечке чая. Кроме того, раз Перси не знает, то ей и не повредит.
