Карлос Сафон - Тень ветра
Проспект Тибидабо, 32
27
Гроза не стала дожидаться ночи. Не успел я сесть в автобус, как засверкали молнии. Когда мы объезжали площадь Молина и двигались вверх по Бальмес, дома уже терялись за занавесом жидкого бархата, а я вспомнил, что не озаботился даже такой малостью, как зонтик.
— Смелый вы человек, — проговорил водитель, когда я попросил остановиться.
Было уже десять минут пятого, когда автобус оставил меня на милость непогоды у последнего звена оборванной цепочки в конце улицы Бальмес. Проспект Тибидабо таял впереди, будто влажный призрак под свинцовым небом. Я досчитал до трех и бросился бежать под дождем. Через пару минут, промокший до костей и дрожащий от холода, я спрятался под навесом у какого-то подъезда, чтобы отдышаться, и прикинул, как идти дальше. Ледяное дыхание грозы растянуло серое полотно, маскирующее призрачные контуры вилл и особняков, похороненных в тумане. Меж ними неподвижно возвышалась темная главная башня особняка Алдайя, кругом волнами ходили кроны деревьев. Я откинул мокрые волосы с лица и побежал туда через пустынный проспект.
Калитка решетчатой изгороди раскачивалась на ветру, за ней просматривалась извилистая дорожка, ведущая к дому. Я проскользнул за ограду и вошел в сад. Среди зарослей угадывались пьедесталы безжалостно разрушенных статуй. Одна из них, изваяние карающего ангела, лежала прямо посреди фонтана, служившего когда-то главным украшением сада. Силуэт из почерневшего мрамора призрачно светился под толщей воды, переполнившей резервуар. Рука огненного ангела выступала из воды, и его палец, как острие кинжала, обвиняющим жестом указывал на главный вход. Я толкнул приоткрытые двери из резного дуба и осторожно сделал несколько шагов по холлу, похожему на пещеру, где стены, казалось, колебались в пламени свечи.
— Я думала, ты не придешь, — сказала Беа.
Ее силуэт вырисовывался в полумраке коридора, очерченный мертвенным светом из галереи. Она сидела на стуле у стены, у ее ног горела свеча.
— Закрой дверь, — приказала она, не поднимаясь. — Ключ в замке.
Я повиновался. Ключ провернулся с каким-то зловещим погребальным эхом. Я услышал шаги Беа за спиной и почувствовал прикосновение к мокрой одежде.
— Ты дрожишь. От страха или от холода?
— Еще не решил. Зачем мы здесь?
Она улыбнулась в темноте и взяла меня за руку.
— Не знаешь? Мог бы догадаться…
— Это был дом Алдайя, вот и все что я знаю. Как ты вошла и откуда?..
— Пойдем, зажжем огонь, тебе надо согреться.
Она провела меня по коридору до галереи над внутренним двором особняка. В зале с мраморными колоннами кровля осыпалась кусками. Отпечатки на голых стенах подсказывали, что когда-то на них висели картины и зеркала, на мраморном полу тоже виднелись следы от мебели. У дальней стены зала находился очаг, заполненный дровами, рядом с кочергой лежала стопка старых газет. От камина пахло недавно потухшим огнем и углем. Беа встала на колени перед очагом и начала рассовывать газетные листы между поленьями, достала спички и подожгла их. Тут же вспыхнуло пламя. Руки Беа ловко и уверенно управлялись с дровами. Она наверняка считала меня умирающим от любопытства и нетерпения, но своим флегматичным видом я решил дать ей понять: если Беа хочет поиграть со мной в тайны, она заведомо проиграет. Она улыбалась с видом победителя. У меня дрожали пальцы, и это, кажется, не вязалось с тем образом, которому я хотел соответствовать.
— Ты часто здесь бываешь? — спросил я.
— Сегодня впервые. Заинтригован?
— Слегка.
Она присела перед камином и расстелила чистое, пахнущее лавандой одеяло, которое достала из брезентовой сумки.
— Давай-ка, садись сюда, поближе к огню, не хватало еще, чтобы ты по моей вине подхватил воспаление легких.
Тепло очага вернуло меня к жизни. Беа завороженно смотрела на пламя и молчала.
— Ты поделишься со мной своим секретом? — спросил я, наконец.
Она вздохнула и села на один из стульев. Я не мог оторваться от огня, наблюдая за паром, который поднимался от моей одежды, словно ускользающая из тела душа.
— То, что ты называешь особняком Алдайя, имеет собственное имя. Дом называется «Ангел тумана», но почти никто об этом не знает. Фирма моего отца вот уже пятнадцать лет безуспешно пытается сбыть с рук эту недвижимость. Когда ты рассказал мне историю Хулиана Каракса и Пенелопы Алдайя, я вначале не придала этому значения. Потом, уже дома, ночью, кое-что сопоставила и вспомнила, что как-то слышала, как отец рассказывал о семействе Алдайя и об этом доме. Вчера я пришла к отцу на работу, и его секретарь Касасус рассказал мне историю особняка. Ты знаешь, что на самом деле это не основная резиденция, а только один из летних домов?
Я покачал головой.
— Главным домом Алдайя был дворец, который снесли в 1925-м, чтобы построить многоэтажный дом на пересечении улиц Брук и Мальорка. Проект разработал Пуж-и-Кадафальк[75] по заказу деда Пенелопы и Хорхе, Симона Алдайя, в 1896 году, когда тут были только поля и оросительные каналы. Старший сын главы рода Симона, дон Рикардо Алдайя, в последние годы девятнадцатого века купил там дом у весьма живописного господина за смешную цену, так как у дома была плохая слава. Касасус сказал мне, что дом считался проклятым и что даже продавцы не осмеливались приходить туда, чтобы показывать его покупателям, отказываясь под любым предлогом…
28
В тот вечер, пока я отогревался, Беа кратко пересказала мне историю того, как «Ангел тумана» оказался в руках семьи Алдайя. Рассказ походил на малопристойную мелодраму, которая вполне могла принадлежать перу Хулиана Каракса. Дом был построен в 1899 году компанией архитекторов «Наули, Марторель и Бергада» по заказу преуспевающего и экстравагантного каталонского финансиста по имени Сальвадор Жауза, которому предстояло прожить в нем лишь год. Владелец дома был скромного происхождения, в шесть лет он осиротел, а разбогател по большей части на Кубе и в Пуэрто-Рико. Поговаривали, будто он приложил руку к кубинскому заговору и разжиганию войны с Соединенными Штатами, в ходе которой были утеряны последние колонии. Из Нового Света он привез себе не только состояние: его сопровождали жена-американка, бледная, хрупкая дамочка из высшего филадельфийского общества, ни слова не знавшая по-испански, и служанка-мулатка, которая была с ним с первых лет на Кубе и путешествовала с семью баулами багажа и разодетой арлекином макакой в клетке. Пока они устроились в нескольких комнатах отеля «Колумб» на площади Каталонии, в ожидании момента, когда можно будет занять дом, более подобающий образу жизни и вкусам Жауза.
