Джонатан Франзен - Поправки
– Ты даже не пытаешься ему помочь!
– Дениз! – Гари крепко зажмурил глаза. – У них было пять лет, прежде чем он заболел, и что он делал? Смотрел местные известия и дожидался, пока мама подаст обед. Мы живем в реальном мире. И я хочу, чтобы они выехали наконец из этого дома…
– Гари!
– Я хочу поселить их в доме для пенсионеров, в этом городе, да-да, и я не боюсь сказать об этом…
– Гари, послушай! – Дениз подалась к брату, но подчеркнутая благожелательность ее голоса еще больше обозлила Гари. – Отец может приехать и пожить эти полгода со мной. Пусть приезжают вдвоем, я буду приносить с работы обеды, это нетрудно. Если ему полегчает, они вернутся к себе. Если он не пойдет на поправку, за полгода они смогут решить, нравится ли им Филадельфия. Ну, что тут плохого?
Гари не мог ответить, что тут плохого. Но прямо-таки слышал, как Инид разливается насчет благородства Дениз. Даже в мечтах нельзя было вообразить мирное сосуществование Кэролайн и Инид в течение шести дней (не говоря уж о шести неделях, а тем более о шести месяцах), и, значит, он не мог хотя бы из любезности предложить родителям свой дом.
Подняв глаза, Гари увидел над головой яркую белизну неба – солнце приближалось к углу офисного небоскреба. Недотроги и бегонии на окружающих клумбах выглядели статистками в бикини из видеоклипа: их сажают в землю, как только они расцветут, и вновь вырывают с корнями, прежде чем увянут лепестки, пожухнут листья и проступят бурые пятна. Гари весьма ценил подобные садики как декорации, оттенявшие привилегии, как символ изысканности, но от таких мест нельзя требовать чересчур многого, и жизненно важно – не прятаться здесь в час нужды.
– Знаешь, я не против, – усмехнулся он. – Отличный план. Если ты готова взять на себя практическое осуществление – действуй.
– Ладно, я возьму на себя «практическое осуществление», – поспешно согласилась Дениз. – А как с Рождеством? Отец очень надеется, что вы все приедете.
– Теперь и он в это влез! – расхохотался Гари.
– Он хочет этого ради мамы. А она только об этом и мечтает.
– Еще бы ей не мечтать! Это же Инид Ламберт. О чем мечтает Инид Ламберт, как не о Рождестве в Сент-Джуде?
– В общем, я поеду к ним, – сказала Дениз, – и постараюсь уговорить Чипа, пусть тоже приедет. Думаю, и вы должны явиться все впятером. По-моему, нам надо разок собраться всем вместе. Сделать это для них.
Едва уловимая нотка добродетельности в голосе сестры вызвала у Гари зубовный скрежет. Меньше всего в тот октябрьский день ему требовалась выволочка по поводу Рождества. Стрелка на датчике фактора 3 метнулась в красный сектор.
– Странную вещь сказал отец в субботу, – продолжала Дениз. – Он сказал: «Не знаю, много ли мне еще осталось». Они оба говорят так, словно это их последнее Рождество. Тут нельзя не прислушаться.
– Ну, на мать можно положиться, – отмахнулся Гари. – Уж она-то из любой ситуации выжмет все эмоции до капли.
– Верно. Но мне показалось, она в самом деле так думает.
– Конечно думает! – подхватил Гари. – И я готов подумать. Только, понимаешь, Дениз, не так-то просто нам впятером выбраться к ним. Совсем не просто! Тем более когда всем гораздо удобнее было бы собраться здесь. Верно? Верно?!
– Пусть так, – мягко, но непреклонно настаивала Дениз. – Но ведь речь идет об одном-единственном Рождестве!
– Я сказал: подумаю. Что еще я могу сделать? Я подумаю об этом! Подумаю! Хорошо?
Его вспышка несколько удивила сестру.
– Ладно. Спасибо. Но дело в том…
– Ага, «дело в том»! – Гари отступил на три шага и резко обернулся к сестре. – В чем еще дело?
– Просто я подумала…
– Знаешь, я и так на полчаса опаздываю. Мне давно пора вернуться на работу.
Глаза Дениз расширились, рот так и остался широко открытым – дескать, перебили посреди фразы!
– Давай наконец закончим разговор! – потребовал Гари.
– Я бы не хотела кудахтать, как мама, но…
– Благие пожелания! Ну! Ну! – Он уже кричал во весь голос, идиотски гримасничая, размахивая руками.
– Не хотела бы уподобляться маме, но… не затягивай чересчур, а то билеты раскупят. Ну вот, это я и хотела сказать.
Гари расхохотался, но тут же оборвал смех – очень уж дико он прозвучал.
– Отличный план! – похвалил он. – Ты во всем права. Нужно решать поскорее. Нужно купить билеты. Отличный план! – Гари захлопал в ладоши, словно аплодируя способному ученику.
– Что не так?
– Нет, ты абсолютно права. Надо собраться в Сент-Джуде на последнее Рождество, пока они не продали дом, пока папа не развалился на куски и никто не умер. Тут и думать нечего. Нужно всем собраться. Само собой очевидно! Ты абсолютно права.
– Чем же ты недоволен?
– Ничем! Я всем доволен.
– Ладно, ладно! – Дениз пристально посмотрела на брата. – Тогда позволь задать другой вопрос. Мне хотелось бы знать, почему у мамы сложилось впечатление, будто я завела роман с женатым человеком.
Гари пронзило резкое чувство вины.
– Понятия не имею, – буркнул он.
– Это ты сказал ей, что у меня роман с женатым человеком?
– Как я мог такое сказать? Ты меня в свою личную жизнь не посвящала!
– Значит, ты ей намекнул? Высказал такое предположение?
– Ну в самом деле, Дениз! – На лицо Гари вернулась покровительственная улыбка старшего брата. – Ты – сама скрытность. На каком основании я мог делать какие-то выводы?
– Значит, не намекал? – настаивала она. – А ведь кто-то это сделал. Кто-то подкинул ей эту мысль. И мне припоминается, что как-то раз я допустила в разговоре с тобой одну обмолвку, которую ты мог понять превратно и донести ей. А у нас с матерью и без твоих намеков хватает недоразумений…
– Знаешь, если б ты не разводила таинственность…
– Я не развожу таинственность!
– Если б ты не держала все в тайне, может, у тебя не было бы проблем. Ты словно нарочно добиваешься, чтобы люди шептались за твоей спиной.
– Забавно, что ты не отвечаешь на мой вопрос.
Гари медленно выдохнул сквозь зубы:
– Понятия не имею, где мама подцепила эту идею. Я ей ничего не говорил.
– Ладно. – Дениз встала. – Я займусь «осуществлением плана», а ты подумай насчет Рождества. Созвонимся, когда мама с папой вернутся в город. До свидания.
С отчаянной решимостью она пошла к выходу из сада, не настолько быстро, чтобы походкой выдать свой гнев, но достаточно стремительно, чтобы Гари мог нагнать ее, не припустив бегом. Он смотрел ей вслед – не вернется ли? Сестра не вернулась, и Гари тоже покинул садик и направил свои стопы в банк.
Когда младшая сестренка поступила в университет в том самом городе, где Гари и Кэролайн только что купили дом своей мечты, Гари обрадовался. Он собирался представить Дениз своим друзьям и коллегам, похвастаться ею. Думал, она будет ежемесячно приходить в гости на Семинол-стрит, подружится с Кэролайн. Гари мечтал, как вся семья (даже Чип!) со временем переберется в Филадельфию. Племянники и племянницы, семейные вечеринки и игры в фанты, долгое, снежное Рождество в его доме. И вот они с Дениз прожили пятнадцать лет в одном городе, но, оказывается, он совсем ее не знает. Дениз никогда ни о чем его не просила. Как бы она ни выматывалась, в гости она всегда приходила с цветами или тортом для Кэролайн, с акульими зубами или комиксами для мальчиков, с анекдотом для Гари. Дениз ничем не прошибешь, никакими силами не донесешь до нее всю глубину постигшего Гари разочарования: будущее, о котором он мечтал, огромная, разветвившаяся семья, так и не сбылось.
