Олег Красин - Странники
– По-моему, здесь полно мест – Юрий показал рукой на пустующие вокруг кабинки.
Ему хотелось побыть одному, чтобы никто не мешал. И потом, внезапные подсадки незнакомых людей с недавних пор перестали ему нравиться.
– Я вижу! – с усмешкой ответил мужчина – но мне, почему-то хочется посидеть именно вместе с вами, Юрий Александрович.
Самошин опешил.
– А вы, извиняюсь, кто?
Мужчина достал красные корочки, развернул:
– Полковник Шумилов, Николай Поликарпович, ФСБ.
Самошин растерялся. Он закрутил головой по сторонам, словно ожидая чьей-то поддержки, помощи и сильно пожалел, что Алены нет рядом с ним. Во-первых, эфэсбешник мог и не подойти в присутствии посторонних, а во-вторых, с Аленой Юрий чувствовал себя защищенным, ему было бы сейчас намного спокойнее вдвоем, чем одному.
Однако никого вокруг из знакомых не было. За соседним столиком сидел человек спортивного вида, с синяком под глазом. Этот человек, как показалось Самошину, был знаком с полковником-чекистом.
Шумилов сел напротив Юрия. Рядом тут же оказался официант Игорь.
– Заказывать будете? – спросил он и протянул карту меню.
– Нет. Я побеседую с молодым человеком – ответил Шумилов, – хотя…кофе можете принести.
Официант ушел. Шумилов проводил его взглядом и повернулся к Самошину.
– Итак, Юрий Александрович, будем здесь беседовать или отправимся в другое место?
– Что вы имеет в виду? – спросил Самошин, ощущая холодок, сползающий вниз по спине.
– Я имею в виду Лефортово. Там у нас следственный изолятор. Но прежде, чем отправиться туда, я бы на вашем месте подумал, всё-таки здесь более располагающая обстановка, полумрак, вкусная еда, девушки. Там ничего этого нет.
– Но я… ни в чем не виноват, я ничего не сделал.
– Вы уверены?
– Конечно! – Юрий взял себя в руки.
Машинально расправляя лежавшую на столе салфетку и постепенно успокаиваясь, он подумал: "И чего меня заколбасило? Что есть у этих? Ничего. Если бы что-то и было, меня давно бы уже задержали, заставили париться в СИЗО".
– А вот у нас другая информация – спокойно продолжил между тем Шумилов, – мы, к примеру, знаем, что вы давали указания о переводе крупных денежных сумм на юг, в адрес подставных фирм…
– Надо еще доказать, что они подставные – ответил Самошин с некоторым вызовом, – мои адвокаты докажут, что я ничего не знал. Мы проводили тендер. Эти фирмы его выиграли.
– То, что они подставные, фиктивные, мы уже доказали. Хотелось бы полностью прояснить вашу роль. Кто вам давал указания, кто был задействован в схеме?
Официант принес кофе Шумилову. Он аккуратно поставил на столик чашку с ложкой и двумя пакетиками сахара и поинтересовался у полковника – не хочет ли тот что-нибудь еще. В это время Юрий напряженно думал, рассчитывал выгоду. На его лице отразилось сомнение.
Если его будут судить за банальный распил госбабок – это одно, тут можно поторговаться, получить по-минимуму и отвалить. Как Козленок, укравший когда-то из Гохрана алмазов на сто сорок миллионов долларов, и отсидевший за это всего четыре или пять лет.
А если узнают о Саиде? Тут легкой отсидкой не отделаешься, могут впаять лет десять.
– Я готов помочь в этом вопросе – сказал Юрий, после недолгого раздумья. – Схема была придумана лично мною, для неё я использовал своего подчиненного Чайку, а также фирмы-однодневки, которые занимаются обналичкой. Вы, вероятно, о них уже знаете.
– Знаем! – подтвердил Шумилов.
– Я готов сотрудничать со следствием – продолжил Самошин, поскольку решил, что чекистов больше ничего не интересует, – я подробно расскажу об всех переводах. Только денег у меня в наличии нет…
– А где же они?
– Я их вложил в недвижимость, купил престижное авто. Еще ездил за границу по дорогим путевкам.
– Ни в чем себе не отказывали?
– Да.
– Все это придется вернуть государству, Юрий Александрович, если, конечно, не хотите сидеть.
– Я посоветуюсь с адвокатом, в какой форме это сделать. Но у меня вопрос…
– Слушаю!
– Нельзя ли, чтобы все это было без огласки. Мне не хотелось бы светиться в прессе и на телевидении. С учетом моей помощи, чистосердечного, так сказать, признания, я хотел бы рассчитывать, что мне позволят остаться на госслужбе.
Шумилов с удивлением посмотрел на своего молодого собеседника.
– Однако, Юрий Александрович, вы и наглец! Я бы на вашем месте об этом не думал.
– А вы что, такой вариант полностью исключаете, на сделку не идете? В таком случае, я могу отказаться от своих слов.
– Не угрожайте, господин Самошин. Лучше расскажите о своих отношениях с Саидом.
Лицо Юрия побледнело.
"Вот спалился! – в панике подумал он – по ходу, они знают о Саиде. Блин, это же полный пи…ц! Что делать? Как отмазаться?"
– Итак, я слушаю – продолжил давить на него Шумилов – не в ваших интересах молчать!
– О ком вы говорите, я не знаю… – неуверенно ответил Самошин.
– Бросьте! Нам все известно. Все ваши встречи задокументированы и вам грозит приличный срок за пособничество террористам. Саид, чтоб вы знали, известный арабский террорист, один из эмиссаров радикальных мусульман-ваххабитов. Через него идет финансовая подпитка чеченских боевиков и непосредственное финансирование терактов. Кстати, теракты в Москве на его совести.
Говоря так, Шумилов в известно мере блефовал. Не было у них никаких документов, подтверждающих факты встреч Самошина и Саида, ни фотографий, ни видео. Это было чисто гипотетическое предположение, возникшее у полковника после разговора с Иваном Чайкой. Он захотел проверить свою догадку и как говорят в известных кругах: "взял на понт" своего собеседника. Результат оказался удачным.
– Но я ничего не знал. Он просто просил меня помочь за деньги – Самошин совсем расклеился – лицо его резко покраснело, говорил он подрагивающим голосом, и, казалось, что вот-вот заплачет.
Видимо, только сейчас до него стали доходить мысли о последствиях "своей помощи" Саиду. В расцвете молодых лет лишиться всего: престижной службы, хорошей квартиры, девушек и вместо этого отправиться в вонючую камеру на нары, к уголовникам. А там могут произойти страшные вещи. Самошин на одно мгновение закрыл глаза.
– Я вижу, вы сильно расстроились – начал успокаивать его Шумилов, – если вы нам поможете, мы это учтем. Только помощь нам нужна срочно, здесь и сейчас. Видели такую передачу Любимова?
– Да! – отрешенно ответил Самошин, которого передача Любимова интересовала в данный момент в меньшей всего степени, – но я не любитель политических ток-шоу.
– Вернемся к Саиду. К сожалению, фотографий этого человека у нас нет – вы единственный, кто может его опознать. Но, не советую торговаться. Я еще раз повторяю, если вы нам поможете, мы это учтем. Если нет, Саида возьмем и без вас, однако тогда разговор будет другим.
– Я готов, буду помогать! – Самошин опустил голову.
Официант принес заказанный Юрием – коньяк, поставил на стол большое блюдо со свиной рулькой, источавшей аппетитный запах. Следом пошел приличный кусок шоколадного торта, кофе-капуччино.
– Приступайте! – поощрительно кивнул Шумилов – вам теперь силы понадобятся. А мне пока надо переговорить с коллегой.
Он поднялся и пошел к сидевшему за соседним столом Забелину.
Юрий в это время выпил рюмку коньяка и принялся жадно жевать, словно его перед этим долго морили голодом. Голова была совершенно пустой и легкой, ни о чем не хотелось думать, что-то анализировать. Он почувствовал себя на уровне животного, подчиняющегося инстинктам.
Глядя на него со стороны, Шумилов невольно позавидовал аппетиту молодого человека. Столько передряг, столько проблем – а ему все нипочем. Наверное, и спит спокойно по ночам, совесть не мучит. Как там говаривал Остап Бендер? "Не ешьте на ночь сырых помидоров – желудок испортите".
– Что с ним будем делать, Николай Поликарпович? – спросил сидевший за соседним столиком Забелин. – В Лефортово или?
– Или… Он согласился стать опознавателем. Вопрос только будет ли толк. Его, как ты понимаешь, нельзя посадить в машине возле какого-нибудь выхода из торгового Центра. Саид может выйти через любой другой – их слишком много, чтобы всё контролировать. Я бы сказал, пустая трата времени.
– Примаков бы отметил, что это "контрпродуктивно".
– Вот именно!
– Что тогда делать? – задумался Сергей – время слишком мало. Есть самый простой выход, насколько я понимаю.
– Мы с тобой думаем об одном и том же – рассмеялся Шумилов, – но тебе нельзя идти с ним внутрь.
– Это еще почему?
– Рожа у тебя, как у Шарапова в известном фильме. Вся в синяках. Будешь светиться, как фонарик, а привлекать внимание ни к чему. Нет, придется идти мне. А что, пора тряхнуть стариной! В Уральске вы с Сашей не очень-то давали мне развернуться.
– Вам бы все шутить, Николай Поликарпович, а дело серьезное. Давайте пустим кого-нибудь из опытных оперов, а вы будете руководить самой операцией!
