Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 4, 2004
Л. Шарпантье. Тамплиеры. Справочный материал и увлекательное чтение. Перевод с французского Е. Мурашкинцевой. М., «Астрель»; «АСТ», 2003, 224 стр.
Неиссякаема жажда тайны. В связи с чем у нас в наличии и Луи Шарпантье — французский собрат Бузиновских, актуализирующий тамплиерскую легенду. У тех пропавшая казна тамплиеров становилась мошной Ивана Калиты, а Фрэнсис Бэкон (реальный Шекспир) переправлял рукописи, собранные тамплиерами, в Москву. Шарпантье же про Россию знать не знает. Но его изобретенья причудливы по-своему. Он, кажется, уверен, что тамплиеры вывезли из Иерусалима скрижали Завета, каковые на самом деле суть похищенные Моисеем в Египте «Таблицы Закона». И понаписано на этих скрижалях нечто такое, что дает основу бурному развитию цивилизации. «Формула вселенной». Правда, евреям прочитать этот текст и использовать его тогда не удалось. Не случилась у них цивилизация. А вот арабы и крестоносцы, поочередно завоевывавшие Иерусалим, получали благодаря обладанию Таблицами необычайно сильный импульс развития. В Европе внезапно начали строить готические соборы, развились ремесла и торговля. Еще более смело Шарпантье заключает, что утрата арабами Иерусалима и затем разгром ордена тамплиеров привели к медленному умиранию исламской и краху христианской цивилизаций. «Отныне все достижения совершаются лишь усилиями отдельных личностей» — уж не «прогрессоров» ли? Шарпантье полагает, что тут редко обходится без евреев, которые умеют читать «зашифрованные книги Моисея», а в них «хранится каббалистический ключ» к «Таблицам Закона»… Вспоминается, что у нашего автора вышла на русском еще одна книжка, «Гиганты и тайна их происхождения», — о древней цивилизации гигантов, прибывших на Землю извне и передавших свои знания друидам и строителям соборов. Так что мир его еще замысловатей, чем мы думали. Среди прочего в новой книге Шарпантье имеются домыслы о том, почему тамплиеры не поклонялись распятому Христу (не весьма убедительно автор убеждает, что можно быть христианином и без веры в распятие Христа) и что такое Бафомет, который как раз был у тамплиеров предметом поклонения (у Шарпантье это сгусток алхимических символов, что также сильно упрощает, кажется, суть дела). Не так уж много книг о тамплиерах на русском языке, но эта — не подарок.
Дениел Ранкур-Лаферьер. Россия и русские глазами американского психоаналитика. В поисках национальной идентичности. Перевод с английского А. П. Кузьменкова. М., «Ладомир», 2003, 288 стр.
Мало нам Жельвиса, есть еще и американский взгляд на эту вещь. На Ранкура я точу зуб давно. Еще с момента выхода его первой книжки на русском языке («Рабская душа России», М., 1996), которую я подверг примерной экзекуции в своем опусе про символы русской культуры. Но плодовитый психоаналитик все не унимается. И не то чтобы клеветал. А просто очень прямодушно препарирует на своей жесткой кушетке загадочную русскую душу, так что никакой загадки у нее уже не остается. С опорой на «Зигмунда Фрейда, Дональда Винникота и Мелани Кляйн». Авторитеты авторитетами, а выводы Ранкура-Лаферьера незамысловаты. Возникает ощущение, что они продиктованы спецификой избранного метода и соответствующим понятийным аппаратом. Фатальную роль играет общая примитивность психоаналитической терминологии, которая просто не позволяет выразить сколько-то тонкие духовные смыслы. Остается пробавляться ерундой. Прообраз родины: «Россия прежде всего родитель, и именно мать, а не отец». Отсюда — инфантильность русского человека. Его отношения с родиной — «доэдиповские», «отождествление себя с собственной матерью». Русские — матриоты. Притом мать-Россия — она сама как ребенок, и она страдает. А вместе с нею и ее дети. Русская душа, по Ранкур-Лаферьеру, — мазохистка. «Например, замечено, что русские с готовностью подчиняются властям, добровольно идут на страдания и в самых различных обстоятельствах ведут себя в пораженческой, самоубийственной и в целом мазохистской манере». «В досоветские времена русский мазохизм воплощался в знаменитом фольклорном персонаже Иване-дураке», а в советское время его заменили чукчи «для проецирования самоосуждения»… Как водится, в качестве предпосылок и аргументов привлекаются русские обычаи пеленать младенцев и париться в бане. Ранкур нашел в России немало великодержавных националистов, «как явных, так и тайных». То и дело протаскивает националистические фразки Дмитрий Лихачев. Или там Михаил Исаковский. Но все-таки зла на Ранкура я не держу. Тем более, что он специально оговаривается: «Далеко не всякий психоанализ является клиническим». А там, где он уходит от психоаналитических методик, он обнаруживает умение по крайней мере добросовестно собирать и представлять материалы. Не так уж мелка и мысль, которой лишь слегка касается Ранкур, о России как иллюзии — предмете веры, умозрительной конструкции, проекте… Ну можно ли злиться на человека, уверенного в том, что «мазохизм в России пошел на спад» оттого, что «в последние годы советской власти детей стали меньше пеленать», и ныне в России «былые мазохисты постепенно уходят в мир иной, и распеленавшаяся молодежь жаждет новых иллюзий»? Обложка книжки — тоже не без невнятного психоаналитического контекста. На ней изображен бородач в белой рубахе, который смотрит против солнца на небоскребы в центре Нью-Йорка, а среди них отчетливо выделяются две башни Всемирного торгового центра…
Этика СМИ. М., «КноРус», 2003, 260 стр.
Поразительная эта книжечка не имеет автора. По косвенным признакам можно догадаться, что это перевод. Но не узнаем мы и того, каков же был первоисточник (по некоторым приметам — немецкоязычный). Нет также имени переводчика. Быть может, это «редактор Т. Зоммер»?.. Но главное, что изложение материала не выдерживает никакой критики, многие места просто непонятны, термины и имена теоретиков СМИ перевраны (каково: экзистенциалогия и экзистенционализм, Даррида, Балеш, Базин, Кракауер? Да и Маклухан — это как-то не того…). Даются отсылки к списку литературы, но самого списка нет как нет. Количество орфографических и стилистических ошибок зашкаливает за все пределы. И все это страшно досадно. Кажется, что настоящий смысл текста — по догадкам весьма емкий и иной раз оригинальный — только просвечивает сквозь это варварское русскоязычье (или скажем так: новорусский сленг). Смешно, когда люди говорят об этике, поправ ее самим фактом такого разговора. Почему бы им не повиниться?.. Последнее предложение в книжке звучит так: «Это может стать сложным предприятием, ибо взгляд на то, что находится в нашей силе и рамках нашей ответственности, часто смещен, но это не является невозможным». Воистину так.
Ярославль.
Кинообозрение Игоря Манцова
— Эта женщина работает в деревне… Выпейте с нами, миссис Смерть, мы как раз обсуждаем проблемы третьего мира.
«Смысл жизни по „Монти Пайтону“».(КАРМАДОН)
Трагедия, о которой напряженно размышлял. Кроме прочего: что увидела съемочная группа Сергея Бодрова в свои последние секунды? Насмотренные люди, кинематографисты, творцы виртуальной реальности, как вдруг — чудовищный гул и с бешеной скоростью приближается нечто.
Во всей этой истории есть мистическое измерение, то, что извиняет мои спекуляции. У этой трагедии нет визуального эквивалента. То, что кратковременно видели они, не увидит никто никогда. Никто никогда не сфотографирует. Позитивизм убедил людей, что мир насквозь познаваем, прозрачен. Фотографическое изображение давно выступает в качестве критерия достоверности. Допустим, ангелы и бесы не оставляют отпечатков на эмульсии, значит, не существуют. Однако вот странный, неосмысленный прецедент, Кармадон: картина, обрамленная ужасом конца, потенциальный «съемщик» которой обречен. Я знаю про нее, но никогда не увижу, как это было.
Не так ли стремительно, неотвратимо является всякая смерть? Живые еще не знают, мертвые уже не говорят. Целиком заполняя расщелину, стремительно приближается бесконечность (миллионы тонн льда, песка и воды в динамике) — процесс, не оставляющий улик в историческом времени, ни на какой пленке. Бесконечность, по определению, невидима. Попробуйте вообразить атаку ледника — дело ограничится худосочной анимацией. Повторюсь: фотографически убедительный эквивалент Кармадона невозможен.
Зато можно «увидеть» перекошенные от ужаса лица людей, услышать их последние реплики. Это важно: крупный план, как соразмерный человеку, возможен, общий, как несоразмерный, — нет. Не случайно Витгенштейн описывал превращение «внутренней речи» в картинку термином «визуальная комната», подчеркивая тем самым достоверность локального.
Для сравнения: обеспеченный телевизионной технологией общий план «11 сентября» оказался до боли похож на киношные кошмары, что было многократно отмечено. Крупные планы внутри самолетов, внутри небоскреба также ужасны, но легко представимы. Можно не сомневаться, вскоре их материализует Голливуд. Непредставимый общий план Кармадона — за пределами ужаса. Свирепая, прямо-таки библейская архаика. Черная дыра эпохи высоких технологий. Недостающий элемент визуального архива.
