Александр Анянов - Рожденные ползать
— Это делу не помеха, — продолжил Помидоров. — Толян, давай сегодня вечером культурно отдохнем?
— Нет, Вован! Пить спирт больше не буду! — испуганно замахал руками его друг.
— Почему сразу — спирт? Хочешь, поедим сегодня ночью от пуза? Лучше, чем в любом ресторане.
Предложение казалось вполне безопасным, и Полупушистый поинтересовался:
— А жратву где возьмем? У меня сегодня на кухне ни одного знакомого.
— Какая кухня, дорогой! Сиводня будем кущать свежий шяшлик из настоящей зайчатина, — имитируя грузинский акцент, ответил Помидоров.
— Это как?
— Мальчишка, что бы ты без меня делал. Есть план. Слушай внимательно сюда.
Он потянул своего друга за рукав в сторонку, чтобы Ибрагимов случайно не услышал их разговор.
— Ты знаешь, сколько здесь зайцев на аэродроме? Порасплодились без отстрела. Ночью прямо на рулежки выскакивают. Меня прошлой раз один чуть с ног не сбил. Вот такой здоровый!
— Ну, видел — много. И чего? — неуверенно протянул Полупушистый.
Действительно, почти все внутреннее пространство авиабазы, там, где когда-то вырубили лес, за исключением взлетной полосы и рулежек, было покрыто густыми зарослями травы, местами доходящей человеку до пояса. Днем это поле казалось безжизненным, однако ночью полностью преображалось. Со всех сторон доносился деловой шорох, блестели огоньки глаз, слышался негромкий писк и урчание. Время от времени раздавался пронзительный крик и плач, похожий на детский. Это прощался с жизнью какой-нибудь зверек, попавшего в зубы хищника. На некоторое время все вокруг замирало, потом начинало шуршать и суетиться снова.
— Так вот, предлагаю сегодня клево поохотиться, — предложил Помидоров.
— С чем ты будешь на них охотиться? С калашом что ли?
— Именно так, — ответил его товарищ, даже без намека на улыбку.
Полупушистый открыл рот от изумления, и опасливо оглядываясь на Ибрагимова, зашептал:
— Ты что ненормальный? Выстрелы же услышат! Я на губу не хочу! Да и где патроны взять? Они же все по счету. Ты ведь знаешь, каждый раз после наряда, начальник караула проверяет. Полный рожок получил — столько же и сдал.
— Не услышат — лес глухой вокруг. Да, что я тебя уговариваю. Дрейфишь — так и скажи.
— Сам ты дрейфишь. Если бы были патроны, я бы первым пошел.
Помидоров ухмыльнулся и полез в карман. Вытащив оттуда сжатый кулак, он поднес его к носу Толяна и слегка приоткрыл. Глаза Полупушистого полезли на лоб. Сквозь небольшую щель были видны желтые цилиндрики автоматных патронов. Их было — три.
— Так как? — торжествующе спросил Помидоров, наслаждаясь полученным эффектом. — Охотимся?
Его товарищ хотел дать обратный ход, но было поздно.
— Откуда они у тебя? — изумился он.
— Солдатская смекалка.
— Как это? Почему же никто пропажу не обнаружил во время проверки?
— Так ведь начкараула как проверяет? — подмигнул Помидоров. — Отсоединяет рожок и смотрит. Патроны видны, значит — полный. Правильно? А ты когда-нибудь, к примеру, видел, чтобы офицер оттуда их все доставал и по одному пересчитывал?
— Нет, такого никогда не бывает.
— Так, вот. А мы ломаем несколько палочек нужного размера, вставляем их в рожок и сверху прикрываем патронами. Результат — себе в карман,
— Ну, ты голова! — восхищенно протянул Полупушистый.
— А, то! Со мной не пропадешь. Давай, подходи сегодня ночью ко мне, во вторую зону. Сначала поохотимся с кайфом на дичь, потом жаркое поедим.
— Ты что, как это я к тебе приду? — снова засомневался Толян. — Как оставлю свой пост? А если проверка?
В это время у крыльца затормозил дежурный тягач и из кабины выбрался Гусько, как обычно дергая шеей и постоянно поправляя очки.
— Как товарищи, бойцы? Готовы?
— Так точно, товарищ лейтенант, — раздались нестройные голоса.
— Хорошо, стойте здесь. Я сейчас доложусь дежурному по полку и поедем.
Провожая взглядом несуразную фигуру офицера, Помидоров презрительно сплюнул ему в след и ехидно поинтересовался:
— Кто проверять приедет? Этот очкарик, что ли? Ночью? Да он уже сейчас зевает. Гарантирую, максимум, на что его хватит, это он может приехать на проверку постов до одиннадцати — двенадцати. Потом вся ночь в нашем распоряжении.
— Не, чего-то мне лень к тебе во вторую тащиться — далеко, — все еще пытался выкрутиться Полупушистый.
— Какое, далеко? Это если по рулежке топать. А если по прямой, через поле — тут и двух километров не будет. Впрочем, не хочешь, как хочешь. Чего я тебя уговариваю. Один справлюсь. Я свежатинки уже года полтора не ел. Мне этого зайца самому на один зуб. А ты можешь продолжать жрать тухлую перловку!
Помидоров сладко потянулся, как бы в предвкушении удовольствия и продолжил мечтать вслух:
— Вот я помню, какой-то фильм смотрел про рыцарей. Там быка повесили на вертеле, и крутят, чтобы получше прожарился. А он жирный такой, гад. С него так и капает, так и капает. И корочкой коричневой медленно покрывается. Запах — с ума сойти можно! Заяц, он тот же бык — только современного советского времени. Тоже разожгу костерчик, сооружу себе маленький вертелок — и вперед, к победе коммунизма! Так, как? Или все-таки дрейфишь?
Полупушистый представил картинку, так живописно нарисованную своим другом и сглотнул слюну. Он сделал над собой героическое усилие, чтобы отказаться, но урчащий, вечно голодный молодой желудок сам ответил за него:
— Что ты заладил. Сказал же — не боюсь! Я с самого начала согласился, только тащиться к тебе было лень.
— Все, заметано. После двенадцати ночи подваливай. Жду.
В это время на крыльцо вышел Гусько и солдаты тут же замолчали. Юра на секунду задержался на них взглядом и словно бы почувствовал что-то недоброе.
— Эй вы, друзья, опять какую-то гадость замышляете? — подозрительно спросил он.
— Что вы, товарищ лейтенант. Так просто, стоим, про гражданку вспоминаем, — Помидоров смотрел на Гусько ясным детским взором.
— Тогда, все в машину, — скомандовал офицер.
После ужина Юрино настроение немного поднялось. Дело сделано — часовые развезены по зонам. Все в полном порядке. Подъезжая к караульному помещению, Гусько невольно улыбнулся. Внутри его ожидал, жесткий дощатый, без матраса топчан. Но все равно, какая-никакая, а кровать. Если спать очень хочется, то выспаться можно. Юра хотел всегда.
Скрипнув тормозами, тягач остановился возле двери караулки.
— Товарищ лейтенант, — обратился к Гусько водитель. — Мне нужно в автопарк заправиться, да и сцепление хотел подтянуть. Во сколько ночью подъезжать? Когда поедем проверять посты?
На Юрином лице появилась недовольная гримаса.
— Проверять…, — он на секунду задумался. — А во сколько у вас завтрак? Давай-ка ты подъезжай за мной часиков в семь утра. Что там может случиться…
Офицер вылез из кабины, громко хлопнув дверью. Водитель покачал головой и понимающе хмыкнув, включил первую передачу.
Свет фар высветил деревья на опушке леса и погас. Грузовая машина с крытым кузовом остановилась, и оттуда начали выпрыгивать фигуры в пятнистых маскхалатах. Их лица были вымазаны чем-то темным, за спиной висели автоматы с укороченными стволами и вещмешки, набитые какими-то угловатыми предметами. Некоторые были с рациями — большими металлическими ящиками с длинными антеннами. Едва они закончили построение, как из кабины грузно вылез еще один, в таком же маскхалате, но с офицерской фуражкой на голове. Он взглянул на часы и вполголоса начал давать установку:
— Так, сейчас — ровно двенадцать. Повторяю задачу: уничтожение самолетов истребительно-бомбардировочного полка. Работаем тремя группами по четыре человека. Каждая группа берет на себя одну эскадрилью. Взрыв всех трех эскадрилий — одновременно. Время — час ночи, ноль-ноль. По нашим данным в каждой зоне только один часовой. В любые виды силового контакта вступать с ними категорически запрещаю. За исключением крайних случаев, представляющих опасность для личного состава групп. Все должно быть выполнено предельно аккуратно и тихо. Рации работают только на прием. Сами выходите в эфир один раз — доложить о готовности. Маршруты отхода и место сбора — определены. Вопросы? Попрыгали на месте. Хорошо. Все — выполнять задачу!
Люди в маскхалатах ловко по одному пролезали через дыру в проволочном заграждении защитного периметра авиабазы Дурасовка и мгновенно растворялись в темноте леса.
Четыре фигуры по-пластунски ползли в высокой траве. Впереди был Главный, за ним Радист, следом Молодой. Замыкал группу Опытный. Через какое-то время Главный остановился и осторожно приподнял голову. Метрах в двадцати перед ним виднелась залитое лунным светом серое полотно рулежной дорожки. Сразу за ней виднелись холмы самолетных укрытий.
Главный посмотрел на часы и скрипнул зубами от злости. При подходе к объекту, в темноте леса, группа слегка уклонилась от маршрута и из-за этого катастрофически запаздывала. Теперь у них было два выхода. Первый: как планировалось заранее — ползком обогнуть рулежку вокруг (она заканчивалась тупиком в метрах трехстах от места, где они лежали). Или, второй: перебежать через рулежку, за кратчайшее время, достигнув своей цели. Главный на секунду задумался и принял решение — рискнуть. Жестами он отдал приказ членам группы. Смысл его сводился к следующему: как только часовой пройдет мимо и повернется к ним спиной, подождать, когда очередная туча закроет луну и быстро пересечь открытое пространство. Получив в ответ знак, что приказ понят, он взял наушники у Радиста, и стал слушать эфир. Группа замерла, готовясь к броску.
