Николай Романов - Байкеры
Затем улегся на кучу брезента, что валялась в тени рубки, и заснул.
Выяснилось, что он занял единственное удобное место на палубе. В рубке обосновался мужичок в кепке, старательно изучавший маленькую голубую книжечку с тисненым названием «Справочник боцмана» — видно, готовился к экзамену на водный чин.
Мир взрослых людей, бесцеремонно отбирающих себе все лучшее, проявил себя и в такой Малости, как место на палубе. Вздохнув, Фанта вернулся к лебедке, долго пристраивался, пока нашел подходящую выемку в массивном металлическом боку механизма. Развернул ветхий листок и углубился в чтение:
«Думающий байкер проходит три стадии самоопределения:
1. Рядовой армии байкеров. Поначалу он приобретает мотоцикл и прикид «как у всех». Это неизбежно. Сначала нужно примерить на себя шкурку того же цвета, что таскают все простые особи данного вида. Затем появляется желание переделать свой вид и байк, равняясь на «вожаков». Подспудно в голове бродит мысль: «Если они стали ТАКИМИ, то и я этого добьюсь, если стану на них похожим». Как правило, ТАКИМ стать не удается, даже если внешний вид вожака и его байка скопирован в точности.
2. Облом. Ночное шоссе постепенно становится «дорогой разочарований». Время ошибок и время радостей, получаемых от жизни. Размышления о себе и своем месте в дорожном строю приводят к отказу от штампованных образцов и поиску своего лица. Отказ от тупой и прямолинейной «похожести». Время примерки на себя всего подряд, беспорядочно и лихорадочно. Ты пробуешь все, не в силах остановиться. Ты поглощаешь мысли, людей, одежду и химию, включая дым растений.
3. Однажды ты ловишь себя на мысли, что прошло уже порядочно лет, и ты изменился. На тебе осталось то, что уцелело от войны со временем. У тебя в голове то, чему ты позволил занимать твой разум. И если ты остался жив после многочисленных экспериментов над собой и сохранил желание выезжать на байке, невзирая на погоду, возраст, семью, — ты сам становишься законодателем в своем деле. Незаметно ты обнаруживаешь, что окружающие равняются на тебя. Ты добился своего. Стал личностью.
Только вот нужно ли тебе это? Может, лучше остаться муравьем? Или, что еще проще, дать себя съесть более сильным особям? Решай сам».
Фанта прочитал и внизу увидел фамилию автора, которая ему ни о чем не говорила. Он взглянул на спящего Кея, разметавшегося на брезенте, и подумал, что автор находится неподалеку. Почему он бросил это занятие? Разучился писать? Или научился думать?
Кей проснулся, когда стемнело. Мужичок в кепке вывесил на носу и корме катера красные фонари и включил маленький прожектор, освещавший жестяную табличку с коряво выведенными словами «Осторожно! Идут работы!»
Кей встал, потянулся и увидел Фанту, неутомимо лупящего цепью толстый фанерный лист. Свинцовая отливка успела проделать в дереве многочисленные дыры.
— Хватит тренировок. — Кей сосредоточен и хмур. — Сейчас сойдем на берег, найдем еду и решим проблему.
Он постучал по рубке.
Пришлось помучиться, затаскивая ХаДэ вверх по ступеням на набережную. Пару раз казалось, что они не удержат байк и тот скатится в темную воду, покрытую клочками серой пены. Обошлось.
Сейчас они колесят вдоль набережной. Кей поставил перед собой задачу напороться на неприятности. Выставил себя как живца. Кто клюнет?
Долго не клевало. Кей предпринял отчаянный шаг: рванул в центр и проехал мимо всех известных ему точек, где болтаются байкеры. «Повезло» на Пушкинской, где любят собираться те, у кого аппараты не простые, а дорогие.
Клюнула не акула, но и не карась. Скорее окунь. Длинноволосый сильный парень в желто-черном полосатом свитерке а ля Ли Марвин из фильма «Дикарь». На серьезном литровом японце. От самой Пушкинской парень повис на хвосте ХаДэ, но не проявлял желания немедленно сцепиться. Кей понял, что тог уже сообщил по телефону «куда надо» и ждет подкрепление. «Разумно, очень разумно», — думал Кей, закладывая между машинами и уводя преследователя в сторону набережной. Кею так и не удалось выяснить, почему его персона вызывает убийственный интерес неизвестного противника. Сегодня он узнает все. Не откладывая ни на день. Грядут холода. Через месяц он спешится и тогда сладить с ним будет проще.
В этот темный час на набережной не так уж много машин. Проскочит на скорости одна-две — и тихо. Лишь Кей да длинноволосый нарезают вдоль чугунного парапета. Обернувшись, Кей в двух словах объяснил Фанте, что делать. Тот посерьезнел и напрягся. В его жизни такое впервые. Понятно, он готов и жизнь положить, чтобы доказать свое право «быть». Только это лишнее. Право требует жертв, но лучше, если они будут чужими.
Кей сбросил скорость. Преследователь исправно скопировал его, не придвинувшись ни на сантиметр. Мастер, ничего не скажешь! Только и Кей не дурак. Мимо него проскочил фургон с надписью «Хлеб». Кей резко газанул, обогнал фургон и пристроился прямо перед ним. Когда водила пришел в себя от неожиданности, то посигналил, а затем, высунувшись из окна, еще и проорал что-то обидное. Кей на слова не реагировал, словно и не слышал. Он действительно не слышал. Его занимал процесс «рыбной ловли». Заслышав за спиной усилившийся рокот японского двигла, Кей ушел направо, скрывшись за фургоном. Когда длинноволосый вышел вперед и не увидел Кея, это его неприятно удивило.
Водила высунулся из окна и обложил заодно и противника Кея. Тому не понравилось, и он ответил. Две секунды решили исход дела. Кей успел притормозить, оказался позади и вышел японцу в хвост. Кей видел, как подобные трюки проделывают летчики. На земле такое удается не всегда. Тесно.
Длинноволосый заметил его слишком поздно. Кей резко газанул и поравнялся с противником. Интересно, Фанта замешкается или нет? Парень оправдал надежды. Он привстал, выбросил свинцовую отливку вверх и резко дернул цепь на себя, раскроив байкеру кожу от лба до затылка и изрядно оглушив.
Кей мог бы попросить построить удар иначе, в висок. Но тогда на совести Фанты осталось бы убийство, а Кею пришлось бы говорить с трупом. Оглушенный байкер вывернул влево, проехал газон и свалился в кустах, под высоким металлическим забором. Он не терял соображение, хотя поток крови залил лоб и глаза. Кей немедленно остановил ХаДэ на обочине и приказал Фанте остаться. Неизвестно, что за зрелище ожидает в кустах, да и не следует молодому человеку присутствовать на допросе.
Когда Кей добрался до байкера, длинноволосый был уже не так и волосат. Большую часть скальпа вырвало, когда космы попали в спицы и намотались на ось. Он пытался вырваться, но ему оторвало еще и палец, который он подобрал и сейчас бессознательно сжимал в окровавленной руке. На оторванном пальце еще держался золотой перстень.
Отогнувшийся при падении уголок обтекателя вошел парню в грудь, и там пузырилась кровь, окончательно испортив желто-черный стильный свитерок.
Трава пропиталась маслом, сочившимся из разбитого картера. Длинноволосый истекал кровью. Лица не видно. Только белки глаз. Кей встал на колени и приподнял голову парня. Тот не сопротивлялся, когда его усадили, прислонив спиной к забору.
Парень открыл рот, собираясь что-то сказать, и хрипло закашлялся, сплевывая красным.
— Я был против, — наконец выдавил он. — Мне и без тебя жилось хорошо. Эти гонки меня утомили. Я умру.
— Умрешь, — согласился Кей, заботливо усаживая собравшегося было завалиться набок парня. — Скажешь, зачем я тебе нужен, и помирай. Мешать не стану. Парень смотрел без страха. Он даже не просил вызвать врачей или позвонить маме. Кей уважал таких противников. Что же все это значит? Такого замечательного парня прислали, чтобы он сдох в канаве по приказу неизвестно кого. Да и самому парню эти штучки не по душе.
— Там, в кармане, ключи… — парень наклонил голову, и нитка слюны с кровью сбежала с подбородка. — Возьми.
Через мгновение Кей рассматривал красивый золотой брелок и несколько прикрепленных к нему ключей.
Золото. Снова золото. Непрактичный металл.
— Запомни адрес… — длинноволосый назвал место. Название ничего Кею не говорило. Он лишь вспомнил громадины новых дорогих домов. — Зайди в подземную парковку, найди лифт. Последний этаж.
— Какой номер? — Кей не собирался жалеть умирающего.
Парень состроил на лице что-то вроде улыбки. Оскалился:
— Номера нет, — и, прежде чем отвалить, парень выдавил: — Иди сам. Тебя все равно найдут. И еще. Передай ему, что я сдох ни за что…
Последнее слово он произносил так, словно из него выпустили воздух, и получилось «что-о-о-о…» Подбородок упал на грудь, голова поникла и обнажилась мерцающая плоть на затылке. Кей приложил скальп на место. Похоронную команду надо встречать достойно.
«Передам, милый, обязательно передам, — думал Кей на бегу, — и от себя добавлю».
— Садись, Фанта.
