Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2030: Нулевой Год
Хирурги посмотрели друг на друга и кивнули. Утвердились в мысли, эту операцию они как-нибудь протянут, но на следующую – надо непременно надевать костюмы с весёлыми динозавриками.
Вдруг, внутри бензопилы что-то хрустнуло. Опа, подумал Марк, а у нас проблемы. Но о ремонте бензопил хирурги знали практически всё. Они выбросили неисправные запчасти в пластмассовое ведро под столом, затем начали подпиливать, сверлить, подвязывать. Наконец, первый удовлетворённо сказал: «Ну вот и чудненько. Можно закрывать.»
«Вы… Починили… Это… Джентльмены?» — спросил Марк. Медсестра уже вколола шприц в маленькую резиновую штучку на капельнице Марка, и всё вокруг ещё более замедлилось.
«Вы… Неплохо… Держались… Приятель…» — врач говорил тоже медленнее, а скучный, без Барни, фиолетовый костюм оставлял в воздухе скучные фиолетовые радуги. «Только так: быстро и радикально! Надеюсь, заживёт хорошо. Никто из моих ампутированных пока не жаловался!»
Из ампутированных? — подумал Марк. Ах, ну конечно. Первый врач – он же бензопильщик с «Мусоровоза». Бензопильщик с бензопилой! Во прикол! Марк попытался пошевелить руками и ногами, но конечности не слушались. Великолепно. Меня оквадратили. Интересно, мне дадут взамен «Пёрпл Харт»? Хотя, я же в ФБР – маловероятно. А, кому нужны медальки! Только неженкам, которые не могут предъявить настоящие боевые шрамы.
Ласковое солнышко светило на тротуар, делая кусок старого картона приятно тёплым. Марк поглядел вниз. Между культей ног, стояло красное ведёрко. И культи, и ведёрко – принадлежали Марку.
Из солнечного тумана появилась босоногая леди в затасканном вечернем платье. Сняла с плеча бамбуковое коромысло, опустив две тяжеленные корзины на тротуар перед картонкой Марка.
«Всё сидишь, Марк?»
«Сижу. Как Ваши дела, Розалинд? Молодёжь не беспокоила?»
«Нет, слава Богу! Вчера вечером – ничего такого. Держи доллар.» Она опустила пожертвование в ведёрко Марка.
«Спасибо, мэм, Вы очень щедры сегодня. Удачного Вам дня.»
«Нафига ты ему кинула доллар?» — по грязному тротуару проскрипели колёса тележки. В картонку упёрся зонтик для гольфа. «Он же бесполезный обрубок! Заплатила бы мне шестьдесят-ла!»
«Заткнись.» — сказал Марк малай-американскому кули.
Разносчица обедов и мальчишка-грубиян растаяли в тумане.
«Поможем инвалидам! Поможем инвалидам!» — прокричал Марк: «Леди и джентльмены! Обратите пристальное внимание! У меня нет ни рук, ни ног.» Нет, это неправильно, слишком напыщенно. Давайте-ка так: «А ну, позырим, граждане! Умине рук и ног ваще нета! Доллар не кинете? Как вам моя новая грамматика? По-мо-жем инвалидам!»
Перед Марком материализовалась пара отполированных до зеркального блеска ботинок. Чуть выше – отглаженная синяя юбка. Один ботинок коснулся ведёрка Марка, подравнял точно по краю картонки.
«Привет, обрубок. Пришла твою дочку сфотографировать, на «Доску почёта». Где Пэм собирает сегодня?» — Мисс Джонсон, леди с плаката «Пути Спасения», держала фотокамеру. «Пэм у нас как машинка для печатания денег! Два рекорда за одну неделю, прикинь.»
Марк повернул голову. Вдоль тротуара, на уставном расстоянии в пять ярдов [около 4,5 метра] – высажены инвалиды: Майкл, Саманта, Памела и Патрик. У каждого, как положено, имелась подержанная военная форма, кусок старого картона, чтобы сидеть, и настоящее, с серийным номером – пластиковое ведёрко. Рук и ног, опять-таки как положено, – не было. Оквадраченные!
— Марк! Марк! Марк?
Марк открыл глаза. Клэрис была у изголовья кровати.
— Ты только что потерял сознание, — сказала она.
— Ничего я не терял. Наверное, этот вот коктейль в моей капельнице. Волшебство продолжается.
— Доктор дал указание сегодня утром – уменьшить дозу.
— Его зовут – Роджер?
— Кого? Доктора? Нет, он, вроде, – Джастин.
— Я видел дурацкий сон. — Теперь беззаботная часть мозга основательно поблекла и отошла на задний план, а другая, постоянно беспокоящаяся, зато любопытная и самокритичная, – стала потихоньку захватывать власть. Кровать уже не была такой мягкой, грязь на стене – выглядела отвратительно. Марк поднял левую руку и оценил её состояние. Множество царапин, щедро окрашенных йодом, сломанной ноготь, но ничего серьёзного. Попытался пошевелить пальцами ног. Ступни слушались великолепно. — Почему я в корсете?
— У тебя маленькая трещина в четвёртом позвонке. Плюс лёгкое сотрясение мозга. Полицейские сказали, ты головой сломал журнальный столик.
— Да, вроде было дело. Но в общем, всё не так серьёзно. Не считая перелома руки, конечно…
— Перелома руки? — глаза Клэрис широко раскрылись. — Нет, Марк, у тебя была операция. Ты нипомнишь?
— Какая операция? — не понял Марк. Он повернулся вправо. Плечо пронзила острая боль. Внезапно он понял: справа не загипсованная рука, а обрубок, ампутированная чуть выше локтя культя, толсто замотанная марлей и прибинтованная к конструкции из реек и трубок. Марк не чувствовал особого сожаления. Если тебя оквадратили в бредовом сне, получить назад обе ноги и левую руку – не хуже чем нежданный подарок на Рождество.
— Так. Понятно… И как долго я тут провалялся?
— Четыре дня, Марк. В основном, ты спал. Большую часть времени, то есть.
— Я бредил? Говорил что-то?
— Про фиолетовую каракатицу. Про починку бензопилы. То плохие уплотнительные кольца, то неправильный бензин. А ещё, ты хотел увидеть кого-то по имени Барни. Это свидетель?
— Нет, Клэрис. Барни – это такой Тиранозавр-Рекс. Весёлый, добрый и фиолетовый. Можно… попить воды?
Клэрис потянулась за стаканом с соломинкой.
Марк сделал глоток. Вода отдавала дезинфекцией, но для Марка показалась как лучшее шампанское. — Ты сказала, у Саманты кислотный ожог.
— Ничего серьёзного.
— Ничего серьёзного? — переспросил Марк. Если Дэйви вот так, запросто, «переболел полио», «ничего серьёзного» может означать что угодно.
— Да нет, правда, Марк. Ходит на завод к мистеру Штольцу. Чинит свои бомбы. У мистера Штольца нет денег платить, но все согласились работать забесплатна, лишь бы запустить производство. У нас в тупичке – всё в порядке. Только полио, а холеры нет.
— Холеры?
— По радио сказали. Надо мыть руки и кипятить воду! Школа – закрылась на карантин. Рикки и Пэм помогают дома. Гараж отмыли. Копаем грядки, сажаем овощи, потихоньку разбираем, что от дома осталось. Вот, Рикки вчера нашёл для Дэйви паровозик.
— Подожди. Что – от дома осталось?
— Ой, может, не надо тебе говорить. Дом рухнул, но гараж остался! Рассказывать дальше? Ты Марк, только сильно не расстраивайся.
— Рассказывай, раз начала!
— Как ты второй раз позвонил, уже наводнение. Мы пошли наверх. Вдруг: ка-бум! Кухня взорвалась! Дедушка Дэйвид сказал: в следующий раз, слушайтесь электрика.
Когда район отключили от электросети, пришлось переделывать в доме проводку. Электрик предлагал ставить батарею от гибридного автомобиля на второй этаж, а не под полом кухни. Но Марк не захотел уродовать спальню металлическим ящиком. Ну да, задним умом – все хороши. — Аккумулятор взорвался?
— Он самый! Взорвался – и электричество кончилось. Ни света, ни телевизора. А ещё – сигнал в телефоне потерялся. Но у Рикки было «вечное радио». Мы крутили ручку по очереди и слушали новости об урагане. Утром я выглянула на лестницу…
— И что внизу?
— Вода, почти до пояса! Стенные панели – все размокли и отвалились. Но я подумала: ветер стихает, вода должна сойти, надо просто подождать. Еда мы заранее занесли на второй этаж. Я сделала всем бутерброды на завтрак. Вдруг, слышим: скрип, скрип! И пол начал наклоняться. Я тогда говорю: ребята, скорей на крышу! Мы разбили окно и вылезли на крышу гаража. Пэм ещё хотела вернуться за одеялами, но я не пустила.
Марк представил себе Клэрис, как она карабкается через окно, с её-то семимесячным животиком. — Короче, дом рухнул?
— Да. Но гараж остался стоять. Повезло… Ну, значит, сидим на гараже. У нас – ни одежды, ни одеял. А самое плохое – воды не было. Рикки говорит: щас спущусь, наберу из наводнения. А я такая: я тебе наберу! У всех сортиры на задних дворах, Западный Канал с мылом, а ещё безопасные удобрения от «Симпсона и Кауфмана»… Короче, я приказала Рикки: снимай футболку и собирай дождь с крыши.
— Очень умный ход, Клэрис. Я уверен, эпидемия холеры оттого, что кто-то попил грязной водички.
Слава Богу, мы позволили Уильяму жениться на этой девушке, подумал Марк. Простушка, не очень образована, и слишком спешит нарожать детей, но без неё, – половина семьи уже бы погибла.
— Я думаю, как классно, Билли сразу компенсацию не дали! Ему бы выдали бабки, – а я бы всё потратила на ремонт. Ну, как я мечтала… А так, пусть наши денежки пока в Пентагоне полежат, да?
