Андрей Ларченко-Солонин - Инок
В кабинете участкового терапевта детского отделения городской больницы Лёша сразу же почувствовал себя, словно рыба в воде.
– Что же, неплохо, неплохо, – бубнил он себе под нос. – И деньжат можно подзаработать, и удовольствие получить. А заодно и начальником не – большим побыть, хотя и недолго совсем. То-то сейчас дежурные сестры ходят, слюну глотают. А если точнее, то просто-напросто завидуют. Пусть походят, побесятся. Чихал я на них. У меня дела поважнее сейчас, да и друзья посолиднее, пожалуй. Пропасть не дадут и в беде не бросят. Да да, войдите, не заперто.
В дверях показалась полная женщина, с вида лет тридцати-тридцати пяти. Лёха взглянул на лежащую перед ним фотографию.
«Так, ну это уж точно не она. Вот, чёрт побери, навязалась ты на мою голову, свинья жирная», – думал он про себя.
– Ну, что, мамаша, на что жалуемся?
Женщина подняла глаза и с удивлением посмотрела на новоиспечённого врача.
– Как это понять – на что я жалуюсь?
Теперь уже доктор – такой приятный и симпатичный с виду, в недоумении смотрел на неё поверх толстых очков.
– Ты чего пришла – то? – вновь проговорил он, и еле слышно прибавил, – морда поросячья?
– Дак, я вот ребёнка привела, температурит чего-то.
– А-а-а. Ребёнка, говоришь, привела? Ну, это хорошо. Это мы сейчас живо изладим.
Он весело прищурился на один глаз и начал быстро листать толстую медицинскую карточку, ту, что первая попалась под руку.
– Обслужим, как говорится, по первому классу, мамаша, не извольте беспокоиться.
Алексей был слишком занят делом для того, чтобы отдавать отчёт своим словам. Человек разговаривал лишь для того, чтобы заполнить тишину и не дать пришедшей прийти в себя.
– Сервис – прежде всего.
Удивлённая посетительница продолжала в недоумении хлопать глазами.
А человек в белом халате, не обращая на неё внимания, по-прежнему полностью был поглощён чтением чьей-то медицинской карты.
– Так и есть. Вот оно. Свинка! Точно!
С гордым видом и чувством исполненного долга, тоном, не терпящим возражений, врач, наконец, произнёс:
– Пенициллин, по полкубика три раза в день.
Последнюю фразу он прочитал уже в другом месте.
Внимательно слушая, женщина и не подозревала, что у сидящего перед ней доктора даже нет специального медицинского образования, а санитаром в этой больнице он работает совсем недавно. Но, несмотря на это, нужно признать, что по-латыни читать Лёша мог, хотя и с трудом. Тяга к языкам, как, впрочем, и невостребованный талант, присутствовали с детства. А потому, всё только что сказанное было для него лишь пустым звуком. Казанова наблюдал за реакцией мамаши. Та же, по всей видимости, уже заподозрила что-то неладное.
– Доктор, а Вы что же, ребёнка-то смотреть не будете?
– А-а, ребёнка-то, ребёнка-то можно и посмотреть. Ну, давай, подходи сюда, богатырь ты наш. Так, живот в порядке, спина, вроде, тоже. Всё нормально, можете идти. Милая моя, я же вам по-русски сказал! Идите, идите! Пошевеливайтесь! Там, за дверями, очередь, люди ждут.
Женщина с ребёнком вышла за дверь. Здесь по-прежнему не было ни одного человека. Расстроенная, чуть не плача, она тащила за руку маленького сынишку, который, чувствуя настроение матери, пищал и упирался изо всех сил.
Подойдя к двери кабинета заведующей поликлиникой, осторожно постучала. Ответа не последовало. Там не было никого. Всхлипнув, мамаша понуро поплелась к выходу.
Глава 3
Не стоит, в череде событий
Искать следы извечной сути.
Не стоит свет луны безликой
Пролитой крови, криков муки.
Бумаги шелест, звон монеты
Не стоят, жизни уходящей.
Нет сил, чтоб оценить мгновенье
И крик, о помощи молящий.
Не стоит, вырвавшись из круга,
Лететь, сорвавшись в неизвестность.
Не стоит! Лишь метель да вьюга.
Не стоит! Лишь буран да вечность.
Идущий по тайге путник оставлял за собой довольно чёткие следы. Полоса недавно примятой травы уходила в сторону скалистого гребня, что гордо возвышался на самой вершине хребта. Погоня была уже в самом разгаре. Адреналин хлынул в кровь, и охотники, забыв обо всём на свете, жаждали только одного: поскорее настигнуть свою жертву. Напряжение нарастало с каждой минутой. И лишь один человек угрюмо плёлся в самом хвосте колонны, не испытывая при этом всеобщего энтузиазма и с опаской поглядывая на окружающие людей деревья. Только он один из всех здесь присутствующих принимал участие в прошлой экспедиции и тогда лишь чудом остался в живых.
Вадим предложил большие деньги и пригрозил расправой в случае, если счастливчик откажется идти во второй раз. Выбора не оставалось. Собственно, поэтому мужчина и оказался здесь, но теперь, кажется, сильно жалел об этом.
Первым на необычное поведение замыкающего обратил внимание Михей. 0н постоянно и внимательно следил за каждым. В горах всякое случается. Под действием постоянно гнетущей опасности люди часто срываются и теряют разум. Прихлопнуть человека здесь, а потом сказать, что он ненароком сорвался со скалы, не стоило ничего.
– Витёк, ты почему грустный такой, случилось чего?
– Да так, о своём задумался.
Витёк явно не был настроен на откровенный разговор.
– Ну, дак и поделись с нами. Мы ведь сейчас в одной упряжке идем. Один за всех, все за одного. Или не так? Как ты думаешь?
– Поделиться-то можно, да вот только интересно ли слушать будет?
– Давай, давай, Витюха, рассказывай! Нечего на душе камень держать. А то, может, он у тебя за пазухой припрятан?
– Нету у меня за пазухой никакого камня. Хотите знать, так знайте. Наша сегодняшняя охота – занятие бесполезное и очень опасное. Убить этого самого урода, по следу которого мы тащимся уже почитай три часа кряду, – занятие безнадёжное. Всё дело в том, что это вообще и не человек даже. Думайте, что хотите, считайте, как знаете, но вы идёте по следу оборотня.
Среди людей прокатилась волна едких насмешек, вперемешку с удивлёнными возгласами.
– Не кривляйтесь. Я дело говорю. И вовсе не для того, чтобы напугать кого-то, а просто предупредить чтобы. В прошлый раз я вот так же позади всех плёлся. И жизнь мне спасло только то, что Ванька, покойничек, царство ему небесное, по нужде сходить решил и отстал маленько. Так вот он отстал, значит, чтобы нужду справить, ну, и я приостановился. Подожду, думаю, парня, мало ли чего в тайге может случиться. Кореш всё-таки. Вдруг слышу – шум за кустами. А потом – разом всё стихло, как оборвало. Я к кустам-то подкрался и между веток выглядываю. И как только посмотрел, так дара речи чуть сразу же и не лишился. Стоит он, значит, над ним, ноги расставил, пасть свою разинул. А кровь с нижней челюсти так капает, капает. И прямо Ваньке на лицо. И на меня вражина смотрит, смотрит, значит, исподлобья, не отрываясь, глазищами-то своими. Я уж и не помню, как ноги уносил оттуда.
– Да кто смотрит-то, кто смотрит?!
– Вы чё, ей-богу как маленькие, зверюга, конечно, этот самый. С телёнка, не меньше, и челюсти, словно жернова мельничные, кого хочешь, в муку перемелют.
После последних слов вновь послышались смешки.
– Чего ржёте, словно лошади? Может, найдётся кто смелый и пойдёт вместо меня замыкающим?
Голоса сразу стихли. Но молчание вновь нарушил Михей:
– Ладно, достаточно с нас россказней. Кто бы он ни был, зверь или человек, неважно. Мы должны его прикончить, и мы это сделаем. Если кто увидит, сразу стрелять. Разговоры вести ни к чему. А сейчас идти пора. И так уже столько времени потеряли на пустую болтовню. А каждая минута нынче на дорогом счету.
Взобравшись по почти отвесной стене, Серёга прошёл метров сто по кромке обрыва и спрятался за огромный валун, что, казалось, еле-еле держался у самого края пропасти. Тропа проходила метрах в пятидесяти книзу. Удобнее места для встречи даже придумать было бы трудно.
«Скоро я посмотрю этим людям в глаза и спрошу, наконец, что же всё-таки им от меня нужно».
Человек молча сидел на макушке скалистого гребня. Ветер трепал его чуть тронутые сединой волосы. Ему почему-то казалось, что кто-то всё время пристально наблюдаёт за ним. Сидящий ясно чувствовал на себе этот взгляд неизвестных глаз. Привстав, одинокий путник внимательно осмотрелся по сторонам. За тёмной кромкой густого, хвойного леса, точно так же, как и за любым из огромных камней, мог скрываться кто угодно, и разглядеть его там было бы невозможно.
«Вроде как ничего подозрительного. С минуты на минуту на тропинке должны появиться люди. И сейчас именно это самое важное».
Солнце уже склонялось к горизонту. Его нежно-розовый свет, словно волшебный эликсир, струился над лесистыми склонами гор, над их скалистыми гребнями, над узенькими ленточками речушек, что, причудливо извиваясь, сломя голову неслись куда-то вдаль. Не важно куда, лишь бы подальше от этой земли кроваво-красного цвета. Казалось, они кричали: «Люди, посмотрите на этот волшебный свет. Он окрасил землю в цвет крови неспроста. Он умоляет вас лишь об одном: остановитесь».
