Джоди Пиколт - Время прощаться
Через пару минут Гидеон уложил малышку у моих ног. Дженна раскраснелась, ротик приоткрылся. Я опустилась рядом с ней на колени. Она казалась фарфоровой, сотканной из лунного света.
— Она слишком устала, — сказала я.
— Она испугалась, — поправил Гидеон, присаживаясь рядом. — Уже после случившегося.
— Спасибо тебе.
Я взглянула на него.
Он не сводил глаз с деревьев, где исчезла Мора.
— Она убежала?
Я кивнула.
— Она тоже испугалась. — Я покачала головой. — Знаешь, за все те годы, что занимаюсь исследованиями, я ни разу не видела, чтобы слониха вышла из себя из-за детеныша. И неважно, насколько надоедлив, капризен или труден этот малыш.
Я потянулась, чтобы поправить ленту в растрепавшихся волосах Дженны — свидетельство истерики.
— К сожалению, мое материнское терпение не столь безгранично.
— Дженне очень повезло с тобой.
Я усмехнулась.
— Особенно если учесть, что кроме меня у нее никого нет.
— Нет, — возразил Гидеон. — Я наблюдаю за тобой, когда ты с дочерью. Ты хорошая мать.
Я пожала плечами, хотела снова пошутить, но эти его слова значили для меня слишком много. И я услышала собственный голос:
— Из тебя тоже вышел бы хороший отец.
Он поднял один из одуванчиков, которые Дженна срывала и складывала в кучки до того, как отправиться гулять возле Моры. Он ногтем большого пальца разрезал стебель и продел один цветок во второй.
— Я уже подумывал им стать.
Я сжала губы, потому что не мне раскрывать секреты Грейс.
Гидеон продолжал соединять одуванчики.
— Ты никогда не задумывалась: влюбляешься в человека… или в образ, который сам рисуешь?
Я думала, что у любви, как и у горя, нет будущего. Какое будущее может быть, если один человек становится для другого центром Вселенной — и неважно, потеряли его или нашли?
Гидеон взял венок из одуванчиков и надел Дженне на голову. Венок съехал ей на бровь, перекосившись из-за косички. Она заворочалась во сне.
— Иногда мне кажется, что любви не существует, есть только страх потерять кого-то.
Легкий ветерок принес запах диких яблок и луговых трав, земной запах слоновьей шкуры и навоза, сока персика, который Дженна ела и испачкала сарафан…
— Ты волнуешься? — спросил Гидеон. — Боишься, как все сложится, если он не вернется?
Мы впервые заговорили об отъезде Томаса. И хотя мы раньше рассказали друг другу, как познакомились со своими половинками, дальше этого разговоры не заходили: мы остановились на кульминации развития наших отношений, когда все еще казалось возможным.
Я подняла голову и посмотрела Гидеону прямо в глаза.
— Я боюсь того, как все сложится, если он вернется.
Начались колики. У слонов они бывают, особенно у тех, кого накормили плохим сеном, или тех, кому резко меняют рацион. С Сирой не случилось ни того ни другого, однако она апатично лежала на боку со вздутым брюхом. Она ничего не ела и не пила. В животе урчало. Джерти, собака и лучшая подруга слонихи, сидела рядом и выла.
Грейс осталась дома присматривать за Дженной. Она пробудет с ней всю ночь, чтобы мы могли понаблюдать за слонихой. Гидеон вызвался дежурить добровольно, а я сейчас за главного и обязана быть здесь.
Мы стояли, скрестив руки, и наблюдали, как ветеринар осматривает слониху.
— Сейчас он скажет то, что мы и без него знаем, — прошептал Гидеон.
— Да, а потом даст лекарство, чтобы ей стало лучше.
Он покачал головой.
— Что ты будешь закладывать, чтобы оплатить лечение?
Гидеон был прав. Денег катастрофически не хватало, придется брать из текущих расходов, чтобы оплатить такой непредвиденный случай, как этот.
— Придумаю, — нахмурилась я.
Мы видели, как ветеринар ввел Сире противовоспалительное, флуниксин, и препарат, расслабляющий мышцы. Джерти свернулась клубочком в сене и тихонько поскуливала.
— Все, что остается делать, — ждать и надеяться, что она начнет отрыгивать куски непереваренной пищи, — сказал ветеринар. — А пока принесите ей воды.
Но Сира не хотела пить. Каждый раз, когда мы подходили с ведром (с теплой водой или прохладной), она пыхтела и пыталась отвернуться. После нескольких часов таких страданий мы с Гидеоном были в отчаянии. Ничего из прописанного ветеринаром не действовало.
Мучительное зрелище — видеть, как пластом лежит такое сильное и величественное животное. Я вспомнила о диких слонах, в которых стреляли жители деревни, о тех, кто попал в силки. Я понимала, что нельзя легкомысленно относиться к коликам. Они могут привести к закупорке желудка, а это ведет к смерти. Я опустилась на колени рядом со слонихой и пощупала ее напряженный живот.
— А раньше такое было?
— С Сирой нет, — ответил Гидеон. — Но я уже наблюдал подобное. — Казалось, он мучительно размышляет над чем-то. — Ты смазываешь кожу Дженны детским маслом?
— Я наливаю его в ванночку, — ответила я. — А что?
— Где оно?
— У меня осталось немного в ванной под раковиной…
Он встал и вышел из сарая.
— Ты куда? — крикнула я, но побежать за ним не смогла. Нельзя оставлять Сиру.
Минут через десять Гидеон вернулся с двумя флакончиками детского масла и бисквитным тортом из моего холодильника. Я последовала с ним в кухню, расположенную здесь же, в сарае, где мы готовили еду для слонов. Он начал разворачивать упаковку торта.
— Я есть не хочу, — сказала я ему.
— Это не тебе. — Гидеон поставил торт на стол и принялся втыкать в него нож.
— Все, он умер, — пошутила я.
Гидеон открыл флакон с детским маслом и полил торт. Жидкость тут же впиталась в тесто, как в губку, заполнив сделанные надрезы.
— В цирке у слонов случались колики, и ветеринар советовал поить их маслом. Оно, по всей видимости, действует на перистальтику.
— Но этот ничего не сказал…
— Элис, — Гидеон замер, его руки застыли над тортом, — ты мне доверяешь?
Я взглянула на человека, который много недель работал со мной бок о бок, стремясь доказать, что заповедник может выжить. Который один раз уже меня спас. И спас мою дочь.
Однажды, сидя в приемной стоматолога, я прочитала в глупом женском журнале, что, когда тебе нравится человек, твои зрачки расширяются. И людям нравятся те, чьи зрачки расширены, когда они на них смотрят. Вот такой бесконечный круг: мы хотим тех, кто хочет нас. Радужная оболочка глаз Гидеона была такой же темной, как и его зрачки, — возникал оптический обман: черная дыра, бесконечное падение. Интересно, а как в это время выглядели мои зрачки?
— Да, — ответила я.
Он велел принести ведро воды. Я пошла за ним в сарай к лежащей на боку Сире. Ее живот тяжело вздымался. Джерти села, учуяв опасность.
— Эй, красотка! — позвал Гидеон, присаживаясь перед слонихой. Протянул ей торт. — Сира — настоящая сладкоежка.
Слониха понюхала торт. Осторожно притронулась к нему хоботом. Гидеон отломил небольшой кусочек и бросил Сире в рот, Джерти обнюхала его пальцы.
Через мгновение Сира взяла торт и проглотила целиком.
— Воды! — скомандовал Гидеон.
Я поставила ведро в непосредственной близости от Сиры и наблюдала, как та втянула полный хобот. Гидеон наклонился, его сильные темные руки гладили ее бок, а сам он приговаривал, какая она хорошая девочка.
Как бы я хотела, чтобы и меня он так ласкал.
Мысль была настолько неожиданной, что я попятилась.
— Мне нужно… мне нужно проверить, как там Дженна, — запинаясь, произнесла я.
Гидеон поднял голову.
— Уверен, что они с Грейс обе крепко спят.
— Мне нужно…
Я запнулась, прижала ладони к разгоряченным щекам, повернулась и выбежала из сарая.
Гидеон оказался прав. Когда я заглянула в дом, Грейс с Дженной свернулись калачиком на диване и крепко спали. Ладошка Дженны лежала в руке Грейс. Меня затошнило: пока она спит с моим родным человечком, я мечтаю о том, чтобы переспать с тем, кого любит она.
Грейс заворочалась и осторожно, чтобы не разбудить Дженну, села.
— Как Сира? Что случилось?
Я подхватила Дженну на руки. Она проснулась, но глазки ее снова закрылись. Я не хотела ее будить, но в то мгновение для меня было очень важно вспомнить, кто я. Что я.
Мать и жена.
— Ты должна ему все рассказать, — сказала я Грейс. — О том, что не можешь иметь детей.
Она прищурилась. Мы не возвращались к разговору, который состоялся много недель назад. Я знала, что она боится, как бы я не сболтнула Гидеону, но дело совсем не в этом. Я хотела, чтобы между ними состоялся разговор, чтобы Гидеон понял — Грейс всецело доверяет ему. Мне хотелось, чтобы этот разговор состоялся, чтобы они могли строить планы на будущее, включая суррогатное материнство и усыновление. Мне хотелось, чтобы связь между ними была такой крепкой, чтобы я даже щелочки в их браке не нашла, через которую могла бы проникнуть.
