Алексей Колышевский - Патриот. Жестокий роман о национальной идее
— Обморок.
Третьей из стаи была выцарапанная Кирой где-то в дебрях Рунета девица по имени Лена Штопик, и это была самая странная и удивительная девица, виденная Герой когда-либо, а девиц, всяких, он повидал немало. Представьте себе милое и слегка порочное лицо юной Брижит Бардо, которая пила несколько дней, отчего лицо ее приобрело характерную опухлость. К лицу добавьте уложенные кое-как в некое сооружение, которое язык не поворачивается назвать прической, волосы соломенного цвета, кукольный рост «я у мамы табуреткой» и кулон в виде, о ужас! — в виде свастики, но и это еще не все! Задний карман плотно прилегающих к Лениной попе джинсов оттопыривал красного цвета силиконовый имитатор мужского достоинства, и Штопик буквально «высаживала» собеседников, когда в момент разговора, обсуждения какого-либо вопроса она невозмутимо доставала эту штуку из кармана и обращалась к ней со словами:
— А что ты думаешь, Болтик? Это Болтик, мой друг, — объясняла Лена одуревшим от такого поворота разговора окружающим. — Когда мне трудно или что-то непонятно, то мы разговариваем, и он очень помогает своими советами. Я без Болтика никуда.
Четвертым был юнец, притом аршинного роста и какой-то узкий. Имя у него тоже было какое-то «узкое» — Иц. «Иц», и все тут. Гера был далек от корректности, когда имел дело с «кибердрочерами»: так он называл самую низкую касту безнадежных сетевых сумасшедших. Ибо куда еще, по его мнению, можно было бы отнести карманную девушку с красным Болтиком, шкафовидного Геркулеса и Обморока с Ицем, которые непрерывно пощипывали друг друга, и всегда отчего-то за руки выше локтей, и при этом хихикали? Он попросил всех четверых зайти в его кабинет, построил их возле входной двери, сам уселся на свой стол, свесив ноги, закурил и некоторое время бесцеремонно рассматривал странный квартет. Затем, видимо, сделав для себя необходимые наблюдения, он, едва сдерживая смех, спросил:
— А вот кто вы такие?
Геркулес выпятил свои огромные губы и прошлепал:
— Мы ваф новый креатифный отряд. — Получалось у него вместо «ша» говорить «эф», и выглядело все это просто по-цирковому.
— А по-моему, вы отряд клоунов-переростков, хотя вот вы, — он ткнул в Лену Штопик пальцем, — вы моих слов на свой счет не принимайте.
— Это самые талантливые ребята, каких только можно было найти, дорогой. — Брикер по-кошачьи мягко вплыла в кабинет и, подойдя к Гере, повторила еще раз: — Самые талантливые. Они гениальны.
— В чем же их гениальность?
— Лена — великолепный художник и дизайнер, когда она оформляет интернет-сайты, то просто творит новые миры. Она может нарисовать все: от плаката до книжной обложки, а Алик Бухиев звонил мне сегодня и сказал, что книга почти готова. Геркулес — он наш символ национальной терпимости, и потом — это модно иметь в команде африканца. Придет кто-нибудь и скажет: «А почему у вас нет ни одного африканца?» К тому же он талантливый журналист с идеями по созданию образа воинствующих экстремистов, того, о чем мы так плотно говорили все время до твоего отъезда. Прекрасно, если над созданием этакой белокурой фашиствующей бестии станет работать чернокожий — это истинная свобода, не так ли? Обморок, а он предпочитает, чтобы его называли именно так, и никак иначе, — он популярнейший блоггер и к тому же литератор, каких мало. Он просто крышесносен! Я дам тебе почитать его новую вещь «Спираль Нунчак» — это просто антигламурный гимн, а какой слог! А Иц, — Кира улыбнулась и потрепала узко-длинного молодого человека по щеке, для чего ей пришлось встать на цыпочки, — Иц мой племянник, и он болен телевидением. У него такие связи в телевизионном мире, что обойтись без него мы просто не сможем, ведь у нас впереди так много тем для продвижения!
— Кира, детка, ты хорошо подумала, когда собирала это… эту… этих ребят всех вместе?
— Конечно! Я просто не хотела тебя тревожить там, в Америке, и представила ребят Петру Сергеевичу, ну, и он одобрил. Они в штате, и они настоящие «бриллианты», поверь мне!
Гера прикрыл глаза и вцепился пальцами в край стола, словно хотел вырвать куски дерева из его крышки. Однако возразить против аргумента «Рогачев» он не мог и лишь сдержанно распорядился:
— Хорошо. Я не против, пусть работают, но хотелось бы услышать от каждого, кто и чем конкретно планирует заниматься в самое ближайшее время. Вот вы, — он ткнул пальцем в Обморока, — вы что собираетесь делать после того, как выйдете из моего кабинета?
— Схожу поссать, — быстро, деловитым тоном шизофреника ответил Обморок, не моргнув при этом ни правым, ни, что характерно, левым глазом.
— Ясно, — удрученно вздохнул Гера, — действительно талантливые ребята. Мыслят нестандартно. Все свободны в таком случае.
— А вот можно я задержусь? — попросил Геркулес.
Гера пожал плечами:
— А вам разве не надо… Туда же, куда собирается ваш коллега?
— Я уже был. У меня просто предложение есть по существу.
Все вышли. Кира несколько раз вопросительно оглядывалась, мол, «ты разве не хочешь мне ничего сказать, дорогой?» Но Гера сделал ей знак — «позже» и остался один на один с негром.
— Так что у вас?
— Надо всех пометить.
— Угу. Понятно. Как пес столбики метит, лапу задрав?
— Нет. Я серьезно. Вот ваши блоггеры — они же пока просто так, за жалованье пишут, и все. А надо идею какую-нибудь, объединяющую с символом, ввести, чтобы у людей было что-то единое, общее. Понимаете? И чтобы остальные это видели и понимали, что человек принадлежит нашему движению, значит, он не простой человек. Чего вы боитесь — ведь это хорошо, показать свою силу и влияние!
Гера вновь пожал плечами, и, хотя идея в целом ему начинала скорее нравиться, он все же не выдержал и съязвил:
— И как нам их помечать? Попросить, чтобы перо страуса в задницу воткнули? У нас тут северные широты, к вашему сведению, и со страусами реальный напряг. Петушиное тогда, что ли? Но это уже намек, многие могут обидеться…
Геркулес был само спокойствие. Он снисходительно улыбнулся и продолжил:
— У каждого, кто пользуется «ЖЖ», есть маленькая картинка, его символ, «юзерпик». Достаточно что-то нарисовать на этой картинке, и все.
— Что, например?
— Ну, не знаю… Это вам решать. Нужно, чтобы у всех было что-то одинаковое. Крестик, кружочек, человечек…
— Квадратик, и лучше, если он будет зеленого цвета, — сказал Гера свое веское слово, так как привык, что слово шефа всегда должно быть последним и решающим. — Зеленый хороший цвет, он успокаивает, к тому же это цвет доллара, а это вообще тем более приятно. Запустите тогда по всем нашим штатникам-трепачам-писакам, чтобы установили у себя такой квадратик, а если кто из баранов-читателей станет задавать вопрос, то пусть отвечают, что, дескать, вступили в Гринпис. Не надо афишировать принадлежность к нам перед широкой аудиторией. Кто поумней, тот давно уже все понял и помалкивает, а пусть все эти, которые будут оквадрачены, пусть они ощущают себя членами ну, скажем, тайного общества.
