Алексей Колышевский - Патриот. Жестокий роман о национальной идее
Часть IV
Новый уровень
О пользе водителей
— Куда поедем, шеф?
— Домой.
— В высотку или к этой?..
— Слушай, тебе не кажется, что ты слишком много стал себе позволять? Ты кто?
— Шофер.
— Ну, так и шофери себе. Еще раз услышу что-то подобное, будешь ходить пешком.
Водила замолчал, обиделся — даже спина его, казалось, выражала обиду. Он ссутулился над рулем и время от времени сопел. Гере стало неловко: с этим шофером он ездил уже около года и частенько делился с ним самым сокровенным, словно и не шофер это был, а самый близкий друг. К тому же парень водил мастерски, в прошлом был автогонщиком и выступал за команду «Юксона». Дважды буквально «выдирал» «Ауди» из таких передряг, устроенных дорожными идиотами, что если бы не его дар и чувство машины, то дело закончилось бы травматологией, а то и моргом.
Познакомился с ним Гера еще во время своей работы у Хроновского. Его тогдашний водитель то ли заболел, то ли занимался с «Кадиллаком», менял колодки, которые стирались у американского бронированного слонопотама через каждые пять тысяч километров, и Геру в аэропорт отвозил этот парень, Володя. Вот и сейчас он встретил Геру в Шереметьеве-2 после вашингтонского рейса, подхватил его чемодан, искренне обрадовался, увидев шефа. Володя часто возил Настю с ребенком, по-своему был к ней привязан и после разрыва Геры и Насти искреннее переживал, а Киру ненавидел, что называется, «от души». Неизвестно, какая муха его укусила и отчего он решил, что после нескольких дней отсутствия Геры что-то изменится и, может быть, шеф «возьмется за ум», но вопрос свой он, тем не менее, задал и получил унизительный для себя ответ. В салоне автомобиля повисло напряженное, тяжелое, нехорошее молчание. Наконец Гера не выдержал:
— Вов? Слышь, что ли? Володь?
— Чего?
— Ну, ты чего, обиделся на меня, что ли?
— Да ладно, нормально все.
— Ты это, хорош, понял?! Тебе-то какая разница?
— Да, Герман, да сил нет видеть, что с вами происходит! У вас такая семья была замечательная, жена прекрасная, я вообще таких женщин никогда в жизни не видел, и вот… Да ладно.
— Ну, уж договаривай, Вов, чего там.
— А вы не станете опять говорить, что я буду пешком ходить?
— Не стану. Обещаю.
— Я говорю, значит, что жена у вас была замечательная, Настя. А эта проститутка, ведьма какая-то, эта ваша Брикер. Ее сотрудники брюквой прозвали, блядину ебаную.
— Э, ну, ты полегче, полегче!
— Да чего полегче-то! Ведь невозможно! Окрутила вас эта зараза, увела от жены, которая, говорят, вам жизнь спасла, а теперь, пока вас не было, распоряжалась в офисе так, словно она директор, а не вы! Уродов каких-то привела, всех друг с другом перессорила, вон, девчонки из новостной редакции увольняться собрались, да решили вас дождаться. И хер этот лощеный ее два раза прямо от офиса забирал: весь на понтах, четыре джипа охраны, два «Мерседеса», а она к нему в машинку за стекло тонированное шасть, шалава, мигалки повключали и на Гоголевский давай выезжать, а там пробка. Так крякали своими крякалками, так, еб, что все, наверное, думали, что президента везут, а на самом деле эту шалаву на променад…
Гера молча выслушал его. Задавать вопрос о личности «лощеного хера» не стал: и так понятно, кто это был. С каким-то отрешенным спокойствием спросил:
— Все? Выговорился?
Володя, словно спохватившись, что наговорил лишнего, буркнул в ответ:
— Извините…
— Да нет, ничего. Нормально все. Давай-ка останови, где поудобнее, я тебе скажу кое-что.
Шофер поглядел в боковое зеркало, убедился, что идиотов, лезущих по обочине на своих танковых внедорожниках, не наблюдается, и съехал на глинистую полосу вдоль Ленинградского шоссе. Гера приоткрыл окно, закурил и выпустил струю дыма в щель.
— Значит, не нравится тебе Кира-то?
— Да как она кому-то может нравиться, паскуда эта!
— Ты давай без эмоций. Ты на мой вопрос ответь.
— Ненавижу я ее.
— Сильно?
— Сильно.
— За то, что баба такая успешная, а ты шофер? Заедает это тебя?
Володя хмыкнул:
— Да что вы, Герман, мне все норовите мое место указать? Я и без вас его отлично знаю. Да. Я всего лишь шофер, всю жизнь за баранкой и больше ничего не умею, но я честный человек, понимаете? Мне перед своей женой краснеть никогда не приходится, и сплю я спокойно. Меня эта несправедливость бесит, понимаете? Почему прекрасная женщина, ваша жена, которая для вас столько сделала, почему вы, почему… — Володя от волнения запутался в словах, замолчал и красноречиво махнул рукой, мол, да пошло оно все.
Гера выбросил окурок и поднял стекло:
— Поехали на Сокол.
Володя радостно кивнул и собрался было дать по газам, но Гера поднял указательный палец:
— Уан момент. А вот ты, Володь, мог бы из ненависти человека убить?
— Я-то? Ну, не знаю… Если на войне, то мог бы, наверняка.
— Тогда я конкретизирую. Ты мог бы убить Брикер?
Володя убрал руку с ручки коробки передач, сжал ладонь в кулак и сильно ударил по рулевому колесу, отчего то загудело:
— Запросто!
Гера откинулся на спинку:
— Хороший ты парень, Володя. Простой и искренний. Забудь, ладно. Убивать не надо никого, я пошутил.
…Гера звонил долго, но ему никто не открывал. Он приложил ухо к двери, но никаких признаков жизни внутри квартиры не услышал. Хотел было уйти, но дверь соседней квартиры открылась, и появилась соседка — пожилая дама, держащая в руках мелкотравчатую собачку породы пекинес.
— Здравствуйте, — Гера попытался вспомнить, как ее зовут, но из этого ничего не вышло, — а вы не знаете, где… Где люди из этой квартиры?
— Здравствуйте, молодой человек, — соседка смотрела на него с каким-то веселым пренебрежением, — а с людьми из этой квартиры произошли не так давно разные события.
Гера прижался к двери и почувствовал, что ноги его слабеют. Он сглотнул внезапно возникший в горле ком и упавшим голосом спросил:
— Какие события? Что случилось?! - Его голос обрел силу, словно смысл сказанного соседкой только что окончательно дошел до рассудка. — Что с моей женой?!!
— Хм… Вашей женой? Боюсь, что теперь уже не с вашей, — соседка явно издевалась, ей интересно было понаблюдать за реакцией Германа, и она наслаждалась этой сценой, где явно играла главную роль, даже, пожалуй, была режиссером и сценаристом одновременно. — Настя, кажется, вышла замуж за журналиста из Англии, и они прямо на следующий день все втроем уехали. Во всяком случае, застолье у них было прямо свадебное! Гостей много, даже этот, из правительства, кажется, приезжал. Как же его фамилия-то? С рогами что-то связанное… Вот не вспомню.
