Елена Чижова - Полукровка
– Количество ничего не доказывает, – девица блеснула глазами.
– Именно что доказывает, – другая дернула плечом и окинула Машу благосклонным взглядом.
– А где вы видели это издание? – вполголоса поинтересовалась третья девушка, сидевшая в сторонке. В продолжение разговора она хранила молчание.
– Еврейская энциклопедия – известное дело, – Вениамин перебил бесцеремонно. – «Свод знаний о еврействе и его культуре». Не такая уж редкость. Были бы деньги – достать можно.
«Деньги». В виске стукнуло.
– А это дорого стоит? – Маша спросила осторожно.
– Энциклопедия – не очень... Зависит от продавца. Но, в общем, каждый том – рублей тридцать-сорок, – Вениамин отвечал охотно. – А вот если...
– Если – что? – еще не понимая зачем, Маша тянула нить разговора.
– Ну, есть другие книги, редкие, по этой же теме...
– Там есть и другие, – она начала, но смолкла.
Взгляд Вениамина стал пристальным.
– Там, это где?
Его рука взялась за бутылку, но Маша понимала: делает вид. Как будто разливает водку. На самом деле – слушает очень внимательно. Пожалуй, даже слишком.
– Да, действительно, где? – Юлий поддержал вопрос.
Маша выиграла несколько секунд, но этого оказалось довольно. Она объяснила: давно, в одной семье.
– А эта семья, – Вениамин интересовался тихим голосом, – они не собираются?.. Ну, это самое... – он махнул рукой.
– Все! Пиши пропало! – молчаливая девица расслышала. – Наш Венечка – форменная старуха-процентщица!
– Нет, насколько я знаю, кажется... – Он имел в виду отъезд. Это она поняла. – Пока что не собираются.
– Мало ли, если вдруг надумают, я бы посмотрел книги, – Вениамин стянул с головы чепец.
– Тебе лишь бы... – девица, похожая на синий чулок, поджала губы. – Еще посмотришь, когда по-настоящему начнется.
– А что? Лучше, если достанется государству?
Только теперь Маша окончательно поняла. Мысли обретали форму. План еще не выстраивался в деталях, но общее направление прояснялось.
Посидев с полчаса, она стала поглядывать на своего спутника. Наконец Юлий поднялся. Пошептавшись с хозяином, он обернулся к Маше: «Пойдемте. Я готов».
– Вы давно знакомы? С ними?
Они спускались по лестнице.
– Собственно, не очень. И вообще не со всеми. А что, не понравились? – он спросил и посмотрел внимательно, словно ее ответ мог многое решить.
– Да нет, – Маша начала осторожно, – понравились. Только немного странные.
– Странные? Почему? – он спросил настороженно.
– Нет, не сами. Они... Разговоры. Так, из пустого в порожнее...
– Ну почему? – Юлий возразил неуверенно. – Ребята довольно образованные. Например, Веня.
– Да, – Маша кивнула. – Вениамин мне очень понравился. Кажется, самый симпатичный.
– Веня? Самый симпатичный? – он переспросил, удивляясь: Веня, с его дурацким чепчиком? Этого Юлий не мог понять. С его точки зрения, никакая девушка...
– Когда-то давно, – Маша говорила отрешенно, словно прислушиваясь к своим словам, – я тоже интересовалась историей. Собиралась поступать. Думала, история многое объясняет. Читала разные книги...
– А теперь?
– Теперь не читаю. И вообще... Не поступила, и к лучшему. История – это, конечно, важно, но главное – то, что сейчас. На прошлое повлиять нельзя. А на будущее можно...
Юлий замер: то, что она сказала, согласовывалось с его собственными мыслями. Он молчал, потому что боялся спугнуть. Ему казалось, вот сейчас она остановится, и тогда...
Маша говорила искренне, делилась с ним своими сокровенными мыслями, но что-то двоилось, как тогда, когда она сдавала тот проклятый экзамен. Снова она как будто смотрела на себя со стороны. Одной половиной отлетевшей души чувствовала, что Юлий ее понимает, другой – подводила к книгам. Этот разговор он должен был начать сам.
– Вениамин не болтает, а действует. Я поняла – торгует книгами. Это важнее.
– Да, конечно, – Юлий чувствовал разочарование: в сущности, она так ничего и не сказала. Но в то же время думал про Вениамина, о котором она отозвалась с симпатией. «Вот тебе и Веничка... Ишь, какой быстрый...» – Кстати... – он пожал плечами. – Вы говорили, я не понял: какие книги?
– Книги? – она переспросила и отвела глаза. Все шло по плану. Он начал сам. – Знаете, как-то не хотелось при всех... – по памяти Маша перечисляла названия. – Дело в том, что эти знакомые... они действительно собираются.
– Собираются? – Юлий обдумывал. – Значит, должны продавать, – огонек зажегся в его глазах.
– Продавать? – Маша изобразила удивление. – Да, наверное, я как-то не подумала. И что, вы бы купили?
– Конечно! – он закивал горячо.
– Хорошо, я поговорю, – она пообещала и свернула разговор.
– Как ваша рука? – Юлию стало неловко. Об этом следовало спросить раньше.
Маша пошевелила пальцами.
– Вообще-то еще побаливает.
Они пересекали двор-колодец. Сюда выходили зады продовольственного магазина. Вдоль стены – один на другом – стояли пустые деревянные ящики. Верхний ряд поднимался выше человеческого роста. «Интересно, как они ухитряются? Просто пирамида какая-то...»
– Не понимаю, – она оглядывала стену, – пирамида какая-то...
– Пирамида? – Юлий переспросил удивленно. – А... – он проследил за ее взглядом, – в смысле, пирамида? Простите, сразу не сообразил. Мне показалось... – Юлий усмехнулся, – вчера я сам думал про пирамиды, точнее, про Египет...
Ему хотелось сказать о том, что в последние дни он часто о ней думает.
– Дело в том... – Юлий замолчал, потому что чувствовал непонятную робость. Раньше такого рода признания давались легко. – Я перечитывал... в общем, про Египет. И вдруг наткнулся на фразу, не смейтесь, я, конечно, читал и раньше, но теперь, не знаю, другими глазами... И в этот момент я подумал о вас... Запомнил наизусть.
– Наизусть? – Маша обернулась удивленно.
По набережной канала они шли к Невскому.
Юлий остановился и поднял взгляд на купол Казанского собора:
– Вот ты полагался на опору, на эту трость надломленную, на Египет, а она, как обопрется на нее человек, вонзится ему в руку и прободает ее... Пожалуйста, не смейтесь, – он попросил жалобно.
Стянув с руки перчатку, Маша смотрела на тонкий, едва заметный шрам.
– Трость надломленную? – она повторила тихо.
– Да. Государство. Египет, – он подтвердил печально.
Маша надела перчатку и полезла в портфель:
– Вот, – она достала ручку и тетрадку. – Пожалуйста, напишите здесь. Слово в слово.
– Политэкономия социализма, – он прочел на обложке и, полистав, открыл последнюю страницу.
На Невском Юлий предложил выпить кофе. Она отказалась.
