Катарина Бивальд - Дай им шанс!
— Не думаю, что ты сделал бы мне предложение через пару недель знакомства, — сказала Сара. — И я не сильна в отношениях. Никто не захотел бы жениться на мне. Тем более так скоро. Так что другим все равно пришлось бы вмешаться. — Она смущенно посмотрела на Тома и спросила: — А ты бы хотел этого?
— Я люблю тебя с той самой минуты, когда ты сказала, что предпочитаешь мне книги, — признался он. И, подумав, добавил: — А может, с той, когда ты предложила помыть посуду за пиво.
— Это было разумное предложение, — запротестовала она, но тут Том поцеловал ее.
Ни Гэвин, ни полицейский не видели поцелуя. Да, наверно, он ничего бы и не изменил.
Но один человек все видел. И для него это меняло многое.
Грейс увидела Джона, когда он возвращался в Броукенвил. Что-то в его лице заставило ее остановиться и закурить новую сигарету.
— Я уже не знаю, чего бы хотела Эми, — признался он. Видно было, что он обращается к самому себе, а не к Грейс. — Она хотела, чтобы Сара приехала в гости. Это я всегда знал. Еще до того, как она произнесла это вслух. Но теперь? Чего она хочет теперь?
Понимая, что это может вылиться в долгий монолог, Грейс занервничала, но все-таки сказала:
— Теперь она вряд ли чего-то хочет.
Но Джон ее не слушал.
— Я раньше в это не верил, но теперь мне кажется, что она каким-то необъяснимым образом чувствовала, что Сара нужна нам так же сильно, как и мы ей. Но принуждать сына Джимми к браку без любви — это совсем другое дело. Это бы она не одобрила. Но разве это брак без любви? Теперь я не настолько в этом уверен.
— Боже мой, приятель! Люди умирают. Ты достаточно живешь, чтобы это усвоить. По мне, так ты слишком много думаешь. Да и думать тут нечего. Конечно, она хотела бы, чтобы Сара осталась. И она бы заставила этого бюрократа пожалеть сто раз о том, что он вообще сюда заявился.
Ее слова Джона не убедили.
Грейс пожала плечами.
— Позвони Каролине.
Признание
Гэвин Джонс привык к раздраженным посетителям. А в деле Броукенвила его и вовсе уже ничто не могло удивить. Но Каролина Роде была абсолютно спокойна для раздраженного посетителя, и это его пугало. Гэвин Джонс против воли подумал о ее молодом любовнике и покраснел. Ему стало стыдно за эти мысли. Но Каролина ничего не сказала. Он проводил ее в конференц-зал. Его собственный кабинет был больше похож на кабинку с картонными стенами, а у Гэвина не было никакого желания посвящать коллег в подробности этой запутанной истории. Он присел за стол, а она — без приглашения — на стул перед ним.
— Чем могу помочь?
По его тону должно было быть понятно, что помогать ей он не намерен.
Но Каролина только улыбнулась.
— Должен сказать, что это дело — сплошная головная боль, — сообщил он, но на Каролину его слова не произвели никакого впечатления. — Особенно любопытен коллективный элемент.
Каролина стянула перчатки, сложила их и положила на колени.
— Вы не понимаете, — спокойно сказала она. — Они любят друг друга.
Гэвин криво улыбнулся:
— Это я понял.
— Но тогда в чем проблема? — воскликнула Каролина.
— Закон… — начал было Гэвин, но она не дала ему продолжить.
— Законы существуют для того, чтобы американские граждане могли жениться на нерезидентах и жить с ними долго и счастливо.
— Да, — согласился Гэвин, — но тут мы имеем дело с коллективным заговором, в котором замешан весь город.
Каролина пожала плечами.
— Тогда арестуйте нас, — сказала она. — Джен, Энди, Карла… Джорджа, — она пересчитала по пальцам. — Потом есть еще Клэр, Лейси, муж Джен.
— И вас?
Он понял, что его грозные взгляды не имеют никакого действия.
— И меня, разумеется, тоже. — Каролина явно задумалась. — Дети Джен тоже были на свадьбе, но они, наверное, слишком юны для ареста? Наверняка. — Она продолжала: — Но, может, исправительный интернат? Пастор Уильям не был замешан, это вы должны понимать. Так что его лучше отпустить. Но все остальные считали, что Сара и Том должны пожениться ради вида на жительство. Мы все были заодно… Мы все хотели… как там выразился ваш коллега?
— Он не мой коллега…
— Пожертвовать им. Мы ни к чему их не принуждали, но всячески склоняли к совершению преступления, — улыбнулась Каролина. — Мы виновны, как вы понимаете.
— А Том и Сара?
— Они не совершали никакого преступления, — сообщила Каролина. — Они хотели пожениться.
— С самого начала?
— Разумеется. Они все мне рассказали, — усмехнулась Каролина. Смех ее был радостным, но настроение Гэвина от этого не улучшилось.
— Они нас обманули. Мы ничего не подозревали. Жаль, что они были такими скрытными, — добавила Каролина. Видно было, что она старается подавить смех, но ей это не удается. Ее глаза смеялись, в голосе слышны были веселые нотки. Это раздражало Гэвина.
— Столько людей стали преступниками только потому, что они решили, что чувства — это их личное дело. Трагедия.
— Закон… — повторил Гэвин.
— Разумеется. Вы ничего не можете с этим поделать. Нас надо судить. Закон связал вам руки.
— Том и Сара признались. Остальные отрицали, — в отчаянии заявил Гэвин. — Том и Сара сказали, что они единственные несут ответственность за случившееся.
Каролина явно заколебалась. Гэвин немного расслабился, но тут она продолжила:
— С моральной точки зрения, они, конечно, ответственны. Полагаю, что, когда они поняли, сколько людей считает, что они совершили преступление, им ничего не оставалось, как сознаться.
— Вижу, что вы сознаваться не спешите, — сказал Гэвин. Этот разговор тоже выходил из-под контроля. — Хотя вы тоже приложили руку к этому преступлению.
— Закон, — повторила его слова Каролина. — Я готова принять наказание. Другие, возможно, будут возражать, но я уверена, что вы без проблем сможете доказать их вину в суде. И хотя Грейс, Энди и Джен вряд ли будут сотрудничать с органами правосудия, но закон должен восторжествовать.
Она поднялась и надела перчатки.
— Вы же понимаете, никто так не заинтересован в законопослушании, порядке и справедливости, как я. В этом мы с вами похожи.
И с этими словами она попрощалась, заверила, что сама найдет дорогу, похлопала его по плечу и вышла, прежде чем Гэвин сообразил, что сказать.
Он ненавидел этот город.
Какое-то время он тешил себя мыслью, как здорово было бы арестовать их всех. Особенно Каролину Роде. Это была приятная мысль. Но размышления о том, как он будет допрашивать их в присутствии коллег, а потом доказывать их вину в суде, были менее приятными. Гэвин перестал улыбаться. Он представил, как будут смеяться над ним коллеги, представил растерянность судьи. Ему нужно с кем-то поговорить. С кем-то, кто был там и видел все это, кто сможет его понять. Поборов сомнения, он вернулся в свою конуру и поднял трубку.
— Город любви, — прокомментировал полицейский.
Гэвин безрадостно рассмеялся.
— Что ты будешь с ними делать?
В голосе полицейского звучало сострадание.
— Я не знаю, — признался Гэвин.
Полицейский не стал объяснять Гэвину, что тот выставит себя на посмешище, если решится обвинить в преступлении весь город. Вместо этого он спросил:
— Ты что-нибудь решил по поводу дробовика?
Гэвин вздохнул. Угроза расправы с применением оружия была самой незначительной из всех проблем.
— Ты же слышал эту женщину? Четвертое июля. Не будем заводить дело.
— Как пожелаешь, — сказал полицейский. — Без твоего заявления я все равно не смогу ничего сделать.
— Не все битвы можно выиграть, — вздохнул Гэвин. Он чувствовал, что настроен философски по отношению к этой истории. Философски в том смысле, что он просто устал от всего.
— Особенно с такими противниками, — усмехнулся полицейский. — Все преимущества на их стороне.
Сара Линдквист
Корнвэген 7-1
13638 Ханинге
Швеция
Броукенвил, Айова, 5 августа 2011 года
Дорогая Сара!
Джимми Куган! Я и забыла, что обещала тебе рассказать о нем. Боже мой! Джимми Куган! Не человек, а история. Джимми был первым Куганом, у которого водился костюм. Первым Куганом, который научился читать, первым Куганом, купившим дом, первым человеком в городе, покрасившим волосы, и первым, в честь кого назвали улицу. Я все тебе расскажу в подробностях, когда ты приедешь. Это будет наша первая экскурсия.
В Хоуп можно добраться на автобусах фирмы «Грейхаунд». Хоуп находится в часе езды от нас. Мы с удовольствием там тебя встретим. Я надеюсь сама приехать, но, если не смогу, пришлю кого-нибудь. Если у тебя возникнут проблемы, просто позвони мне. Я жду нашей встречи двадцать седьмого.
С наилучшими пожеланиями,
ЭмиЭпилог И жили они долго и счастливо (книги против жизни — 4:4, ничья)
