Кристина Паёнкова - Бегство от запаха свечей
Начальник отдела кадров появлялся на стройке внезапно и устраивал форменный допрос: кто что делает, чем занят. И далеко не каждый ответ его удовлетворял. Присутствующие при этом начальник стройки и главный инженер молчали и не вмешивались.
Однажды он прибежал, когда на стройке никто не работал. Шла проверка высоковольтной линии, и все спрятались в помещениях. Нам так и не удалось убедить его, что этого требовала техника безопасности.
Мне дали двухнедельный отпуск за прошлый год, и я по целым дням занималась.
Когда настало время составлять наряды за месяц, я, как обещала начальнику, пришла помочь ему.
– Молодец, Катажина, – сказал он. – Я так доволен вами, что никогда уже, пожалуй, не соглашусь брать в помощники мужчину.
Я ничего не ответила, а только покраснела до ушей от удовольствия. Про себя же я потом не раз еще с радостью повторяла эти слова.
Мама тоже стала мягче со мной. Она постепенно освобождалась от бабкиного влияния; письма бабки уже не производили прежнего впечатления, а суждения перестали казаться неопровержимыми. Да и жить мама стала интереснее. Часто ходила в театр, полюбила общество, охотно принимала гостей, увлеклась бриджем.
Стефан по-прежнему играл большую роль в маминой жизни. Она сама в этом признавалась.
Однажды в субботу она днем забежала домой и уже с порога начала рассказывать.
– Приехали Баранские. Отец Збышека просил передать тебе привет и сказать, что ты была права, уехав во Вроцлав. В Кальварии тебя бы сжили со света разные святоши. Баранские зайдут к нам в воскресенье. Кстати, Катажина, скажи мне, почему ты делаешь тайну из своих занятий в техникуме?
– Теперь уже не делаю. Раньше я боялась, что не справлюсь, и никому не рассказывала, чтобы потом надо мной не смеялись.
– Тебе сегодня обязательно надо в техникум? Стефан хочет одну пару сосватать. Своего приятеля и Геню. Знаешь, кто это? Она жила напротив нас во Львове. Хорошая девушка. Правда, уже не первой молодости, но этот приятель тоже не мальчишка. Он даже чуть постарше Стефана. Мы уже обо всем договорились. Они придут к нам. Если сможешь, возвращайся домой в начале седьмого. Посидишь с гостями до нашего прихода, а потом будешь спокойно заниматься.
– Охотно. Но как вы встретились с Геней? Неужели и Стефан с ней знаком? Вот совпадение!
– Геня пришла к нам в ателье, хотела купить воротник. Она первая меня узнала, нисколько, говорит, вы не изменились, даже вроде бы помолодели…
Домой я вернулась еще раньше, чем предполагала. В техникуме испортилось отопление, и нас отпустили. Мама забежала около шести и, убедившись, что я дома, вернулась ненадолго в ателье.
Ровно в половине седьмого в дверь позвонили. Вошел незнакомый мужчина, я предложила ему раздеться и пригласила в комнату.
Гость протянул мне руку и буркнул невнятно:
– Бро…вский.
– Очень приятно. Мама говорила, что вы придете. Сейчас соберутся остальные.
Он был невысокого роста, полноват, с морщинистым лицом и реденькими светлыми волосами, тщательно зачесанными набок.
Посидев немного молча, мы прибегли к испытанному спасительному средству – заговорили о погоде.
– Как сегодня резко похолодало!
– Да, жаль, что снег не выпал, по крайней мере, была бы настоящая зима, – подхватила я. – А так что? Ветер мусор гонит.
– Вот именно. Лучше, когда зима со снегом.
Выражение «вот именно» он повторял через каждые два слова. Пробило семь. Мой запас шаблонных фраз о погоде иссяк, и я с тоской ждала маминого прихода. Теперь мы уже молчали не стесняясь. Мне было все равно. Пусть с ним беседует мама, это ее гость. Он тоже явно ждал чего-то.
Раздался звонок. Мы оба вскочили. Добродушное лицо незнакомца преобразилось, стало сосредоточенным и настороженным.
– Оставайтесь здесь, – приказал он. – Я сам открою.
«Что это такое? – пронеслось у меня в голове, и мне стало жарко. – Неужели бандитский налет?» Я крикнула:
– Почему? Ведь это ко мне пришли!
Мы кинулись в переднюю оба, но он первым подбежал к двери и открыл ее. Вошли два незнакомых человека.
– Из госбезопасности, – резко бросил один из них. – Обыск. Ну что тут? – обратился он к «гостю». – Никто не заходил?
– Нет. Мы сидели, как два голубка. Встретила она меня очень любезно, в комнату пригласила. Ждет гостей.
– Читайте, – сказал самый высокий из них, в сапогах и кожаном пальто. – Вот мое удостоверение, а вот ордер на обыск. Двери мы будем открывать сами. Сидите спокойно.
Обыск у нас дома? Что случилось? Кого ищут? Из госбезопасности не приходят без причины, – терялась я в догадках. Что с мамой и с той парой, которую мы ждали?
Они приступили к обыску, начав с комнаты, где я сидела. Орудовали они с явным знанием дела. Один тщательно просматривал книги, второй открыл диван, третий обследовал карниз над окном.
– Чьи это украшения? – спросил тот, кто рылся в письменном столе.
– Мои! – Я встрепенулась.
– Ишь, как барышня заволновалась. Покажи. Что-нибудь стоящее?
К столу подошел второй, подкинул на руке несколько колечек и брошку, махнул рукой.
– Оставь, это ерунда. Женские безделушки.
Полчаса спустя они перешли в мамину комнату, велев мне идти с ними. Опять долго чего-то искали. В начале одиннадцатого обыск кончился. Все сели. Один заполнял какие-то бланки.
– Готово. А теперь говорите, кого вы ждали. Только прямо, без фокусов. Если скажете правду, мы немедленно уйдем.
– Должна была прийти мама. И еще двое, которых она собиралась познакомить. Почему не пришли, не знаю. – Я старалась отвечать как можно спокойнее, хотя последнее замечание насчет правды и фокусов обидело меня и возмутило.
– Правильно. Они в ателье. А еще кого вы ждали? – На этот раз вопрос прозвучал не так строго.
– Больше никого. Этого гражданина я пригласила войти, потому что приняла его за кандидата в женихи для нашей знакомой.
Настроение у меня изменилось. Теперь я уже с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться им прямо в лицо.
– Видишь, старик, как высоко тебя оценили. Тебе еще жениться не поздно. Что скажешь? Я бы не упустил такого случая.
– Пошли. Надо выпустить тех из ателье, не ночевать же им там. И Анджей, бедняга, с ними сидит, ругает нас, должно быть, последними словами.
Я подписала протокол обыска, заметив, что графа, в которой нужно перечислить описанные вещи, зачеркнута.
– Об обыске никому ни слова, – предупредили они и ушли.
Я с минуту прислушивалась к звуку удаляющихся шагов, затем вернулась к себе в комнату и села. «Пожалуй, надо было спросить у них, в чем дело, – подумала я. – Возможно, они и сказали бы. Хотя вряд ли. В каких случаях производят обыск? Когда ищут украденные вещи. Или оружие. А у нас что искали? Навести порядок или не надо? Пусть все останется, как есть. Вернется мама, вместе уберем».
Мама, действительно, вскоре вернулась, причем не одна. С ней пришли Стефан и Геня.
– Какой ужас! Все ателье вверх ногами перевернули! Когда они пошли сюда к тебе, тот, что остался, разрешил нам навести кой-какой порядок. Даже Гене не разрешили уйти, заставили сидеть до их возвращения.
– Хуже всего то, что в ателье горел свет и туда без конца заходили люди. Они всех задерживали, к концу народу набилось битком. У всех проверяли документы, спрашивали, кто зачем пришел, словом – Содом и Гоморра. Может быть, ты знаешь, в чем дело? У меня голова кругом идет, ничего не соображаю, – всхлипывая, жаловалась мама.
– Ладно, сегодня все равно ничего не узнаем. Увидишь, Ядя, это только цветочки. Ягодки еще впереди. Но не будем раньше времени расстраиваться. Теперь надо поужинать, выпить чаю или чего-нибудь покрепче и хорошенько выспаться. Завтра нам понадобятся крепкие нервы.
– А я решила было, что это пришел Генин жених. Жаль, что вы не слышали наши с ним разговоры о погоде. Потом, когда уже шел обыск, меня все время смех разбирал, – Я пыталась шутить, чтобы хоть немного успокоить маму.
За ужином мы, против обыкновения, довольно много пили. Даже я выпила пять рюмок водки, и у меня закружилась голова. Мы легли спать, так и не приведя квартиру в порядок. Решили, что мы успеем сделать это завтра днем.
Назавтра я уже собралась идти в техникум, когда пришла соседка бабушки Дубинской. Там что-то случилось. Я, не раздумывая, бросила учебники и поехала к отцу.
У них тоже был обыск, но более тщательный.
– Отца нет! – сказала бабушка, едва я успела войти. – Его взяли утром с работы. Обыск длился всю ночь. Они ушли только под утро. Ничего не нашли, да и что у нас можно найти? Утром отец пошел в мастерскую, хотел отпроситься и сразу вернуться, чтобы мне помочь. Навести порядок после обыска – дело нелегкое. Но не прошло и получаса, как прибежал парень из мастерской и сказал, что отца забрали органы безопасности. Что делать? Куда обратиться? Ведь он тяжело болен.
– Неужели забрали?.. Может быть, только на допрос и он вот-вот вернется. У нас тоже был обыск, но все прошло как-то спокойнее. Бабушка, я ничего не понимаю. Почему? За что?
