Энн Пэтчетт - На пороге чудес
Марину поразило, что она лгала не только мистеру Фоксу. Лгала она и всем докторам, ее друзьям — тем явно было бы интересно узнать, что у нее с приехавшим боссом не только деловые отношения.
Маленькая женщина-лакаши, получив свою порцию коры, подошла к Марине и дважды хлопнула ее по плечу. Марина послушно села — почему бы и не посидеть среди мартинов? Все насекомые, кроме пурпурных мартинетов, огибали этот участок джунглей. Женщина развязала нитку на косе Марины и стала расчесывать пятерней ее волосы.
— Такой сервис? — поинтересовался мистер Фокс.
— Их все равно не остановить, — пояснила Марина. — Бесполезно и пытаться.
— Когда я приехала сюда, — сказала Нэнси, у меня были длинные волосы. Лакаши не давали мне прохода. Тогда я остриглась и стала для них невидимой.
— Каждое утро они причесывают Буди, — добавил Ален. — Специально приходят к ее хижине.
— Так вы уже привыкли к этому месту? — спросил мистер Фокс.
Впервые за все время он говорил с Мариной как со знакомой.
Она кивнула:
— Когда экскурсия закончится, я отведу вас в лагерь. Вы расскажете мне, что происходило в компании после моего отъезда.
Мистер Фокс согласился и ушел с Сатурнами.
Марина вслушивалась в их голоса — все мартины и мартинеты, о раппах не было сказано ни слова.
Она протянула руку и сорвала маленький голубоватый гриб, росший у корней дерева, чуть больше ее мизинца. Поднесла его к носу, понюхала, словно цветок. Женщина, заплетавшая ей косу, засмеялась, нагнулась через Маринино плечо, тоже понюхала гриб, потом обхватила Марину руками и со смехом уткнулась в ее шею. Марина тоже засмеялась. Закончив свою работу, женщина взяла гриб из пальцев Марины и, с опаской оглядевшись по сторонам, сунула его в рот.
И пошла домой.
Сатурны остались в роще с лакмусовой бумагой и ватными тампонами, а Марина повела мистера Фокса в лабораторию.
Проходившие мимо женщины махали ей.
— Ты тут популярная персона, — сказал он.
Она остановилась и повернулась к нему, взяла его за руки.
Когда-то они летали вместе в Чикаго, взяли в отеле «Дрейк» роскошный номер и полдня не вставали с постели…
— Я написала тебе много писем. Некоторые обязательно дойдут. Вторая сумка тоже потерялась, вместе с телефоном.
Мимо прошли три женщины, одна похлопала Марину по спине.
Мистер Фокс торопливо убрал свои руки.
— Не беспокойся насчет них, они никому не расскажут.
— Ну, все-таки, — пробормотал он.
— Все это не имеет значения, — сказала она. — Никого не волнует, что мы делаем. И раньше это никого не волновало.
Она поцеловала его, потому что не знала, будет ли другая возможность. И тут же подумала, что, вероятно, от нее ужасно пахнет. Ей так и не удалось до конца отмыться от змеи.
Он выдержал поцелуй лишь секунду.
Мимо шли женщины, спокойно разговаривая и пересмеиваясь.
— У тебя все в порядке, — проговорил он, отходя от нее. — Скоро ты приедешь домой, и тогда мы обо всем поговорим. Все лучше, чем я ожидал, спасибо тебе за это. Ты проявила храбрость, приехав сюда. Теперь я это вижу.
Он повернулся и пошел дальше.
Тут Марина увидела змею, это была маленькая копьеголовая змея, знакомая ей по иллюстрации из книг Андерса. Мистер Фокс уже занес над ней ногу. Марина схватила его и потянула назад с неожиданной силой.
— Марина! — сердито воскликнул он, но она держала его так крепко, что он не мог высвободиться. Она не сразу его отпустила, сначала легко прикоснулась губами к его уху:
— Змея.
Как только они вернулись в лагерь, Марина решила проведать доктора Свенсон и встретила Барбару. Та шла с горящими щеками, а глаза были заплаканные. То ли это были остатки ночных слез, то ли она плакала недавно — Марина не поняла.
— С ней все в порядке, — сказала Барбара и преградила Марине дорогу. — Но вы туда не ходите. Она сказала, что хочет отдохнуть.
— Вы вернулись к своим обязанностям стража ворот?
На Барбаре были белые льняные брюки и облегающий топик цвета морской волны. Вероятно, она решила, что морские мотивы годятся и для плавания по реке.
— Может, вы замолвите за меня словечко? Скажите ей, что я все-таки делаю свое дело.
— Она собирается вас уволить за то, что вы привезли сюда мистера Фокса?
Барбара оглянулась на дверь, из которой только что вышла, и убедилась, что доктор Свенсон не стоит на пороге.
— Не знаю. Может, она просто меня пугает. Сказала, что еще не решила. Между прочим, выглядит она жутко. Раньше я думала, что можно не торопиться с детьми, но теперь вижу, что это не так.
— Да, — согласилась Марина. — Лучше не откладывать.
Миссис Бовендер взяла ее под руку, и они направились к реке.
— Не понимаю, как вы тут живете. Вы так страдали в Манаусе, но ведь здесь в тысячу раз хуже. Может, я и обрадуюсь, если она нас уволит. Мне хочется вернуться в Австралию. Мы с Джеки ненавидим эту страну.
— Тогда уезжайте.
Марина поймала себя на желании расчесать и заплести в косу золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам Барбары. Она подумала, что, возможно, желание ухаживать за чужими волосами — тоже действие коры мартинов, и что это тоже неплохо бы исследовать.
— Но все дело в том, — доверительно проговорила Барбара, — что мы больше нигде не найдем такой халявы.
Уезжая, Барбара поделилась с Мариной: дала ей двое кружевных трусов и к ним парные бюстгальтеры, белую хлопковую ночнушку и баночку жасминового крема для лица.
Мистер Фокс отдал ей белую рубашку, в которой приехал накануне, и вторые брюки, которые она собиралась подвязывать куском веревки.
Милтон подарил ей свою соломенную шляпу.
— Но ведь вы сами ее носите, — сказала она.
— Я могу носить и другую, — ответил он, пожимая плечами.
Она поглядела на красную ленту, покрутила шляпу в руках, надела на голову и сразу почувствовала себя комфортно.
— Потом я верну ее вам.
— Тогда она станет такой ценной для меня, что я не смогу ее носить.
Марина подумала, что ей надо было сбежать вместе с Милтоном в тот самый миг, когда она увидела его в аэропорту. Она упросила бы отвезти ее в Рио, и там они бы затерялись в толпе танцующих девушек и парней…
На пристани она всех расцеловала; мистер Фокс смутился.
Тогда она хлопнула каждого из них по спине.
Потом Марина с Истером и непременные лакаши стояли и смотрели, как отплывает красавица-лодка.
Все махали руками на прощание.
Для утешения Марина положила руку на голову Истера. Лица и фигуры друзей постепенно уменьшились и исчезли за дымкой речных испарений, но еще долго Марина различала блеск золотых волос Барбары, развевавшихся на ветру…
Предстоящая операция огромной тяжестью давила на сознание; Марина долго стояла на пристани, ощущая этот груз.
Наконец она прошла в лабораторию, осмотрела хирургические инструменты, сообщила доктору Буди, что той придется ей ассистировать.
Она, как могла, пыталась предотвратить неизбежное, но доктор Свенсон уже сидела за своим столом перед множеством папок и бумаг — напечатанных на принтере и рукописных, вырванных из блокнота.
— Вы ведь не собираетесь увольнять Бовендеров? — спросила Марина.
— С каких пор вы заботитесь о Бовендерах? Ведь они столько продержали вас в Манаусе.
— Это вы держали меня в Манаусе, — возразила Марина. — Они лишь делали свою работу.
— Ну, в случае с мистером Фоксом они плохо справились с работой, точнее совсем не справились.
— В итоге все сложилось благополучно.
— Доктор Сингх, мы не торопимся, но и не будем терять время. Простите меня, если я сейчас не стану думать о Бовендерах. Мне нужно много чего сделать, а времени в моем распоряжении мало. Я тут попыталась привести в порядок некоторые вещи. Так, на всякий случай.
Ее опухшие пальцы перебирали листки бумаги, словно огромные игральные карты.
— Но теперь вижу, что это бесполезно и что я была настроена слишком оптимистично. Тут нужны три месяца, чтобы сделать мои записи более-менее понятными кому-нибудь другому, кроме меня. Теперь я вижу, что слишком много зашифровала, слишком много держала в голове. Что-то я сейчас и сама с трудом понимаю. Надо было учитывать и возможную неудачу.
— Какую неудачу? — удивилась Марина.
Далеко ли лодка?
Может, кто-нибудь передумает и вернется, чтобы забрать ее?
Если не мистер Фокс, тогда Милтон и Барбара?
Доктор Свенсон поглядела на нее поверх очков:
— Сегодня мы будем делать уникальную операцию, хотя потом нам просто никто не поверит. Уникальную в истории гинекологической хирургии. Не представляю, чтобы какой-нибудь другой женщине моего возраста делали кесарево сечение.
Марина рухнула на стул и поставила на стол локти, спугнув при этом горстку мелких летучих мышей, гнездившихся под крышкой стола. Пять или шесть рукокрылых существ закружились по комнате, растерявшись от яркого света, потом одна за другой распластались на стенах, словно комья грязи.
