Эдуард Тополь - Свободный полет одинокой блондинки
— Совместно с Управлением по борьбе с организованной преступностью мы провели такой эксперимент. Мы привезли на рынок машину с картошкой и стали продавать ее всего на пять рублей дешевле, чем другие. Уже через несколько минут за нашей картошкой выстроилась очередь. Но смотрите, что происходит: тут же к нашим продавцам подходят вот эти граждане и начинают их бить, видите? Конечно, мы это предвидели, и рубоповцы задержали их. А теперь давайте разберемся в ситуации… — Журналист подошел с микрофоном к задержанным милицией: — Простите, вы кто такие?
— Я торговец, я здесь торгую, — с кавказским акцентом ответил ему один.
— Я, слушай, продавец здесь! — с таким же акцентом сказал второй.
— А где вы торгуете? — спросил журналист. — Покажите, где ваше торговое место? В каком ряду?
— Слушай, я не знаю там, в каком ряду… — отмахнулся первый.
Журналист повернулся к камере:
— Как видите, эти люди не торговцы, это боевики. То есть, налицо хорошо отлаженная система блокады московских рынков. Как только на рынке появляется чужой продавец, его избивают боевики азербайджанской мафии, которая контролирует наши самые крупные рынки. Я еще раз подчеркиваю: мы ничего не имеем против азербайджанской нации, у которой есть много прекрасных сынов, таких как драматург Ибрагимбеков, художник Салахов, певец Бюль-Бюль и юморист Гусман. Мы говорим о том, что сейчас на московских рынках сложилась монополия азербайджанской группировки и нет совершенно никакой конкуренции, а это обязательный атрибут рыночной экономики. Хотелось бы знать, что думает об этом мэр нашего города и каким способом он собирается вернуть рынки коренным москвичам и жителям Подмосковья.
Лежа в постели, Алена и Андрей смотрели эту телепередачу, и Андрей сказал:
— Это только начало. Таких передач будет пятнадцать — каждый день и со всех рынков.
— Вот это другое дело! — ответила Алена и поцеловала его.
Андрей ответил ей жарким поцелуем, который тут же перешел во взаимную страсть, и Алена, выключив телик, нажала клавишу новенького стереофонического «Грюндига». «Грюндиг» откликнулся песней Леонтьева, Алена и Андрей утонули в своих ласках, а между тем именно в это время афганцы били азербайджанцев на Черемушкинском рынке, переворачивали их прилавки на Ленинградском рынке, гнали с Таганского и Даниловского рынков, прокалывали шины и разбивали стекла их машин на рынке в Сокольниках…
И утром, когда Андрей за завтраком включил телик, ТВ-6 сообщил в новостях:
— На московских рынках происходит очередной передел. Афганская группировка, возникшая совершенно неожиданно и неизвестно откуда, вытесняет азербайджанцев. Мы пригласили в нашу студию одного из руководителей московской мэрии и попросили прокомментировать эту ситуацию. Пожалуйста, Шота Георгиевич.
— Я считаю, — заявил с экрана представитель мэрии, — что никакой афганской группировки не существует. Мы, я считаю, поступили благородно, мы дали афганцам место под солнцем в нашей гостеприимной стране. Москва — столица многонационального государства. Монополии здесь быть не должно. Пусть на наших рынках торгуют все — русские, татары, афганцы, евреи…
Алена и Андрей расхохотались, Андрей потрепал Алену по голове.
— Ты у меня гений! Проси что хочешь!
— Ты знаешь, — сказала Алена, — я хочу к маме.
81
В тот же день председатель Фонда поддержки воздушных путешествий в защиту мира и прогресса сказал Андрею:
— Руководство фонда обсудило твои действия на рынках и приняло решение тебя поощрить. Покажи ботинки.
Андрей, сидя в кресле в кабинете председателя, в недоумении поднял ногу.
— Не вижу, — сказал председатель. — Ты какую фирму носишь? «Саламандер» или «Балли»?
— «Саламандер»… — недоумевал Андрей. — А что?
— Какой размер?
— Сорок третий…
Председатель нагнулся к селектору на столе, нажал кнопку:
— Жанна, принеси «Саламандер», сорок третий размер. — И повернулся к Андрею: — Сейчас принесет, примеришь. Твоя идея с афганцами работает на все сто! Молоток! Мы решили назначить тебя Смотрящим по Тверской улице и Центральному административному округу. Это серьезное повышение, в новой обуви нужно ходить. Мало ли с кем придется встречаться — в мэрии, в Думе, в правительстве…
Вошла секретарша с обувной коробкой фирмы «Саламандер», подала ее председателю, тот — Андрею.
— Открой и примерь.
Андрей, все еще недоумевая, взял коробку, открыл. И лицо его выразило оторопь — в коробке лежали стопки стодолларовых купюр.
Глядя на Андрея, председатель чуть не упал со стола от хохота.
— А?! Как я тебя?! Тут сорок третий размер — сорок три тыщи, можешь пересчитать…
82
Когда новенький и сверкающий белым лаком джип «Лексус» со всеми его алюминиевыми наворотами причаливал на пароме к пристани в Долгих Криках, с деревней был шок. Со всех сторон к причалу ринулась детвора, ошалело лаяли собаки, женщины, бросив свои дела, выглядывали из окон.
Водитель джипа и он же постоянный охранник Алены вышел из машины и за веревку подтянул паром к берегу. Затем сел за руль, и «лексус», распугивая кур и увлекая за собой детвору и собак, покатил по деревне.
Но Андрей и Алена, сидя на заднем сиденье, не обращали на этот переполох никакого внимания. Алена показывала водителю кратчайший путь к ее дому:
— Направо… Налево… Сюда…
Машина въехала во двор Алениной избы, Алена и водитель стали выгружать из багажника сумки, коробки и пакеты с подарками. Алена при этом поглядывала на крыльцо своего дома, ожидая привычного визга Насти, но там вместо Насти вдруг появились какие-то цыганята. За ними вышли и взрослые цыгане, они издали наблюдали за разгрузкой машины. Последним появился полупьяный Роман в сопровождении пожилой цыганки. Раскинув руки, он сказал с хмельным радушием:
— О, смотри, кто приехал! Аленка! Здравствуй, дочка!
Цыгане и цыганята тут же запели:
— К нам приехал, к нам приехал…
— Цыть! — прикрикнул на них Роман. — Аленка, знакомься, это моя мама!
— А где моя мама? — спросила Алена.
Один из цыган показал Роману на выгруженные из «лексуса» сумки и пакеты:
— Роман, это наше?
— Наше, наше! — хозяйски ответил Роман. — Здесь все наше!
Вся цыганская ватага сорвалась с места и с криками «Наше!.. Я первый!.. Дай сюда!..» налетела на привезенные Аленой подарки. Алена, оторопев, только хлопала от изумления глазами, потом повернулась к Роману, хотела что-то сказать, но в этот момент за его спиной возникли фигуры Алениной матери и Насти — робкие, затравленные и словно согнутые непосильной работой. Алена от такой метаморфозы только рот открыла в изумлении…
