Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2030: Нулевой Год
— Что ты мелешь? Какой ещё каннибализм?
Ну, пока не в прямом смысле, приятель. Пока – не в прямом. Твой Билли? В инженерных войсках служил. Бензин на минных полях добывал, в долбаной Венесуэле. Вернулся – весёленький обрубок. Руки – каннибализировали.
— Не трожь моего сына, падла! Уильям за Родину пострадал!
— Я имею право говорить, что хочу. Яйца на войне потерял, а не в конноспортивном клубе, а медалей у меня поболее, чем у твоего инвалида. И вообще: Свобода Слова, Первая Поправка[78], в курсе? От чистого сердца, мне Билли – очень жалко, Марк. И за твоего Майка – тоже обидно. Он же в Пехотные попал? Пушечное мясо, так сказать? Пентагон пацана тоже – каннибализирует. Что ты скажешь, когда сын вернётся без ног и получит «социальный оптимум»? Не волнуйся, братан, мы тебе отстегнём: подержанную камуфляжку, блестючую медальку на грудь, да красное ведёрко для полноты счастья.
Марк промолчал.
— А твои дочери, Марк? Их тоже – каннибализируют. По новым законам, у четырнадцатилетних, вот у твоей Сэмми, к примеру, – есть гражданские права! Алкоголь, правда, пока нельзя, зато имеет право на секс по согласию. Замуж может, и рожать. И в проститутки можно – все пути у нас открыты. Лицензию оплатила? Вперёд! Вот, Сэмми тут кивает. Хочет сказать, наверное, что уже…
— Что: уже?
— Не что ты подумал. Уже право имеет! Право рожать каждый год, чтоб у Правительства было побольше пушечного мяса! По телевизору каждый день: «Дети – самая надёжная инвестиция.» Аборты – запретили. Пилюли от залетов – запретили. Гондоны? Не запретили ещё пока, да только где купить? Где секретный магазин? Ась? Добро пожаловать во Всеамериканскую программу размножения! — Теперь звук ломающегося пластика не замолкал.
— Да что мальчики и девочки! Даже наши города – каннибализируют! На твою улицу, Марк, разборщики давно наведывались? Без чего на этот раз вы решили обойтись? Электрические опоры, канализационные трубы, телефонные кабели? Мачта для антенн мобильной связи? Детская площадка? Чей-то забор? Чья-то веранда? Вон, Штольц и компания даже помойку почти целиком в реакторы затолкали. Чтобы выдавить из мусора ещё немножко бензина! Соединённые Штаты Америки – стали огромной мясорубкой. Наше Правительство крутит, крутит, крутит ручку. А нас – в горловину! Только не всех сразу. Мы отправляемся небольшими, удобно управляемыми группами. Так потихоньку, полегоньку – мы и превратимся в гамбургеры. Или в Венский шницель, если тебе больше нравится.
Зачем «Сполдинг» это рассказывает? Затягивает переговоры? К чему? Хочется облегчить душу перед следователем из ФБР? Не тот тип. Сторож просто мне зубы заговаривает, вдруг догадался Марк. На самом деле, «Мясник» разбирает фонарик, который схватил с верстака перед тем, как войти в котельную! Старается работать тихо, да не выходит. Ножа или отвёртки, наверное, под рукой не нашлось. Дался, чёрт возьми, несчастный фонарик!
Подожди. Та жестянка, на столе. Один тумблер со пометками «вкл.» и «выкл.» Второй тумблер, с пометками «плюс» и «минус». И кнопка с пометкой «3 сек.» Как Фредерик объяснял во время попойки? Положительный импульс, три секунды, отрицательный импульс, три секунды…Это же – самодельная взрывная машинка для детонатора «TriSafe»!
Марк переполз ко второму окну и высунул импровизированный «перископ». Так и есть. Три бомбы слева – обмотаны вроде тёмно-зелёной пластиковой верёвкой для сушки белья. На фоне покрытого подтёками мазута и химикатов металла шнур был не особенно заметен. Чёртов «Примакорд»! Штольц говорил: «Как бельевая верёвка, только со взрывчаткой внутри.» Не надо спать на контр-террористических брифингах, господин старший следователь. Теперь Марк разглядел: к шнуру прикреплена маленькая блестящая штучка, а от неё уходят в сторону котельной два проводка. Детонатор.
Банг! Стекло импровизированного «перископа» разлетелось, окатив Марка градом мельчайших осколков. Марк перекатился к левому окну и поднял с пола кусочек стекла. Приделывать стекло к ножке от табурета больше нет времени. Прижавшись спиной к стене, следователь осторожно встал на ноги рядом с окном и снова посмотрел на отражение, держа осколок у нижней части рамы. Банг! На этот раз пуля ударила чуть ниже окна, пробив основательную дырку. Если бы Марк лежал на полу, получил бы пулю точно в лоб.
Теперь сторожу требовалось перезарядить обрез. Марк прыгнул к проёму окна, встал в «стойку Уивера» – удерживая «Глок» обеими руками, правый локоть чуть согнут и толкает пистолет вперёд, левая кисть поддерживает правую снизу. Задержав дыхание, совместил мушку с блестящим детонатором. Фредерик говорил, пока детонатор не «активирован», от пули не взорвётся. Взрывается ли от пули детонационный шнур, Марк не был уверен. Вроде, не должен. Иначе, не имело бы смысла делать безопасные детонаторы. Первый выстрел пришёлся на фут [около 30 см] выше детонатора. Отсутствие практики сказывается. Марк прицелился несколько ниже и нежно, как учили в тире ФБР, нажал на спусковой крючок. «Выстрел должен быть неожиданностью для Вас», — любил повторять инструктор. Вторая пуля чиркнула по корпусу реактора совсем рядом с целью, выбив фонтанчик искр, но детонатор остался цел.
Краем глаза Марк заметил, как рядом с кирпичной стенкой вскинулось дуло обреза. Слегка повернувшись, следователь послал пулю в сторону «Мясника». Целиться некогда, поэтому выстрел пришёлся гораздо ниже, выбив из раскисшего грунта ошмётки грязи. Однако и «Мясник» не ожидал этой пули. Обрез ударил наугад, и пуля Минье с диким визгом срикошетировала об оцинкованную крышу офиса. Марк отскочил от окна, и как раз вовремя: раздался второй выстрел обреза. Тяжёлая пуля продырявила стенку примерно там, где могла находиться голова следователя. Он снова встал в «стойку Уивера» и прицелился в детонатор. Опять неудача. Попасть в тоненькую трубочку, толщиной с шариковую ручку и длиной меньше трёх дюймов [прибл. 8 см] с расстояния в пятнадцать ярдов [прибл. 14 м] – как свечку пистолетным выстрелом погасить. Такой «высший пилотаж» был Марку недоступен даже когда он стрелял в тире каждую неделю.
Прицелиться для следующего выстрела Марк не успел. Он увидел нечто такое, отчего отвисла челюсть и чуть не вывалился из рук пистолет. Под крышей навеса, над кирпичной стенкой котельной, – по мосткам пробиралась Жасмин. Осторожно ступая босыми ногами по ржавым трубам и грязным доскам, она старалась не шуметь. У Марка ёкнуло сердце. Стоит «Мяснику» посмотреть чуть вверх, – и всё. Промахнуться с такого расстояния невозможно.
На мусорщице были толстые резиновые перчатки, а в руках она сжимала огромный химический стакан с желтоватой маслянистой жидкостью. Струйки ливня заносило ветром под навес, они иногда попадали по стакану, и от воды поднимался тяжёлый пар. Несколько капелек кислоты, – а это явно концентрированная кислота, – уже выплеснулись из стакана на рубашку Жасмин и прогрызли в ткани чёрные дырки. Марк увидел, как девушка закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от боли.
Дуло обреза взметнулось снова. Марк отскочил от окна, сумев-таки уклониться ещё от одной пули. Он перебежал к правому окну, высунул руку и дважды выстрелил наугад, стараясь не поднимать особо пистолет, чтобы не угодить в Жасмин. Я должен продолжать стрельбу, чтоб у «Мясника» не было времени оглянуться, напомнил себе следователь. Он снова перекатился к левому окну, слегка высунулся и выпустил пулю в кирпичную кладку, откуда только что торчал обрез.
— Папа, стреляй! Стреляй! Он провода подключил! — Раздался голос Саманты из переговорной трубы. Наверное, как-то исхитрилась отклеить со рта изоленту, подумал Марк. — Мистер Штольц! И Марти! За бомбой! Номер два!
Значит, «Мясник» пудрил мне мозги по полной программе, догадался Марк. Кроме Саманты, заложников в котельной нет. Фредерик и Мартин – привязаны к реакторам. «Примакордом»! И Саманта там же была, пока «Мясник» не отвязал, чтобы обеспечить себе безопасный проход в котельную. Преступник отлично продумал свой уход. Ураган «Артур». Ливень, ветер. Привязываем рабочих завода к реакторам детонационным шнуром. Перед самым наводнением – подрываем. Всё на мелкие кусочки: металл, пластик, биологические останки от нескольких человек, всякая химия. Последует большой пожар. Недаром Фредерик называет аппараты «бомбами». Дождь и ветер всё перемешают, наводнение – замоет следы. Поди разберись – погиб ночной сторож при взрыве или нет. Взрыв спишут, как обычное на Куче происшествие. Здесь такие аварии случаются сплошь и рядом.
Даже если в будущем дело «Шелдонского Мясника» свяжут с ночным сторожем бензинового заводика Штольца, самого «Мясника» – признают умершим. Ураган «Артур» пришёл, химический завод взорвался, а цепочка серийных убийств – прекратилась.
