Филип Дик - Время собираться
– Хотел?
– Конечно. Он хотел, чтобы и я так жила. С ним. Для удовлетворения его физиологических потребностей. Чтобы брать и пользоваться мной, когда придет охота.
Барбара вскочила и подбежала к обогревателю. Выдернула вилку из розетки.
– Здесь чертовски жарко.
Карл кивнул.
– До чего глупо думать сейчас об этом. Все это было сто лет тому назад. Все вообще ужасно глупо. – Она отдернула штору и стала смотреть в окно на ночь. – Значит, они пришли. Ну, что ж, пусть берут все. Правда, зачем оно им, не знаю. Грязная старая развалина. Пусть забирают, если им хочется. – Она прижала пальцы к стеклу. – Холодно на улице.
Карл поднялся.
– Холодно и поздно.
Барбара повернулась к окну спиной.
– Холодно и поздно. Знаешь, а у нас с тобой много общего. От тебя мне становится лучше. Я чувствую себя лучше, когда ты рядом со мной.
Карл вспыхнул от удовольствия.
– Я рад.
Барбара принялась расхаживать по комнате.
– Я вполне готова все им отдать. Пусть все забирают. Грязная, холодная, ободранная старая дыра. Но как мы отсюда уедем? Здесь есть автомобиль? Как мы отсюда выберемся?
– Эд Форестер оставил нам грузовик. Верн знает где. В каком-то гараже.
– Мы ведь поедем вместе. Когда доберемся до Индии, можем сесть в один поезд. Ты и я. Всю дорогу до Штатов мы сможем быть вместе. В одном поезде, на одном корабле. Что скажешь? Хочешь?
– Было бы здорово.
– Да. Да, это будет здорово. Ехать ведь далеко. Далеко и долго. Мир жесток, Карл. Немного теплоты никому не помешает.
Карл был согласен.
Вдруг Барбара повернулась к нему лицом.
– Тебе не обязательно соглашаться, если ты не хочешь. Не обязательно ехать назад со мной.
– Я хочу.
– Путешествие будет долгим.
– Нет, я правда хочу.
– Хорошо. Возвращаемся вместе.
Карл был рад.
– Мы будем разговаривать. Мы сможем о многом поговорить на обратном пути.
– Так ты для этого согласился?
Карл помешкал.
– Ну, я…
– Ради разговоров? И больше ни для чего?
От смущения Карл заерзал.
– Ну, конечно, не только. Естественно. Само собой.
Оба молчали. В комнате было тихо. После того как выключили обогреватель, снова стало холодать. Ночной воздух возвращался, проникая сквозь щели в стенах, под окном, под дверью. Карл замерз и устал. Он пошел к двери. Тело было как чужое. Столько разного случилось так быстро.
– Мне пора к себе. Увидимся утром за завтраком. Так не хочется уходить. – Он медлил. – Надеюсь, он еще спит. Наверное, я передвину свою кровать в дальний конец спальни. От него пахнет. Воняет.
– Скоро они будут здесь. Тебе уже немного терпеть осталось.
– Вот именно. С минуты на минуту, надо полагать. – Он взялся за ручку двери.
– Побудь еще немного, – сказала Барбара.
Карл замешкался. Больше всего на свете ему хотелось вернуться к себе в комнату и нырнуть в постель.
– Уже так поздно.
– Что ты будешь делать?
– Лягу спать.
Барбара кивнула. Ее лицо ничего не выражало. Он подождал и открыл дверь.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Карл.
Карл улыбнулся. Но она не улыбнулась в ответ. Неужели опять злится? Он слишком устал, чтобы думать об этом.
– Ладно, пока, увидимся завтра.
Сунув руки в карманы, он медленно шел по коридору. Холодный ночной воздух обвевал его со всех сторон. Коридор был темен и пуст. Безлюден. Дойдя до лестницы, он взялся рукой за перила и стал нащупывать ступени.
Сзади донесся какой-то звук. Он оглянулся.
Барбара стояла в коридоре у открытой двери, вырисовываясь силуэтом в луче света. Она смотрела на него.
– В чем дело? – Он сделал несколько шагов назад.
– Ты забыл книгу.
Глупое смущение нахлынуло на него.
– Ох. Опять. – Он заспешил к ней по коридору. – Я же за ней пришел.
Барбара отошла в сторону. Карл вошел в комнату, огляделся.
– Где она?
– На комоде.
Коричневый бумажный пакет лежал там, где он его оставил. Взяв его двумя руками, он продолжал стоять. В комнате было тихо. Барбара вернулась из коридора и подошла к окну.
– Спасибо, что напомнила мне о ней, – сказал Карл. Он сел на край кровати, рукопись положил на колени. Провел пальцами по бумаге, привычно-заботливо разравнивая на ней все складки. Немного погодя он снова встал. Пошел к двери.
– Ну, я, наверное…
– Не уходи.
– Но я…
– Я не хочу, чтобы ты уходил. – Барбара на него не смотрела. Ее голос прозвучал тонко и резко. Отрывистая команда. Он неуклюже сел, кроватные пружины охнули под ним и прогнулись. Его охватила усталость. Почему она хочет, чтобы он остался? Зачем?
Он положил рукопись на пол. Он слишком устал и не понимал ничего. Может быть, потом, утром, когда у него будет время подумать обо всем, собрать кусочки мозаики вместе…
Он откинулся назад, оперся спиной о стену. Закрыл глаза. Барбара стояла у окна и смотрела наружу, скрестив на груди руки. Карл зевнул. Скоро он пойдет, когда будет можно. Немного погодя. Тело было как свинцовое. Он как будто тонул в постели. Словно кусок свинца, брошенный в океан. Все ниже и ниже. Он вздохнул и вытянулся.
Должно быть, он задремал. Потому что вдруг стало гораздо позже.
Он открыл глаза. Было холодно, все тело затекло. Голова болела. Барбара уже не стояла у окна. Она сидела на кровати рядом с ним, совсем близко. Нагнувшись, она совершала руками какие-то быстрые беззвучные движения. Что это она делает?
Он пошевелился, приподнимаясь.
Она снимала босоножки. Расстегнула их и сложила в углу, у дальнего края кровати. Потом встала и расстегнула блузку. Сняла ее с себя и повесила на спинку стула. Расстегнула брюки. Выскользнула из них и, аккуратно свернув, положила их на тот же стул, на сиденье.
Наверное, Карл издал какой-то звук. Она вдруг повернулась и стала внимательно всматриваться в него. Лицо у нее было голодное. Вожделеющее.
Он был поражен. Удивление перешло в шок. Она разглядывала его, подрагивая от неприкрытого желания, напряженная, натянутая, как струна. Может быть, он спит?
– Ко… который сейчас час?
– Два.
– Два часа! Господи боже. Мне пора идти.
Она ничего не сказала. Только стояла перед ним в одном белье, светясь в темноте белым твердым телом. Выражение дикого голода частично сошло с ее лица. Оно заострилось, застыло. Он испугался. Страх нарастал в нем, набирал силу.
– Мне надо идти. – Он барахтался, пытаясь подняться.
– Правда.
– Да. Поздно уже.
Барбара молчала. Наконец она заговорила. Спокойно, даже отстраненно. Как будто их разделяло большое расстояние. И до него доносились ее мысли.
– Знаешь, – сказала она, – кроме меня и тебя, здесь никого нет. На целые мили вокруг. Я давно об этом думаю. Есть, конечно, Верн, но он спит.
В комнате было очень тихо. За окном на улице было темно. Слышно было, как ночной ветерок шарит в кронах деревьев, заставляя их тереться ветками друг о друга. Других звуков не было. Только ветер и тишина. Холодная тьма. Она была права. На многие мили вокруг не было ни одной живой души, кроме них. Лишь хрупкий морозный воздух окружал их со всех сторон.
– Ты боишься? – спросила Барбара.
– Нет.
– Не надо. Видишь, все дело в том, что я очень хочу тебя. Но я не знаю, что чувствуешь ты.
Он не знал, как отвечать.
– Ты боишься.
– Нет.
– Карл, ты хочешь уйти? Можешь идти, если хочешь.
Он покачал головой.
– Ты хочешь остаться?
– Я… – Он замешкался. – Наверное, да. Думаю, да. – Его сердце билось, билось так сильно, что он едва мог говорить. Он встал, прошел по комнате, касаясь руками вещей, разглядел картинку на стене, взглянул на корешок книги. Взял с полки книгу, открыл.
Наконец он отложил книгу. Губы у него пересохли. Он облизал их.
– Мы не могли бы… поговорить?
Барбара не отвечала.
– Мы можем поговорить?
– Карл, почему ты хочешь уйти?
– Я не знаю.
– Снаружи темно и пусто. Разве ты не хочешь остаться здесь, в тепле? Разве ты не хочешь тепла?
– Хочу. Да, конечно, хочу.
Она неотрывно глядела на него. В нижнем белье она почему-то казалась еще голее, чем когда он видел ее в воде, в маленьком искусственном озере. Ее ноги, бедра и плечи покрывала гусиная кожа.
– Разве ты не хочешь быть со мной?
– Да. Здесь очень хорошо.
Барбара вытащила из кармана блузки сигареты. Бросила блузку назад, на спинку стула, и чиркнула спичкой. Карл видел, как она курит, глядя мимо него. Вдруг она загасила сигарету в пепельнице на столе. Завела назад руки, расстегивая бюстгальтер. Положила его на стул поверх блузки.
– Карл?
– Да.
– Ты не хочешь на меня посмотреть?
– Не знаю.
– Пожалуйста, взгляни на меня.
