У смерти два лица - Фрик Кит

— Солнышко, да ты и до клуба не доехала. Ты совсем отрубилась в такси, и мне пришлось отправить тебя домой на другом такси.

Я снова закрываю глаза.

В такси пахло индийскими пряностями и старой кожей.

Кажется, я это помню, но я не уверена.

Я откидываю голову на кирпичную стену за нашими спинами. Слова Кейли окружают меня, проникают внутрь, оставляя глубокие раны. Старр. И я позволяю себе вспомнить. Я вспоминаю воду, ветер, хлещущий по щекам. Вспоминаю темноту. Сырой туман, висящий в воздухе. Вспоминаю, как гляжу на воду, в глубине души понимая, что это был не розыгрыш. Что моя подруга где-то там. Тело девушки, укрытое волнами. Вспоминаю чувство вины. Потому что мы даже и не попытались помочь. Мы хотели верить, что Майк сказал правду. Потому что альтернатива была слишком ужасна.

Поэтому я даже ее не рассматривала. Я заглушила правду дешевым виски, и травкой, и бог знает чем еще. Я похоронила ее в глубине сознания на многие месяцы, не признавая ее существования, не пытаясь ее осмыслить, пока не приехала в Херрон-Миллс. Пока не узнала о Зоуи. Пока две истории о девушках, которых поглотили темные воды, не перемешались в моей голове.

Я позволила Майку убедить себя, что Старр на следующей неделе переехала в Орландо. Он сказал, что она нашла там работу в одном из парков развлечений и что приступить нужно было немедленно. И я ему поверила. Зачем ему было бы врать об этом?

И никто ее не искал. Не у всех девушек есть семьи, как у Зоуи. Старр жила отдельно от своих с шестнадцати лет. Из-за нас, из-за наших действий никто даже и не узнал о ее исчезновении.

Старр часто говорила о переезде на юг, где тепло. Я скучала по ней. Я ненавидела ее за то, что она не отвечает.

Хотя при этом была рада, что у нее все так хорошо сложилось.

Кейли протягивает руки и обнимает меня за плечи. Я кладу голову ей на грудь. И начинаю плакать.

34. Октябрь

Кейден опаздывает. Во вторник после школы Мартина ждет в более новой из двух кофеен на Мейн-стрит за столиком возле входа. Она пощелкивает ногтями по кружке — огромной керамической посудине в черно-розовую косую клетку. Симпатичное местечко, но кофе мог бы быть и покрепче.

Она смотрит в телефон, проверяя время. Не так сильно и опаздывает, всего на несколько минут. Она пришла заранее, очень нервничая перед личной встречей с Кейденом. Теперь, раз уж она пришла, ей хочется поскорее со всем покончить.

Прошло пять дней с тех пор, как Мартина и Астер отправились к развалинам конюшни в Уиндермере. Пять дней с тех пор, как их отвезли на допрос в полицейский участок, и Мартину почти сразу же выпустили, когда миссис Толбот отказалась выдвинуть обвинение во вторжении на ее территорию. Впрочем, это мало помогло. Мама с папой все равно, конечно же, были в ярости. Она под домашним арестом до особого распоряжения, и сегодня она здесь только потому, что соврала насчет школьного проекта после занятий. Она снова проверяет телефон. Если Кейден в ближайшее время не появится, ей придется уйти. У нее всего несколько минут.

Вчера были слушания по делу Астер. Она тоже под арестом, но хотя бы дома, а не в исправительном центре. Мартина не смогла связаться с подругой. Она знает, что Астер обвиняют в сокрытии тела сестры, но больше ей почти ничего не известно. Она видела, как полицейский подобрал сережку с пола конюшни. Она знает, что той ночью Астер допрашивали и она вернулась домой только утром с родителями. Что в какой-то момент после того, как они покинули Уиндермер, Астер передумала и решила сознаться.

— Привет! — Мартина поднимает голову и видит Кейдена; он отодвигает стул, разматывает шарф на шее и садится напротив. — Прости, я задержался. Понадобилось больше времени, чем я рассчитывал.

— Ничего страшного, — Мартина робко улыбается Кейдену.

Он приехал только на один вечер. Она понимает, как ей повезло, что он согласился встретиться с ней после того, как закончит давать последние свидетельские показания для Холлоуэй и Мейси.

— Я хотела…

— Я не…

Они начинают говорить одновременно, и Кейден смеется:

— Давай сначала ты, Дженкинс.

Мартина откашливается и делает небольшой глоток кофе.

— Я хочу извиниться. Прошлой зимой я была очень расстроена тем, как шло расследование. Я не извиняюсь за то, что донимала тебя просьбами об интервью, но то, что я наговорила в том эпизоде подкаста, где рассматривала версию о друге, было безответственно. Я думала о тебе как о подозреваемом, не как о человеке.

— Спасибо, — говорит Кейден. — Я это очень ценю.

Мартина выдыхает и откидывается на спинку стула.

— Как все… как все прошло в участке?

— Ты ведь не записываешь, верно? — Кейден с улыбкой чуть наклоняется вперед.

— Честное скаутское! — говорит Мартина. — Подкаст пока отложен. Мне нужно сделать какой-нибудь финальный эпизод, но… Честно говоря, я пока к этому не готова. Все это время я пыталась выяснить правду, добиться справедливости для семьи Зоуи. А потом…

— А потом оказалось, что виновна Астер?

— Да, что-то в этом роде, — она допивает кофе. — Могу я тебя кое о чем спросить?

Кейден кивает.

— Флэшка. Зачем ты оставил ее там, где кто-нибудь мог ее найти?

— Откуда ты?.. — пытается спросить Кейден.

— Ах да… В общем, Анна нашла ее этим летом вместе с открыткой для Зоуи. Перед самым пожаром.

— Ага… — Кейден проводит ладонью по глазам, потом опускает ее на стол. — Ладно. В общем, я нашел флэшку Зоуи в конюшне через несколько дней после того, как та исчезла. Я решил, что Зоуи разозлилась на меня и уехала из города, чтобы наказать. Скрыться на время. Я действительно думал, что к началу семестра она объявится, — он замолкает, глядя на собственные руки. — Когда я в первый раз приехал домой весной, я положил флэшку в стойло и написал открытку. На всякий случай. Я не подумал, что кто-то кроме Зоуи может ее найти. Но, пожалуй, это было не столько извинение для нее, сколько напоминание для меня. Потому что я понимал: если она не вернется домой…

Несколько секунд они оба молчат.

— А Тиана? — спрашивает наконец Мартина.

— Ну, в итоге у нас так и не сложилось. Когда Зоуи исчезла, все стало сложно. И печально. Мы оба чувствовали свою вину.

— Мне очень жаль, — говорит Мартина после минутного молчания.

Кейден пожимает плечами:

— Извинения приняты. Думаю, нам обоим есть о чем жалеть. Просто мне очень жаль, что так и не смог извиниться перед Зоуи.

Мартина смотрит в пустую кружку, по краям которой подсыхает полоска молочной пенки.

— Еще кое-что, — говорит она, наконец подняв глаза. — Когда я буду делать последний эпизод, я хочу включить в него воспоминания о Зоуи от тех людей, кто ближе всего ее знал. Тебе будет интересно в этом поучаствовать?

— Конечно, — улыбается Кейден — Вот такое интервью о Зоуи я дам с радостью.

— Спасибо, — улыбается в ответ Мартина, потом смотрит на телефон. — Мне пора. Я вроде как под арестом за то, что вломилась в твой дом на прошлой неделе.

Кейден смеется:

— А я, пожалуй, задержусь. Выпью кофе. Пока. Дженкинс!

Мартина встает из-за стола, вешает на плечо сумку с учебниками. Потом протягивает руку. Ей кажется, так будет правильно. И Кейден отвечает рукопожатием.

— Увидимся.

35. Октябрь

Вранье началось с самого моего рождения. Теперь, вернувшись домой, я целыми днями выуживаю правду из массива лжи, рассортировывая воспоминания по временам и местам, к которым они относятся. У нас с мамой состоялся разговор, очень долгий разговор, о моем раннем детстве. Теперь, когда я услышала ее рассказ, увидела фотографии, которые она прятала, мне стало проще. Вот это — мое лицо в таком-то году. Вот это происходило там-то. Теперь, когда все вскрылось, я начинаю понимать. Все, что прежде было перепутано, теперь начинает распутываться. Я могу извлечь из памяти воспоминание и изучить его, и другие воспоминания не будут мне мешать, превращая все в безумное варево, сжигавшее мой мозг все лето.