У смерти два лица - Фрик Кит

— Но потом началось. Я начала вспоминать.

— И у тебя в голове все перепуталось.

— Так просвети меня, Кей. Расскажи, что произошло в новогоднюю ночь.

Кейли делает долгий неторопливый глоток из термоса. Потом закрывает глаза и начинает говорить. Я тоже закрываю глаза, и передо мной проплывает та ночь, словно один из фильмов Кейдена на экране в Уиндермере.

Новогодняя ночь. Мы в квартире Старр, и у меня слипаются глаза. Я слишком сильно и слишком рано напилась. На мне нарядное платье, я лежу, свернувшись калачиком, на потертом синем диване. Кейли сидит передо мной на корточках и пытается запихнуть мои ноги в неуклюжие зимние ботинки. Я сама настояла на том, чтобы пойти в них, чтобы не угробить туфли в снегу, который сегодня замерзнет тонкой корочкой на тротуарах, прежде чем утром кто-нибудь пройдется по ним лопатами и солью.

— Давай, Анна! — говорит она с раздражением в голосе. — Пора гулять.

Я в ответ только мычу.

— Все собираются на пляж. Давай, подруга. У тебя откроется второе дыхание.

Она оставляет попытки натянуть на меня ботинки и садится рядом на диван, потом убирает с моего лица как обычно спутанные волосы и откидывает их за плечо.

— Вы идете?

Это голос Майка. Я моргаю раз, другой, пытаюсь посмотреть на него. Взгляд не фокусируется. Я вижу только размытые контуры рук и подбородка. Кейли начинает смеяться.

— Да, мы идем, — говорит она. — Давай, Анна, надо вставать!

Через пятнадцать минут мы уже на пляже на Кони-Айленде, толпимся на узкой полоске песка между мутной серой водой и скрипучими досками набережной. За нашими спинами, за дорожкой — луна-парк. Аттракционы закрыты и неподвижны. Стоит мороз. На часах где-то около десяти. Для танцев еще слишком рано, а сидеть дома и чего-то ждать уже поздно. Иен прикладывается к бутылке с дешевым виски, потом передает ее Кейли.

Холод не дает мне уснуть, но я еле держусь. Заставляю себя оглядеться. Мы сегодня здесь не одни. В нескольких метрах дальше по пляжу, достаточно далеко, чтобы в свете фонарей вдоль набережной они казались детьми, кучка парней использует старую детскую площадку на песке вместо спортзала, подтягиваясь на турниках и отжимаясь от металлического рельса, врытого в землю. Некоторые лавочки на набережной еще открыты, и люди, несмотря на мороз, лакомятся мороженым. Для купания сейчас не сезон, но пляж не закрыт, если не считать того участка, где мы разбили лагерь. Наша часть пляжа огорожена редкими красными флажками, которые бьются и хлопают на ветру, силясь отпугнуть людей от деревянного причала, костлявым пальцем выдававшегося в океан. Мы не должны быть здесь… Но кому какое дело? Глубокая тень укрывает нас в ночи от пристальных взглядов полицейских и пьянчуг.

— А я пойду искупаюсь! — заявляет Старр; в лунном свете белеют только ее руки и лицо.

Майк фыркает:

— Ты спятила!

— Гляди! — говорит Старр и направляется к причалу.

Но мы на нее не смотрим. У Майка звонит телефон, и он поднимает палец, прося секунду тишины, а потом направляется в сторону детской площадки. Кейли расправляет взятое с собой одеяло, накидывает его на плечи, и они с Иеном плюхаются на песок, обнимаясь и целуясь. Я оставляю их миловаться. На набережной, опершись на перила, стоит паренек из местных. Я его знаю — мы с ним раньше встречались. Его волосы то падают на глаза, то снова открывают лицо, напоминая мне, что он очень даже симпатичный. Кажется, как-то раз прошлой осенью я у него ночевала. Помню, он был очень даже мил. Я бреду по песку в сторону набережной.

— Я тебя знаю!

Он смотрит на меня сверху вниз. Вряд ли он помнит, как меня зовут. Но его имя тоже не осталось у меня в голове, так что мы на равных. Он приседает на корточки, и наши лица оказываются на одном уровне по разные стороны ограждения. Он протягивает мне половину косяка, и я принимаю. С минуту мы молча курим, передавая косяк друг другу. Я называю ему клуб, куда мы потом собираемся, и он вбивает его в свой телефон.

— Может, увидимся там, — говорит он, и я улыбаюсь в ответ, но чувствую напряжение.

— Где Старр? — долетает до меня голос Кейли сквозь разреженный ночной воздух.

Она одновременно и близко, и далеко. Со мной что-то не так. Мне кажется, будто я парю над океаном и в то же время закопана глубоко в песок. Я с трудом шевелю пальцами и не могу понять, до чего я дотрагиваюсь. На ощупь мягкое, но зернистое и немного влажное.

— Анна, проснись. Пора идти. Нужно еще найти Старр, — Кейли трясет меня за плечо, и ее голос бьет по ушам, словно она кричит в мегафон.

— Не так громко… — бормочу я.

Я с трудом продираю глаза и жду, пока они сфокусируются. Я лежу на одеяле Кейли, растянувшись на животе. На секунду оно кажется мне ковром-самолетом, на котором мы парим высоко в облаках.

Я пытаюсь сосредоточиться. В том косяке, похоже, было еще что-то кроме травки.

Я приподнимаюсь на локтях. Кейли рядом нет. Оглядываюсь и вижу, как она бежит по причалу.

— Старр! — кричит она. — Черт! Ребята!!!

Я с трудом сажусь, потом встаю на колени. Кто-то помогает мне подняться на ноги. Иен. Его глаза, кажется, вот-вот просверлят во мне дыру.

— Анна, ты как? Похоже, ты в кетаминовой дыре.

— Да?.. — бормочу я.

Кетамин. Наверное, вот что было добавлено в косяк у этого симпатяги.

С причала над песком разносится голос Кейли:

— Вот ее куртка! Ее платье! О боже!

Через минуту Майк уже рядом с ней.

— Успокойся на хрен, Кей!

Я заставляю себя идти. Океан мерцает тусклыми отблесками, напоминающими не то штормовые облака, не то двери машин. Я ковыляю по причалу, Иен идет следом.

Когда мы доходим до конца, зрение окончательно фокусируется. Куртка Старр, ее платье и туфли валяются на досках. Ее огромной сумки нигде не видно. Кейли одной рукой держит возле уха телефон, другой нервно похлопывает себя по бедру.

— Не берет трубку. Черт побери, Старр!

— С ней все в порядке, — убеждает ее Майк. — Она просто нас разыграла.

— С чего ты взял? — спрашивает Иен.

Майк пожимает плечами:

— Ее сумка пропала, верно? Или она пошла плавать с сумкой, или взяла с собой смену одежды. Старр и раньше выкидывала всякие шутки.

Мы все ненадолго замолкаем. Насчет сумки Майк не ошибается. Если только ее кто-нибудь не спер. Но кто-нибудь из нас видел, как она входила в воду? Колени подгибаются, и вот я уже стою на четвереньках на краю причала и смотрю вниз. Вода мутна и непроницаема. Легко поверить Майку. Поверить, что со Старр все хорошо, что она стоит за нашими спинами на набережной и посмеивается. Потому что если он ошибается, то мы все виноваты. Мы все слышали, как она сказала, что собирается в воду, и никто из нас даже не поинтересовался, что с ней. Я пялюсь в воду, пока мне не начинает казаться, что я вижу девичью руку, тянущуюся к поверхности. Я вздрагиваю.

— Старр! — кричу я, и тут же руки Кейли крепко обхватывают мои запястья, и она пытается оттащить меня от края.

Потому что там ничего нет. Только жадная мутная вода, исходящая пеной, словно дикий зверь, терзающий зубами опоры причала…

— В такси ты отключилась, — говорит Кейли.

Ее подбородок дрожит, но голос остается ровным.

— Это было по пути в клуб. Майк настоял, что мы все равно должны поехать, хоть Старр и пропала. Что мы должны вести себя как обычно. Думаю, он нас почти убедил, что это был розыгрыш. А если и нет, то звонок на девять-один-один принесет нам только проблемы. Если она действительно осталась там, спасать ее было уже поздно.

Она делает еще один долгий глоток из термоса.

— Я все равно позвонила из туалета клуба.

Сказала диспетчеру, что видела женщину, отплывавшую от причала. Повесила трубку, не назвав имени, — она поворачивает голову и смотрит мне в глаза. — Даже тогда я уже все понимала. Слишком мало и слишком поздно.

— А где была я? Где, черт побери, была я?!