Список для чтения - Адамс Сара

Всякий раз, как она его видела, он был рядом, живой и здоровый, но только недосягаемый. Потом фантазия рассеивалась, и от него не оставалось ничего, кроме воспоминания.

Крематорий был полон; люди стояли в очереди снаружи, не имея возможности услышать службу. Но они были там ради него, ради Эйдана. Все они подходили выразить соболезнование Лейле. Мать Алейши улыбалась, говорила спасибо, но ее глаза оставались пустыми. Она прощалась с сыном.

Алейша крепко держала ее за руку, сжала еще сильнее, когда подошел Дин. Лейла в ответ тоже стиснула ее руку, пальцы крепко обвились вокруг пальцев дочери – это было впервые со дня смерти Эйдана, когда Алейша почувствовала, что между ними остался какой-то проблеск любви. Они были в одной лодке, хотелось им того или нет. Дин поцеловал Лейлу в щеку.

– Наш малыш… – проговорил Дин, его голос надломился, глаза были опущены. Его лицо выражало горе. Он выглядел старше обычного и полным сожалений.

Глядя на него, Алейша осознала, как сильно Эйдан походил на отца. Другой цвет глаз и волос, копна Дина еще посветлела с тех пор, как она видела его в последний раз, но черты лица были одинаковыми.

Лейла на мгновение отпустила руку дочери и положила ее на плечо Дина, взгляд матери тоже был устремлен на него. Алейша наблюдала, как она его утешает.

После нескольких секунд молчания Дин отошел и встал рядом со своей новой семьей, с белокурыми и золотисто-каштановыми локонами. Они были так непохожи. Никто бы не подумал, что они были ее сводными родственниками.

– Какой молодец, что пришел, – сказала Лейла.

А Алейше хотелось закричать.

В этот самый момент приковылял Мукеш. Он никогда не встречался с Эйданом, но все равно пришел. На нем был слегка тесноватый черный костюм, белая рубашка и галстук. Когда он ее приветствовал, он не мог подобрать слов, Алейша видела, что если он попытается заговорить, то заплачет. Он вручил Алейше листок бумаги с детским рисунком, но не схематичным, а красочным, детализированным. Женщина за библиотечной конторкой. Мужчина и молодая девушка держат книги, их окружают многочисленные полки.

У Алейши перехватило дыхание. Наверху деланно взрослым почерком было написано:

«Мы думаем о вас, Алейша»

А внизу двумя разными почерками значились пояснения:

«С любовью, Прия и мистер Пи».

Сжимая в руках рисунок, она подняла глаза на Мукеша. У нее не было слов.

Взгляд Алейши был прикован к фотографии Эйдана, которая стояла перед крематорием в массивной золотой раме, а лучший друг Эйдана Гай подошел к микрофону, его голос срывался. На фото, сделанном примерно год назад, брат был с широкой улыбкой, он сидел в своей свежеокрашенной машине, скрестив руки и дерзко вздернув бровь. Эйдан не думал тогда, что эту фотографию будут использовать для прощания с ним, что на нее будут смотреть его родные и знакомые, стараясь сохранить в памяти ту радость и надежду, что он дарил.

– Я хочу прочитать стихотворение, написанное Эйданом, когда ему было восемь лет, – тихо сказал Гай. – Он подарил его, когда у меня был неудачный день, сказал, что мне оно нужнее, чем ему, и сейчас я хочу подарить его вам.

Порою небо серо,

И всюду только тень,

За каждой тучей серою

Всегда есть ясный день.

Гай позволил словам восьмилетнего Эйдана несколько мгновений парить в воздухе, а потом прибавил с улыбкой:

– Знаете, он считал, что это по-настоящему глубоко. – Послышались редкие смешки. – Но, может, он прав. Я надеюсь, что он прав.

Алейша крепко сжала руку Лейлы.

Нилакши предложила устроить поминки в ее доме, и мистер Патель с дочерьми помогли их организовать.

– Нилакши, – сказала Алейша, – спасибо за… все. – Она обвела взглядом комнату, полную людей. – И спасибо мистеру Пателю за то, что все организовал.

– Нет нужды нас благодарить, Алейша, – будничным тоном промолвила Нилакши. – Дайте нам знать, если понадобится наша помощь.

– Спасибо. Тут есть место, где моя мама могла бы отдохнуть и на некоторое время отвлечься от всего этого?

– Конечно, – кивнула Нилакши. – Пойдемте, я покажу. – Она обняла Лейлу, которая сидела в уголке, стараясь быть как можно тише и незаметнее, и повела ее в гостевую спальню. Алейша никогда не видела, чтобы Лейла позволяла кому-то постороннему к ней приблизиться. На миг появился лучик надежды.

Заметив отсутствие Лейлы, Дин подошел к Алейше.

– Привет, дружок, – сказал он. – Как ты? Как твоя работа? Ты ведь работаешь в библиотеке, верно?

Он не хотел говорить об Эйдане, потому что тогда пришлось бы посмотреть в лицо тому, что вызывало в нем чувство вины; ей тоже этого не хотелось.

– Да, – холодно ответила Алейша. – Эйдану бы не понравилось столько внимания. – Она указала в сторону фотографий брата (очевидно, идея мистера П.). Самой Алейше было приятно их видеть, но она знала, что брат нашел бы тихий уголок, чтобы там спрятаться.

– Да, согласен, – сказал Дин, шумно прихлебывая кофе.

– Где твоя семья? – спросила Алейша, озираясь.

– О, они ушли некоторое время назад. Дети были сонные.

Она не ответила. После нескольких минут неловкого молчания Алейша заметила, что Нилакши вновь присоединилась к мистеру Пателю, который беседовал с дядей Джереми и Рэйчел. Они держали подносы с канапе, но мистер Патель не предлагал их гостям, а угощался сам.

– Вы в порядке? – с набитым ртом спросил он, бросая взгляд на Алейшу.

Алейша почувствовала, как глаза ее наполняются слезами, и слегка кивнула.

– Кто это старик? Его приглашали? – спросил Дин, недавно заметивший Мукеша. – Он весь вечер странно на меня смотрит.

– Он мой друг – из библиотеки, – сказала Алейша, более резко, чем ожидала. – Он очень хороший. – И, не ожидая ответа, отошла прочь.

Дин попрощался часом позже.

– Звони мне, когда я тебе понадоблюсь, – сказал он, звеня ключами от машины.

Алейша наблюдала, как он удаляется, задаваясь вопросом, хотел ли он остаться. Она помогала Нилакши унести на кухню использованные тарелки, но вскоре та ее прогнала. Мистер Пи уже ушел, ей так и не удалось попрощаться с ним и поблагодарить за рисунок, аккуратно спрятанный в сумку, рядом с крохотной мордочкой Кролика Питера. Пребывая в растерянности, она пошла наверх, где нашла Лейлу сидящей на кровати и смотрящей в окно.

Гостевая комната была опрятной, с минимумом личных фотографий и чистыми полотенцами, выложенными на открытой полке шкафа. Постельные принадлежности были в идеальном порядке, имелись даже диванные подушки и валик для йоги. Стопка одеял, которые дала Нилакши, так и лежали нетронутые на другом конце кровати.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Лейла.

Мать давным-давно не задавала этот вопрос, у Алейши не было ответа.

Они сидели в тяжелом молчании. Ногти Лейлы, врезаясь в ладонь, оставили яркие, резкие огненно-красные вмятины. Мама ковыряла кожу, сначала медленно, а потом неистово. Лейла понимала, что нельзя кричать, ее бы услышали люди, поэтому она бросилась лицом вниз на кровать и беззвучно выла в подушку.

Алейше очень хотелось сделать то же самое, но ей нужно быть сильной. Вместо этого она смотрела. Перед мысленным взором предстал Эйдан и Лейла, лежащая на кровати, шутящая, смеющаяся. Мама, которая лежала перед ней, устав кричать, уснула.

Глава 35. Мукеш

Мукеш вышел из дома под какофонию криков детей, играющих на улицах Уэмбли, и свиста кабриолетов, проносящихся мимо него. После исцеляющей передышки у кафе, торгующего лепешками доса навынос, где он наслаждался аппетитными ароматами специй, он наконец достиг библиотеки. Она была практически пуста. Стояла последняя неделя летних каникул, дети и взрослые были на открытом воздухе, наслаждаясь солнечным светом.