Елена Колина - Сага о бедных Гольдманах
Папа всегда говорил немного на повышенных тонах, и сейчас ему, видимо, казалось, что он шепчет. А она услышала. Аня тихо отступила к себе в комнату, выдвинула пластилиновые фигурки. Лиса Алиса и Кот Базилио стояли, повернувшись друг к другу лицом, как будто шептались. Свесившись с кровати, Аня принялась передвигать фигурки, поставила розовую пластилиновую собаку на место балерины в пачке. «Пачка получилась толстовата, – озабоченно подумала она, – надо бы переделать». От мысли, что папа оказался не родным, Аня отмахнулась легко: она твердо знала, что это было не стоящей размышления ерундой, их с отцом любовь была безусловной, как жизнь. Важнее сейчас другое.
Аня играла сама с собой в приятную игру, как бы обдумывая серьезную проблему – выходить ли ей замуж за Олега. Настроение у нее было тихо-счастливое, словно кто-то пушистый уютно устроился внутри и хитренько улыбался. На самом деле Аня знала, что никаких сомнений у нее нет и быть не может, но для большего уюта и продления радости она делала вид перед собой, что есть в чем посомневаться, хмурила брови, делала сама себе важное лицо.
Дочка Лены-с-работы уже вышла замуж, и очень успешно – за молодого кандидата наук. Дина сообщала ей это не очень часто, всего лишь через день. Это – раз. И в группе многие девочки замужем, некоторые уже мамы. Это – два. Олег первый красавец на своем факультете, девочки от него умирают, а он хочет на ней жениться, сделал ей предложение с цветами и шампанским. Это – три, а три аргумента «за» – очень много. У девчонок из группы, как правило, был один – или беременность, или ленинградская прописка. А тут три... И самое главное, сердце по-прежнему замирало: ноги длинные, губы жесткие, а улыбка... Он так внимательно слушает ее, у него такое тонкое восприятие мира, и детство было такое безрадостное, она будет очень любить его маму, бедная, у нее такая тяжелая жизнь... В конце концов, как Дина скажет, так и будет. Оказывается, она совсем не такая святая и безупречная. Значит, Дина не всегда права, а она, Аня, не обязательно всегда виновата. Надо воспользоваться моментом, когда они находятся, как выражалась Дина, «в растрепанных чувствах». Сейчас она пойдет к родителям, заплачет, и папа разрешит ей выйти замуж, как разрешал всегда и все, а мама... Маму она уговорит.
Аня заплакала:
– Я его люблю, а он не делает мне предложения, потому что знает, как мама к нему относится...
– Я сказала, этот брак только через мой труп, – монотонно повторила Дина.
Додик метался между ними, подскакивал к плачущей Ане, гладил ее по голове и тут же виновато усаживался рядом с Диной, бессмысленно повторяя:
– Девочки, зачем так переживать, давайте все спокойно обсудим.
Когда Додик вышел из кухни, Аня бросилась к матери:
– Мама, я все слышала. Ты была... ну, у тебя должен был быть ребенок... я то есть... У тебя что-то не сложилось, а теперь ты мешаешь мне. Если ты не примешь Олега, я скажу папе, что я все знаю... – Аня осеклась под ледяным взглядом матери. – Прости, пожалуйста.
Инна Сергеевна открыла Ольге входную дверь и с ходу, не дав ей раздеться, бросилась шептать:
– Олечка, я так рада за Игорька и за Лизочку, что все время боюсь сглазить. Так целыми днями хожу и плюю через плечо, старая дура!
– Твоя свекровь просто святая, – сказала Ольга, рассматривая приготовленный Лизе ужин. Домашний творог, в нем много кальция, отдельно в мисочке изюм, курага, грецкие орехи. На синем блюдце апельсин и яблоко. – Она тебя целыми днями окучивает, рыхлит, поливает.
– Поздний внук, сама понимаешь, – лениво ответила Лиза и погладила свой плоский живот.
– А Игорь Петрович... то есть Игорь, он тоже сошел с ума от счастья?
– Ага, оба обезумели. Игорь каждый день приносит фрукты. Приходит с работы и говорит: «Я сегодня весь день думал и окончательно решил, мальчик будет – Алеша, а девочка – Ксюша». И так каждый вечер, и каждый вечер разные имена... А вообще-то нам кажется, что у нас девочка... Катюша, Ксения... Мы еще точно не решили.
Гордился Игорь, испуганно радовалась Инна Сергеевна. Оба они относились к Лизе так трепетно, словно боялись расплескать неожиданно доставшийся в пустыне кувшин с водой. Лиза и сама была счастлива не меньше, ей больше не нужно было так невыносимо бояться, что все раскроется, не нужно было страдать, что с Олегом у нее нет будущего, не нужно было плакать оттого, что он встречается с Аней. Наконец-то ничто не мешало ей любить мужа, она его любила за себя и за девочку. Лиза радостно ложилась с Игорем в постель, тело его больше не казалось ей неприятно мягким, чужим, не Олеговым. Не надо притворяться, что все хорошо, и как-то неожиданно все действительно стало хорошо, и оргазм, который приходил к ней каждую ночь в супружеском сексе, был тоже мягким и уютным, как волны. И очень хорошо, замечательно! Об Олеге Лиза и не вспоминала. Она чувствовала себя как перед началом учебного года – куплены тетради, дневник заполнен, карандаши наточены.
Олег сделал предложение. Додик с Диной суетливо поставили цветы в вазу, выпили принесенное им шампанское, старательно обходя в разговоре тему свадьбы, и когда жених ушел, оказалось, что они ответили ему официальным согласием.
– Вот и комната теток пригодилась, – меланхолично проговорила Дина. – В дом я его не пущу. Пусть поживут там немного, потом посмотрим.
– Недолго. Недолго поживут, пару месяцев, да? – Не дождавшись ответа, Додик задумчиво добавил: – Знаешь, я ему скажу так: я на Анечкиной маме женился исключительно по любви, и вам желаю прожить не хуже нас...
Додик не спал, ждал ее, и впервые за долгое время они опять были близки, как-то непривычно нежно и грустно. Додик глотнул корвалола и заснул, а Дине не спалось.
Испытанным способом борьбы с бессонницей всегда была проверка сочинений. Сейчас она взялась проверять сочинения по «Войне и миру», надеясь, что незатейливо проанализированные образы литературных героев моментально убаюкают ее, как это бывало обычно. Открыла первое сочинение, рассердилась на глупые ошибки и отложила стопку тетрадей в сторону. Полистала журналы, попробовала читать и бросила. Зашла в комнату к своим зверям, поменяла местами простодушного белого медведя и хитромордого, не похожего на настоящего, осла. Осла подарил в прошлом году шестой «Б». У Дины с детства была отличная память, но на всякий случай к лапе каждого зверя прикреплялась бирка. На бирке аккуратным учительским почерком Дина обозначала год, класс и две-три фамилии любимых учеников. Она вытащила из груды разноцветных зверей старого свалявшегося медведя, примостилась на кушетке, осторожно положила голову на неправдоподобно хитромордого осла и, уткнувшись в медведя, наконец задремала.
