Марат Кабиров - Имя твоего ангела
Она знала… Она знала, что нужно прощать… Она должна была простить.
Неожиданно среди воспоминаний возник и голос Хадичи.
– Детям твоим угрожает опасность, – сказала она. – И ты должна спешить. Спасти их можешь только ты!
– Ми-и, – повторил опять Актуш, – я простил, и ты прости…
Прости…
Все голоса слились в единое целое и призывно звучали в ее ушах:
– Их можешь спасти только ты!
-Я тебя простил. И ты прости… Прости…
– Можешь только ты спасти…
– Прости…
Фатима понимала, что ей надо простить детей. Она хотела их простить. Но… Но в душе много было обид, о которых она никому не говорила, никому не показывала. Она перед ними была бессильна.
Чтобы победить эти обиды, ей нужно было лишь одно теплое слово сыновей.
– Нет, – застонала Фатима, понимая, какую ошибку она совершает. – Нет… Я не могу простить… Я не могу…
С этими словами она перешагнула невидимую линию.
Это была граница между жизнью и смертью.
– Ты могла спасти своих сыновей, – с такими словами встретила ее Хадича. – Для этого нужно было просто простить их.
– Понимаю, – застонала Фатима, – что уж теперь?
– Все в руках Божьих.
Неожиданно душа Фатимы успокоилась. Все ее страдания, обиды исчезли, будто их собрали и куда-то унесли. Она знала, куда ее обиды держат путь и к кому. Но она уже не могла ничего поделать.
Она уже не была ангелом.
– Не бросай их, боженька, – прошептала она, – только не лишай их своей милости.
И понимая, что ее желания не имеют значения, все же добавила:
– Дай им возможность выбора… Дай, мой Бог, им два пути…
Два пути…
***
– Мы поедем в другую больницу, сейчас придет машина, – сказал, входя в комнату Искандер и, увидев лежащую на полу Ляйлю, замер, – что случилось?
Ляйля уже пришла в себя. Вскрикнув, она встала.
– Не знаю, – сказала она грустно, – я протирала лицо Фатимы апа… Неожиданно она схватила меня за руку… Я упала… Из глаз посыпались искры, больше ничего не помню…
Ольга, словно окаменела, около Фатимы.
– Ты как? – повернулся к ней Искандер. – Терпеть можешь?
Ольга сильно удариалсь грудью и ей становилось все хуже и хуже.
– Она умерла, – прошептала Ольга. – умерла…
Все замолчали.
8. Золотое яблоко
На острове слышались непрекращающиеся зовущие крики:
– Айгуль! Дочка!
– Анна! Сережа!
– Вы где?
Голоса слышались то в одной, то в другой стороне острова.
Сначала в них слышалась надежда, они звучали бодро, затем появилась тревога и страх. А в конце в голосах осталась лишь усталость.
Вскоре изрядно подуставшие мужчины собрались у дома.
Казалось, что на их лицах больше, чем усталость отражается раздражение, вызванное тем, что им пришлось впустую потратить время. Все трое посмотрели исподлобья на Малика.
– Что, может, еще раз пройдемся? – Радик сплюнул на землю. – Остров небольшой.
Малик не ответил.
– Мы же не один камень не оставили, все перевернули. – Хамит отошел немного в сторону и сел. – Ничего нет.
– Так я же вам уже в начале говорил, – в голосе Халиля послышались нотки старшего брата, – они не на острове….
– Да, это все специально организовано… – Радик подсел к Халилю. – Это выходки Андрея Николаевича.
– Странно… – промолвил Малик.
– А что странного? – Радик не договорил, что хотел сказать.
– Все, – сказал Малик, как бы разговаривая сам с собой,- все…
Радик не мог в этот раз не согласиться с ним. Казалось, его ум затмила обида на братьев и стыд за свое прошлое. С момента, когда они узнали, что они братья, он ходил в каком-то непонятном состоянии. В его душе сменялись отвращение, жалость, тоска по детским годам, укор и еще непонятно какие чувства. Он чувствовал, себя словно больной: без причины обижался, по пустякам раздражался. Поэтому и голова его не всегда работала. Вот сейчас промелькнула вроде какая-то мысль, но закончить он ее не смог.
Действительно, было очень страшно. Люди ведь начали пропадать уже вчера вечером. Пропал сын Хамита. Его Айгуль… Она пропала в тот момент, когда они шли вместе и разговаривали! Он потерял сознание, когда побежал за ней и ушиб ногу. Кто-то зажал его рот. Дали что-то понюхать…
Зачем?
– Если подумать, уму непостижимо… – Хамит встал. – Вчера нас кто-то усыпил… Проснулись только сегодня утром… Четыре брата…
На одном острове… Семей нет… Мы говорим, что это кто-то организовал специально…
– Конечно, так… – Халиль попытался улыбнуться. – Вы же не думаете, наверное, что все мы здесь оказались случайно?! Нежданно- негаданно… Значит, это организовано кем-то. Мы даже знаем, кто это.
Черная куртка.
– Но его же не было с нами…
– С нами был его представитель, Андрей Николаевич, – сказал Халиль. – По вашим словам, вчера они напугали вас в костюме призрака. Но это не ради смеха. Это для того, чтобы вызвать суматоху.
В то время, как вы, испугавшись призрака, забыли обо всем, они…
– Понятно, – эти слова Радика прозвучали как благодарность. – Когда мы, увидев призрак, всполошились, он по одному вылавливал наших детей.
– Извините, – сказал Хамит, – человеческое дитя – не цыпленок.
Он может сопротивляться, кричать…
– А мы смогли закричать, – Радик уставился на Хамита. – Нас обоих на крыльце уложили. И оба проснулись на своих кроватях. Я не помню, чтобы ты кричал. Да и не сопротивлялся вроде. Может, ты что помнишь?
– Нет, – казалось Хамит говорит спросонья, – значит…
– Да… – у Халиля немного испортилось настроение от того, что братья прервали его мысль. – Выходит, нас всех усыпили, а семьи куда-то вывезли. Мы же остались здесь.
– Все правильно, – Хамит посмотрел вокруг, – но зачем надо было возиться с призраком? Это непонятно.
– Для создания суматохи, естественно, – сказал Халиль, раздражаясь непонятливости брата, – говорят же в мутной воде рыбу ловить легче.
– Нас же и без суматохи можно было усыпить, – продолжал твердить свое Хамит. – Мы же и без того собрались уже спать. Во всяком случае, можно было в чай помешать снотворное…
– Да, можно и так сделать…
– Так даже и удобнее. – Хамит напоминал малыша, увлеченного своими идеями. – Усыпил и спокойно делай свои дела. И намного интереснее. Засыпаешь вместе, а просыпаешься один.
– И вправду, – добавил Радик, – так было бы легче.
– А если бы на теплоходе сказали, что мы родные братья, было бы и того легче. – Халиль слегка улыбнулся. – Значит, они не искали легких путей. Им хотелось сделать наше путешествие более интересным.
– Нет, – сказал Хамит, – все равно странно.
– Ладно, этот вопрос остается открытым. – Радик встал. – Есть еще один: как они ушли с острова?
– Это понятно, – сказал Халиль, – на теплоходе. Оставили нас на острове, а сами уехали, но недалеко. К тому времени, когда Андрей Николаевич завершил свою работу, они приехали и, погрузив всех, отправились в путь. Это даже глупому понятно.
На какое-то время все замолчали.
Если все так, как они думают, нет причин для беспокойства и страха.
– Есть еще вопросы? – спросил Халиль уже в более приподнятом настроении. – Если нет вопросов, пойдем перекусим.
– Об этом совсем забыли, – сказал Хамит, – обед-то, оказывается, давно прошел.
Только собрались пойти к дому, как заговорил молчавший до сих пор Малик.
– Все правильно, – сказал он спокойно, – но есть один вопрос.
Все как-то странно посмотрели на него.
– Спрашивай, – Халиль распростер свои объятия, – мы всегда готовы помочь другу христианину.
Братья захихикали.
Малик оставил это без внимания.
– Никто из вас ничего странного не заметил? – сказал он с каким- то странным спокойствием. – Сегодня с самого утра ничего странного не заметили?
Все на мгновение затихли.
Радик улыбнулся из-под тишка.
– Я заметил.
– Что?
– Брат стал попом.
– Ха-ха-ха.
По лицу Малика пробежала тень, но он постарался сохранить спокойствие.
– А другие странности?
– Ты о чем говоришь? – в голосе Халиля почувствовалось смятение.
– Значит, ты что-то почувствовал?
– Предположим, почувствовал и что?
– Еще кто?
На какое-то время установилась тишина.
Малик посмотрел на братьев.
– Вчера, когда вы приехали, каким был остров? Каким он был сегодня, когда вы проснулись? И сейчас? Заметили разницу?
Опять стало тихо.
– Что ты морочишь нам голову?
– Говоришь, так говори.
– Это не обычный остров, – сказал Малик, – это остров живой. Он меняется. Я не удивлюсь, если он заговорит человеческим голосом.
Этот остров обладает сверхъестественной силой.
– Что? – в голосе Радика отчетливо послышались враждебные нотки. – Покрестился в церкви и теперь тебе повсюду черти мерещатся?!
