Марат Кабиров - Имя твоего ангела
– Иначе что?
– Случится страшное, – сказала старуха, почти вытащив Искандера из комнаты, – не забудь закрыть комнату.
Искандер быстро закрыл дверь, и они зашагали к лифту. Старуха глазами пробежалась по коридору. Это место ей было очень знакомо.
– Не знаю, – сказала старуха, когда вошли в лифт, – я должна тебе сказать спасибо или проклясть тебя. Пока ничего сказать не могу. Но мы должны торопиться.
***
Надо торопиться. Даже когда сели в машину, Фатима говорила об этом. Искандер и сам знал, что нужно торопиться. Если они заберут с острова мужчин и доставят их к семьям, с его плеч сойдет груз, а с души тяжесть. Для него сейчас очень важно было побыстрее выйти из каши, которую сам же и заварил. Но ему стало надоедать, что Фатима твердит одно и то же. Но он старался не грубить ей. Пока шли по улице города, он два раза резко прервал ее, больше ничего не говорил.
Но вот Ольга волновалась. Наверное, на нервы ее действовали слова старухи. Это было уже заметно по тому, как она вела машину.
Искандер подмигнул Ольге и попытался разговорить старуху.
– Я ведь пытался только Вам помочь, – сказал он. – А Вы где-то услышали и испугались.
– Я тебя не виню, – сказала Фатима сухо, – я четко вижу то, о чем ты думаешь.
Искандер засмеялся.
– Что смеешься, – старуха была серьезна. – Сейчас вот ты еле сдерживаешься, потому что я тебя тороплю.
Искандер резко прекратил смеяться.
– Ты думаешь, что мое беспокойство – это проявление старости.
Иначе говоря, я где-то узнала, что мои дети на острове и начала впустую бояться. Но ты ошибаешься. Моим сыновьям действительно угрожает опасность. Я не знаю, что за опасность и как я смогу им помочь. Но им помочь могу только я. Только я.
Искандер ничего не смог ей ответить. Прозорливость старушки лишила его дара речи. И все же надо было что-то говорить.
– Что же это за опасность, при которой можете помочь только вы?
– Не знаю, – показалось, что сухость в голосе Фатимы исчезла. – Если здесь идет речь о том, что могу помочь только я, значит, речь идет или о чувствах или об уме. О чем еще может идти речь, не знаю.
– Человеку в Вашем возрасте дети сами уже должны помогать, – сказала Ольга, нажимая на газ. – А вы все дети, да дети… Ни черта им не будет…
Она чувствовала себя неважно. И эти слова оказались неуместными. Женщина и сама почувствовала это. Хорошо хоть Искандер понял ее состояние и подхватил:
– Да, им ничего не будет. Мы зря переживаем. На этом острове я жил целую неделю. Ничего сверхъестественного не встретил.
Какое-то время ехали молча.
– Ты это другое, – сказала старушка, – ты совсем другое…
Искандер улыбнулся.
– Дочка, не медли, не на свадьбу едем, – начала опять свое старушка.
На этот раз ее слова не понравились Искандеру. Он пытается что-то говорить, а Фатима его совершенно не слышит, думает о своем.
И все же он промолчал.
Машина опять остановилась перед светофором. Фатима быстро посмотрела в зеркало. Увидев ее взгляд, Ольга вздохнула.
– Светофоров много поставили у вас, – пробубнила старушка, – через каждые десять шагов.
– Вроде уже доезжаем до конца города,- присоединилась к разговору молчавшая до сих пор Ляйля, – выедем на трассу, быстрее будет.
Фатима посмотрела на нее очень странно. Ляйля пожалела, что ввязалась в разговор.
– А что сказала та гадалка?
Фатима во все глаза смотрела на светофор, казалось, что она совсем не слышит Искандера.
– Что сказала гадалка?
Фатима заговорила только тогда, когда тронулась машина.
– Твоим детям угрожает опасность. Сказала, только ты можешь им помочь. И тебе нужно торопиться.
Искандер неожиданно повысил голос:
– Как «и тебе»?
– Не сказала как.
– Нет, – Искандер почти наполовину повернулся к старухе,- она сказала «и тебе»? Если «и тебе» значит, еще кто-то должен торопиться. Разве не так?!
Старуха задумалась.
– Выходит так, – сказала она без настроения.- Выходит, кто-то еще должен торопиться. Только этот кто-то и не думает торопиться.
Ляйля покашляла. Ольга не ответила, а Искандер продолжал свое:
– Кто-то еще должен торопиться. Но кто? – он уставился на старуху. – Кто должен торопиться. Если мы это узнаем, возможно, поймем,какая потребуется помощь.
На мгновение все замолчали.
Ольга включила радио. И сама себе улыбнулась. Почему ей это сразу не пришло в голову?! Чем слушать причитания старухи, это в тысячу раз лучше.
– Не включай русскую, – Фатима старалась перекричать песню, – Ничего не понятно, кому это нужно?
– Это не русский, – сказала, чувствуя неловкость, Ляйля, – это Майкл Джексон…
– Выключи, выключи… Был бы свой русский, еще куда не шло… И что слушать, если даже слов не понимаешь? Выключай.
Мешает думать. Голова болит.
– А у тебя нет татарской кассеты? – улыбнулся Искандер. – На вот эту поставь хотя бы.
Ольга выключила радио и поставила кассету, которую дал Искандер. Из магнитофона послышалась песня:
Не забудется никогда, вспомнится еще
Ваша родная земля.
Фатима что-то сказала. Искандер приглушил магнитофон.
– Приближаются мои последние минуты, – сказала тогда Хадича.
– Фатима была довольна, что вспомнила слово в слово. – Твоим детям угрожает опасность. И тебе надо спешить. Спасти их.
Все молчали.
– Твоим детям угрожает опасность. И тебе нужно спешить,- повторил Искандер, – эти слова можно понять и так…
Фатима кивнула. Никто ничего не сказал.
Вскоре Искандер опять повторил:
– Можно понять и так: Приближаются мои последние минуты, надо и тебе торопиться.
Ляйля, старась скрыть улыбку, уставилась в окно.
– Ты хочешь сказать, что мои последние минуты тоже… Может быть и так, – сказала Фатима серьезно, – но это понять трудно. Если я умру, тогда как их спасу?
– Ладно, отбросим этот вариант, – сказал Искандер, – действительно, это ни в какие рамки не лезет…
– На этом острове… – не закончив мысль, Ольга замолчала. Ей показалось, что если она расскажет о своих сомнениях на острове, то старушка станет беспокоиться еще больше. Сейчас она вроде немного успокоилась. Во всяком случае, перестала торопить.
Фатима грустно улыбнулась:
– На этом острове много того, что трудно понять.
Неожиданно машина вздрогнула.
– Почему те, кто водит теплоход, отказались вновь поехать туда?
– спросила Фатима. – Они чего-то испугались. И ты, Ольга, чего-то испугалась, правда? На острове есть какая-то плохая сила.
Не веря своим ушам, Ольга повернулась к старухе. Ей показалось, что она читает ее мысли.
– Да, – сказал Ольга с неожиданной приветливостью, – на острове есть странности.
У нее уже не осталось раздражения по поводу этой старушки.
Все на месте Фатимы поступили бы так же, торопили бы. На теплоходе и сама Ольга так допекала Андрея Николаевича. Она просила его забрать и мужчин, говоря, что их здесь оставлять нельзя.
Только из-за нее решили снова вернуться на остров. Фатиму никак нельзя обвинять. Все, чьим детям угрожает опасность, поступили бы так же…
– Странности острова почувствовала и я, – она бросила через зеркало приветливый взгляд на старушку, – на это обратил внимание и ваш сын Михаил. Анна сказала… Жена… «Остров нас не любит. Он что-то нам готовит. Нам надо отсюда уезжать,» – сказал он.
Фатима что-то хотела сказать, но промолчала. На время установилась тишина. Она была тревожной.
– Если остров живой, – сказала Ляйля, сама смущаясь своих слов.
Но, заметив, что никто не собирается над ней смеяться, продолжила – если остров живой и не принимает приехавших людей… Что он должен делать?
Фатима переживала, сама того не заметив, она бросила уничижительный взгляд на Ляйлю.
– Остров их должен прогнать, – сказала она с деланной приветливостью, – но почему он не должен любить моих сыновей?!
И почему должен любить, – подумала уже про себя.
А сама… – подумала Ляйля, – сама-то всегда их любила? Не было что ли минут, когда ты их проклинала? Но эти мысли она вслух не произнесла.
– Как он может прогнать? Он же не может крикнуть: «Я вас не люблю. Уходите отсюда».
– Он должен пугать их различными странными ситуациями, – сказал Искандер. – Он должен напугать их. Значит, работники теплохода…
– Да, – разгорячилась Ольга, – Юра! Когда мы были на берегу, он что-то увидел. От страха он уставился в одну точку и повторял одно и то же: «После ваших следов остается грязь, – сказал он голосом, как бы выходящим из-под земли. – Уходите и больше не приходите.
Уходите. Все!» – А если будет гнать, но прогнать не сможет… – Ляйля смутилась и уже проклинала себя, что сказала. Возможно, все так подумали, но никто не сказал вслух. Об этом говорить было еще рано. Но ее задела искусственная улыбка Фатимы и если уж начала, она решила договорить:
