Павел Минайлов - PR-проект «Пророк»
XXXIX. Второй этап первоначального накопления
С тех пор, как Юра начал серьезно ограничивать себя в алкоголе, по вечерам после работы он смотрел вечерние новости. Когда они заканчивались на одном канале, он старался застать их на другом, потом на третьем.
В этот вечер у него были гости: Паша с Настей. Эти вообще не пили, поэтому на столе были торт и чай. Чай имел свои преимущества. Его можно было пить подолгу, не пьянея. Разговор был ни о чем. Или о том, о чем говорят на кухне: о политике и о жизни. Тем не менее, как всегда, в 21.00 Юра включил телевизор.
— Может, ну его? — спросил Паша.
— Давай взглянем, что сегодня, — предложил Юра.
— Пусть работает, ты не обращай внимания, — сказала Настя Паше.
Первым было сообщение о выступлении президента.
— Опять этот урод, — поморщился Паша.
— Как ты неуважительно относишься к власти, — усмехнулся Юра.
— Что делать, если там одни уроды?
— Еще бы, во власть ведь стремятся люди с комплексами, — подтвердила Настя.
На экране крупным планом высветилось достаточно заурядное и в то же время умное собранное лицо президента.
— Тс-с, подождите, давайте послушаем, — попросил Юра.
— Да бог с ним. Думаешь, он скажет что-то новое? — Паша, саркастически поморщившись, посмотрел на Юру.
Взглянув в камеру и снова опустив глаза в текст, президент начал говорить без лишнего пафоса, но разборчиво и четко, расставляя смысловые ударения: «Еще недавно мы говорили о том, что закончился бурный период реформ, под которым пора подвести черту. В это время были созданы огромные состояния, закончилась ваучерная и денежная приватизация, огромная часть государственной собственности перешла в частные руки. Возник новый класс собственников. Пора подвести итог.
И сегодня пришла пора сказать, что мы не во всем достигли тех целей, которые были поставлены. Мы должны констатировать, что управление приватизированной собственностью недостаточно эффективно. Современный менеджмент не более эффективен, чем прошлый государственный менеджмент…»
Паша тяжело вздохнул и начал щелкать переключателем на пульте.
— Паша, имей совесть, — сказала Настя.
— Я на секунду, просто посмотреть, — оправдывался Паша. Но по второму, и по следующему, и по следующему — по всем каналом шла та же трансляция, звучали те же слова. Это было слишком необычно. Паша тоже решил прислушаться. Президент продолжал:
«Выход один — и заключается он в передаче собственности в более эффективное управление. Но кто вправе определить новых менеджеров? Государство? Оно может только назначать, и, как показывает наша история и как свидетельствуют специальные разделы психологии, такие назначения не делаются по признаку реальной эффективности, но по другим причинам. Мы можем предложить и недавнюю схему, но о результатах ее действия я уже говорил. Мы уже подвели черту под этой эпохой дикого капитализма, мы провели амнистию по экономическим преступлениям. Сюда входят все правонарушения, связанные с собственностью. Это, во-первых, приватизация, проведенная с нарушением законодательства. Во-вторых, это коррупция и присвоение государственного имущества, а также извлечение выгоды, связанное с занимаемой должностью, и другие должностные преступления. Это, в-третьих, присвоение вкладов граждан и создание финансовых пирамид. В-четвертых, это вымогательство (речь идет о рэкете, с помощью которого созданы огромные капиталы, работающие сейчас на благо нашей страны)».
Интерес к штампованным фразам ослабевал. Теперь уже Юра начал щелкать переключателем. Только местное кабельное телевидение показывало детскую порнографию. По этому поводу у соседнего метро и в парке несколько раз собирались небольшие демонстрации, в которых принимали участие женщины средних лет. Сосед рассказывал, что они пытались штурмовать офис местной телекомпании, но их разогнали.
— Может, выключим? — предложила Настя.
Юра выключил телевизор и включил музыкальный центр, перебрал волны радиостанций. Музыка доносилась из угла комнаты. Он вспомнил, что одна из колонок, которые он расставил по углам, давно уже не работала. В сотый раз подумав, что надо бы ее починить, Юра остановился на радиостанции, которая передавала новости, и вернулся за стол. Диктор по радио пересказывал то, что они только что слышали по телевизору.
На следующий день на работе только и было разговоров, что о вчерашнем выступлении президента. Юра подрабатывал в небольшом оптовом книжном магазине. В его обязанности входило отслеживать спрос постоянных покупателей и искать у крупных оптовиков те издания, на которые этот спрос был. Человек пять сотрудников занимались примерно тем же.
Юра пытался понять, что же вчера сказал президент. В обеденный перерыв он сбегал за газетой. На первой странице красовались черные буквы через всю полосу: «Второй этап». Заголовки статей — «Вторая попытка», «Снова-здорово», «Запреты сняты», «Второе дыхание» — свидетельствовали о том, что все они комментируют вчерашнюю речь.
Вечером Юра, включив телевизор, с нетерпением ждал новостей и среди комментариев вчерашнего выступления президента увидел в записи часть его речи.
«Мы должны констатировать, — говорил президент, — что степень концентрации капитала в нашей стране недостаточна. Ощущается острая нехватка оборотного капитала, что тормозит развитие многих отечественных предприятий и национальной экономики в целом. Как показал опыт, эмиссия или внешние заимствования только загоняют проблему вглубь, не решая ее.
В результате долгой и кропотливой работы, тщательного изучения ситуации мы пришли к следующему решению.
С 21.00 сегодняшнего дня объявляется второй этап первоначального накопления капитала. Как гарант конституции, я обещаю, что он будет продолжаться в течение всего срока моего президентского правления. Вот основные его постулаты.
Первое: все экономические действия объявляются законными в том случае, если они не связаны с нарушением уголовного законодательства.
Второе: граждане имеют моральное право нарушать экономическое законодательство, и правительство не имеет морального права запрещать им это.
Третье: вводится трехмесячный мораторий на преследование за уголовные преступления и административные нарушения.
Подписывая это постановление, я исходил не только из экономических, но и из этических соображений. „Почему, — справедливо спрашивают граждане, — кто-то создал капитал преступным путем и получил амнистию? Получается, одним можно, а другим — нельзя. Почему те, кто делает сегодня то, что делали вчера нынешние, так называемые ‘хозяева жизни’, должны попадать в тюрьму?“»
Не дав Юре насладиться хотя бы мысленно участием в дебатах, его вызвал директор, поручив ему ответственное дело.
Вернувшись от начальства, Юра тут же приступил к его выполнению: он положил перед собой телефонный справочник и набрал номер ближайшего оружейного магазина, хотя его название больше подходило для магазина женской одежды.
— Это «Катюша»?
— Да.
— Оружейный магазин?
— Нэт, интим-салон, — ответил мужской голос с кавказским акцентом. — Канэшно оружие.
— Почем у вас пистолеты?
— Какие пистолеты хочэшь?
— Боевые.
— Есть за трыста, есть за пятьсот — захады.
Юра уточнил адрес и через двадцать минут был в магазине. Небольшой торговый зал был заполнен людьми. Как ни странно, большинство из них совсем не походило на бандитов. Юра посмотрел на продавцов и почему-то вспомнил мясные ряды на рынке. Вскоре он понял почему — почти все они были кавказцами. Юра сосредоточился на витринах и прилавках, но не обнаружил боевого оружия.
— А боевое оружие у вас есть? — спросил он у продавца.
— Канэшно, ест.
— А посмотреть можно?
— Сэйчас посмотришь. Только что фуру подвезлы. Еще не разложили.
На глазах у Юры несколько «мясников» начали выносить из подсобного помещения образцы оружия и раскладывать его под стеклом прилавков и витрин — туда, откуда только что сгребли ножи. Через несколько минут тут были автомат и пулемет Калашникова и несколько их модификаций, Макаров, ТТ и Стечкин. Дешевле всех был ТТ, но продавец со знанием дела порекомендовал Макарова.
— Зачем тэбе старье? Бэри Макаров. — Что-то в интонациях продавца внушало доверие. Казалось, он говорит со знанием дела.
— Какие-нибудь документы нужны? — спросил Юра.
— Какие дакументы? Будишь брат — бири.
— А разрешение на ношение оружия? — Юра хотел подстраховаться.
Кто-то в образовавшейся за ним очереди засмеялся. Большинство же притихло и с интересом прислушивалось к их разговору с продавцом.
Юра вручил ему деньги, продавец пересчитал их, достал из-под прилавка черный новенький пистолет, передернул затвор и спустил курок. Незаряженный пистолет сухо щелкнул.
