Андрей Рубанов - Жизнь удалась
А хозяин редко бывает.
Или дела обстоят наоборот, и Знаев хоть и председатель правления, но никакой не хозяин? Подставная фигура? Поэтому и сидит не в банке, а в другом месте?
Другое место смотрелось интересно. Двухэтажное здание посреди необъятного пустыря, огороженного сплошным двухметровым забором. В ста метрах к югу ревела и воняла Кольцевая дорога. Прикупили землицы, понял сыщик. Стройку будут затевать. Вот, значит, почему банкир торчит не в банке. У банкира хороший аппетит.
Вокруг дома висел один из характерных запахов нового времени, ненавидимый старожилами, ретроградами и патриотами так называемой старой Москвы (небольшой группы зданий, десять раз проданных и перепроданных, в три слоя завешанных рекламными щитами), – запах подсыхающего цементного раствора, сухих смесей, плиточного клея. Запах новостройки. Капитан вспомнил про свою купленную в кредит квартиру – она пахла почти так же, – и его решительность удвоилась.
На входе – под прикрытием мощной, от пола до потолка, решетки – бдил довольно молодой милиционер в полной форме цвета сизого голубя. Плечи его украшали, однако, аж майорские звезды.
«Если на дверях сидит целый майор, что же внутри?» – подумал капитан и показал стражу удостоверение, вежливо добавив:
– Мне назначено.
– Подождите, – вяло попросил страж, нажимая кнопку интеркома.
– К вам капитан Свинец. Из МУРа.
В ответ динамик исторг чрезвычайно беззаботный, даже озорной голос:
– Один?
– Так точно.
– Запускай!
Как будто речь шла о воздушном змее.
Капитан решил немного, для вящей тренировки, разозлиться, испытующе изучил гладко выбритые скулы и аккуратную прическу мальчика-майора и басом спросил:
– Слушай, майор, такое дело… я тебя в Грозном не мог видеть? Лицо знакомое… Или в Аргуне? В Ханкале? В Гудермесе? А?
– Вряд ли, – ответил секьюрити и сильно покраснел. – Проходите. Вторая дверь направо…
«То-то же, сопляк!» – подумал довольный капитан, приосанился и вторгся.
Вторая дверь – как и первая, как и все прочие двери в длинном мрачноватом коридоре – показалась ему примечательной. Стальная и почему-то оснащенная аж двумя смотровыми глазками.
Вошел в ординарно обставленную приемную: набор мягкой мебели, и набор глянцевой периодики на низком столике, и набор кофейных чашек обочь на особом дизайнерском подносе, и какие-то приятные на стене картинки в невыносимо буржуазных, темного дерева рамах; правда, за столом секретаря восседала не юная блондинка в ультракоротком мини и кофточке с вырезом, а грузная, совсем взрослая женщина в массивных клипсах и удручающе глубоких шейных морщинах.
– Вас ждут.
Следующая дверь была попроще – деревянная.
Банкир оказался щуплым, лохматым, с очками на длинном носу. Дорогая пиджачная пара болталась, как на вешалке.
Переминался, сунув руки в карманы.
Кресла и стулья напрочь отсутствовали. Стол с компьютером, располагавшийся в углу, был приспособлен для работы стоя.
Сыщик достал удостоверение.
– Капитан Свинец. Уголовный розыск.
Хозяин кабинета скопировал жест капитана, но извлек не удостоверение, а сверхсовременный мобильный телефон.
– Предприниматель Знаев. Нефть, газ, инвестиции.
Повисла пауза. Наглый предприниматель обезоруживающе улыбался.
– Это шутка? – осторожно спросил капитан.
– Конечно, – сказал банкир. – На самом деле я продаю только деньги. Проходите. Сесть не предлагаю. У меня в конторе никто не сидит. Все бегают. И я тоже. Что у вас?
– У меня, – с расстановкой начал капитан, – пропавший человек.
– Он так и не нашелся? – глядя в пол, грустно спросил Знаев.
– Кто?
– Матвей.
– Нет.
– А вроде бы тело уже есть?
«Осведомлен, засранец!» – подумал капитан.
– Откуда вам известно про найденное тело?
Знаев спрятал дорогостоящую мобильную трубку в карман и вдруг забегал от стены к стене, заметно возбудился, глаза заблестели.
– Я говорил с женой Матвея. По телефону. Вчера вечером. Я полностью в курсе. Матвей Матвеев – мой бывший компаньон…
– Бывший?
– Мы вместе начинали. Сто лет назад. В девяносто третьем. В девяносто шестом – разбежались.
– Не сработались?
Банкир тяжело вздохнул.
– Ну вроде. Я вообще не верю в партнерство и компаньонство. Знаете, как это бывает: начинают друзьями, а потом один друг присылает к другому киллера… Или, что еще хуже, повестку в суд…
Капитан кашлянул.
– У вас, значит, и до киллеров дело дошло?
– Ни в коем случае! Как раз потому и не дошло, что разбежались вовремя. Последние годы почти не общались…
Странная публика эти бизнесмены, подумал капитан. Три года вместе деньги делали – а теперь «почти не общаются». «Разбежались». Как у них происходят такие разрывы? Два взрослых мужика вскакивают и кричат: «Пошел ты к такой-то матери, не звони мне больше никогда, видеть тебя не желаю!»? Забирай свои игрушки и уйди из моей песочницы.
Один из телефонов банкира подал сигнал, но банкир не взял трубку. Ждал. Смотрел на сыщика без страха.
– Чай, кофе, коньяк, виски?
– Ничего не надо.
Знаев порывисто сдвинул вбок дверцу встроенного шкафа, и капитан узрел несколько полок, плотно уставленных замысловато исполненными бутылками всевозможных размеров и конфигураций, то пузатыми, то дистрофически вытянутыми, все – благороднейшего темного стекла, с роскошными многоцветными этикетками.
– У меня, – вкрадчиво выдохнул разбитной предприниматель, – есть лучшие коньяки. Самые нормальные. Стопроцентный эксклюзив! Таких даже Черчилль не пробовал. Ни в одном ресторане вам такого не нальют.
– Я по ресторанам не хожу, – враждебно пробурчал капитан. – Выпивать не буду. Я не Черчилль. Я сыщик. Я бы… это… закурил. Если можно.
– Здесь не курят, – твердо сказал Знаев, и в секунду капитан понял, что сопляк с взъерошенными, как у попугая, волосами действительно жесткий делец, а не какой-нибудь случайный выродок столичного бизнеса. – Есть еще вопросы?
– Примерно две сотни, – ответил Свинец и с наслаждением раздвинул губы в вежливой улыбке, не обещающей, как он доподлинно знал, собеседнику абсолютно ничего хорошего.
Знаев еще раз оглядел свои дорогостоящие бутылки, задвинул дверцу и невинно, переведя лукавый взгляд в стену, осведомился:
– Я обязан отвечать?
Тут капитан ощутил себя в своей тарелке, полностью, и в тон, столь же невинно, но и наигранно, почти издевательски отреагировал:
– Конечно, нет! Наша беседа – почти неофициальная.
