Людмила Немиро - Игрушка для чудовища (СИ)
Боже, убейте меня кто-нибудь на месте, чтобы неповадно было. На хрен вообще сюда пришла? Да что уж теперь.
Грек затих.
Боком к ним сидела, обхватив колени, и не хотела поворачиваться. Бесила Кассандра. И мне известно было, что она сейчас ой как наслаждается моей злостью. Поэтому пришлось натянуть маску безразличия, вздохнуть тихонько и встать.
— Вы закончили? — поинтересовалась, и очень даже неплохо вышло.
Клио преспокойно вытерся салфеткой и, натянув штаны, взглянул на меня.
— Да, конечно. Можешь войти. — Урод, одним словом, а глаза невинные сделал.
— Прости, Летти, мы тебя разбудили? — пропела сучка-Кассандра.
Здесь врать не стоило, поэтому:
— Да, но я не в обиде.
— Какая ты добрая сегодня, — хохотнула сестрица грека. — Сама себя, что ль, удовлетворила?
Я закатила глаза и приблизилась к холодильнику.
— Вот как раз за бананом пришла, — получилось грубовато.
Что за хрень? Почему в холодильнике вместо еды черная дыра?..
— Летти… — издалека. — Летти, я сейчас разозлюсь.
Медленно открыла глаза. Несколько секунд лежала молча и таращилась на Кавьяра, склонившегося надо мной.
— Это призыв, маленькая шлюшка? — вскинул темную бровь и отодвинулся, бросая красноречивый взгляд на мои разведенные в стороны ноги.
Охренеть, твою мать!
Вскочила, сообразив, что более реалистичного сна в жизни не видела. Так сильно мне еще не приходилось краснеть. Даже уши запылали.
Грек покачал головой, сверкая белозубой улыбкой, и проговорил:
— Надо же, я так жестоко ошибался на твой счет. Досадно даже.
Опустила голову, пытаясь спрятать взгляд.
— И как тебе?
— Что? — не поняла я.
— Понравилось хотя бы?
Издевка в голосе Клио лишь усугубила мое состояние.
— Отстань, — проворчала, отвернувшись.
Кавьяр многозначительно хмыкнул.
— Быстро одевайся. Съездим в одно место.
— Куда?
— Летти, меньше вопросов — больше действий. Живо.
Покосилась на Кавьяра. Слишком бодренько выглядит после вчерашней травмы. Железный человек, что ли?
Спустя полтора долгих часа до меня дошло, что мы вернулись в Касабланку. А когда Клио притормозил у салона красоты, посмотрела на него ошеломленно.
— Зачем? — спросила недоуменно. — Мало того раза?
Грек подался ко мне всем корпусом и пояснил:
— Нафиг не уперлись твои колючие ноги. Мне женщина нужна, а не дикобраз. Да и волосы надо все же покороче обрезать, — отвернулся. — Не люблю длинные.
Ага, как же! А у Елены как раз-таки «коса до пояса» была. Не любит он.
Но вообще это было подвигом для Кавьяра — пытался отдалить меня от образа погибшей сестры. Значит, вероятно, и мстить за весь род бабский перестанет.
— Может, у тебя хреново с памятью, но на днях ты мне тампоны приносил. Не думаю, что я готова к…
— Готова. Здесь все свои, — подумал немного и добавил, окинув внимательным взглядом. — Не думай, что я из-за этого к тебе не притронусь. Поверь, мне нисколько не противно.
И вот не сомневалась в правдивости его речей. С вымученной улыбкой вошла в здание вслед за Клио. И тут же к нам почти подбежала высокая, я бы даже сказала очень высокая, женщина-африканка.
— Мистер Кавьяр, — пролепетала она на безупречном английском. — Мы рады видеть Вас в нашей скромной обители. Как поживаете?
— Прекрасно, спасибо, Ева, — оглянулся на меня и вновь на темнокожую уставился. — Преврати-ка мне вот эту невзрачную особу в яркую женщину. Или хотя бы в нечто подобное.
— Какие-то предпочтения имеются, мистер Кавьяр? Быть может, сделаем ей другую стрижку?
Эта Ева и бровью не повела, когда Клио за шиворот вытолкал меня вперед, выставив на всеобщее обозрение, словно я экспонат музейный.
— Волосы покороче, цвет… — задумчиво коснулся пальцами своих губ, разглядывая мои космы. — Пожалуй, цвет оставим. Так, косметические процедуры. Маникюры, педикюры, эпиляции, депиляции и все прочее. Ты понимаешь меня, Ева?
— Конечно, мистер Кавьяр, — подобострастное выражение лица и улыбка во все тридцать два.
— Буду здесь, — отчеканил грек и направился к моложавому мужчине, который пялился на меня как на кусок дерьма.
Голос Евы вывел меня из задумчивости.
— Иди за мной…
Что после этих слов началось и в жизни не описать. Полный кошмар. Мне столько доставили боли и невыносимого смущения, когда обрабатывали воском область бикини, что захотелось с воплями выскочить из этого стерильного помещения и броситься к ногам Кавьяра, лишь бы он прекратил эти издевательства.
Нет, у меня не было все запущено, однако восковыми полосками никогда пользоваться не решалась. А здесь вот уложили, музыку погромче врубили и понеслась. Во время очередного моего истерического вопля в кабинет заглянул Клио. Постоял рядом, глядя насмешливо и с нескрываемым удовольствием, оценил работу и, кивнув, направился к двери.
— Козел! — выкрикнула ему вслед.
Девушка, которая с невозмутимым видом выдирала волосы на моей правой ноге, ошеломленно застыла.
Кавьяр удивил, рассмеявшись искренне, и пожал плечами, сунув руки в карманы:
— Овен, — ответил он и вышел.
— Заметно, блядь!
Но это уже, видимо, не достигло ушей грека.
После всех этих экзекуций меня немало порадовали руки азиатки, принявшейся мягко, но настойчиво массировать икры ног и ступни. Я прямо постанывать от удовольствия начала, а волна блаженства накрыла с головой. В полудреме слушала звучавшие по радио хиты и довольно улыбалась. Однако противная тянущая боль внизу живота немного отвлекала, и от этого я начала раздражаться.
— Вижу, ты оценила все достоинства здешних массажисток, — вот твой голос, Кавьяр, никак не вписывается в мои фантазии.
Но вообще Клио вовремя подоспел, меня воспоминания как раз уносили в тот самый сон, который видела этой ночью. А думать об этом не хотелось, поэтому, распахнув глаза, я уставилась на грека, стоящего по правую руку от меня.
— Заканчивай, — бросил Кавьяр в сторону азиатки, и та, поправив полотенце, которое покоилось на моих бедрах, поспешно покинула кабинет.
Собственно, почему кабинет? Потому что белые стены и такого же цвета простыни, салфетки и множество полотенец ассоциировались с больницей. Правда, это место напоминало, скорее, частную клинику, нежели наши родные больничные палаты.
— Как самочувствие? — Клио присел на стол, грубовато подвинув мой зад. — У нас еще много всего впереди.
— Мне кажется, или ты собираешься обрить меня на лысо? — поинтересовалась, скрестив руки на груди.
