Чарльз Мартин - Когда поют сверчки
– Не знаю. Я спрошу, но… – Она слегка понизила голос. – Сегодня у нашей директрисы отвратительное настроение! Правда, в последнее время это с ней случается регулярно – я еще никогда не встречала женщины, у которой был бы такой жуткий предменструальный синдром… – Помолчав, Синди добавила: – Впрочем, это, наверное, излишняя информация.
Я невольно улыбнулся. У Синди была весьма любопытная манера размышлять вслух. На заднем плане снова закашлялась Энни, и на этот раз приступ продолжался дольше, словно часть скопившейся слизи пришла в движение, перемещаясь в бронхи. Я слышал такой кашель, наверное, несколько тысяч раз. И каждый раз, когда я его слышал, я не мог не думать о том, что он может означать.
– Ладно, – сказал я в телефон, – ты постарайся отпроситься у своей мегеры, а я поговорю с Чарли, потому что мне без него все равно не обойтись. Если тебя отпустят, а у Чарли нет никаких срочных дел, то в субботу с утра пораньше мы отправимся на эту вашу ферму. Как тебе такой план?
И снова Синди на какое-то время задумалась. Пока она молчала, я рисовал себе молодую женщину, которая сидит в чужом кабинете и разговаривает по проводному телефону, потому что не может позволить себе мобильную связь. Я представлял себе женщину, которая работает на двух, а порой и на трех работах, стараясь разорвать порочный круг безденежья и безнадежности, в котором она замкнулась волею обстоятельств. В мыслях я видел, как Синди с облегчением вздыхает, видел ее расправленные плечи и улыбку, преобразившую усталое лицо. И еще я видел, что в ее глазах – совсем как у десятков и сотен пациентов, прошедших когда-то через мой кабинет, – теплится теперь огонек надежды, который вспыхнул там, где еще недавно не было ничего, кроме сосущей пустоты, усталости и предчувствия неминуемого поражения.
Промелькнуло еще несколько мгновений, и шепотом, к которому я уже привык и без труда его понимал, Синди произнесла только одно слово:
– Спасибо…
И она дала отбой.
Глава 33
Наступила пятница, вечер, и я снова почувствовал в животе голодные спазмы, однако на этот раз почти решил обойтись без «Транспланта», заменив его тефтелями, которые можно было быстро разогреть в микроволновке. Я, однако, позабыл про Чарли, который появился на своем причале ровно в половине шестого, и вид у него был самый парадный.
– Эй, примерный мальчик! – заорал он. – Тихоня, который не отвечает на телефонные звонки! Я тебя жду. Садись-ка в машину, да пошевеливайся. Ужинать пора!
Я запер кабинет, в котором провел большую часть дня, и схватил ключи от машины. Через минуту я ехал по грунтовой дороге, которая вела в обход залива к парадной двери Чарли. Он уже стоял там вместе с Джорджией, нетерпеливо притопывая ногой и улыбаясь. Загнав собаку в кабину, Чарли сел сам и коротко скомандовал:
– Поехали. Вон туда!..
При этом он показывал в сторону, противоположную той, где находился «Колодец», и я удивленно уставился на него.
– Куда это мы едем?
– Захватим кое-каких моих знакомых. Я решил пригласить их с нами поужинать.
– Та-ак… – Я нажал на тормоз и, переключив передачу на «нейтраль», повернулся к Чарли.
– А поподробнее нельзя?
Чарли улыбнулся.
– Я знаю, врачи терпеть не могут, когда им указывают, что они должны делать, но ты, к счастью, не мой врач. Нужно же познакомиться с людьми, с которыми мы завтра ни свет ни заря отправимся громить какой-то старый сарай. Поехали скорей, нас, наверное, заждались.
И действительно, когда мы подъехали к Сахарному домику, Синди и Энни сидели на скамейке перед крыльцом. Обе принарядились и вид имели такой, словно их пригласили на ужин в первый раз в жизни. Впрочем, их улыбки стоили десятка «Трансплантов».
Обойдя машину, я отворил пассажирскую дверцу с той стороны, где сидел Чарли.
– Это мой шурин Чарли, – представил я его. – Большой шалопай, кстати. Впрочем, с ним вы однажды встречались. А это его подружка, ее зовут Джорджия… – Я показал на собаку.
Обе рассмеялись, и Чарли, развернувшись на сиденье, вытянул руку в направлении Синди. Обменявшись с ним рукопожатием, Синди вопросительно взглянула на меня.
– Все в порядке. – Я кивнул. – Чарли тебя не видит, но он догадался, как ты выглядишь.
Чарли улыбнулся и закрыл глаза с крайне довольным видом, словно только что съел печенье с шоколадной крошкой.
– Красоту я узна́ю и с закрытыми глазами, – проговорил он напыщенно, и Синди, слегка покраснев, подтолкнула вперед Энни. Несколько мгновений девочка смотрела на Чарли, не зная, что делать, и он чуть наклонил голову, прислушиваясь. Ее дыхание было натужным, сиплым, как у астматика, и Чарли, выбравшись из машины, опустился на колени и коснулся ладонью ее лица.
На секунду Энни замерла – руки вдоль тела, берет съехал набок. Чарли осторожно провел кончиками пальцев по ее щекам и подбородку, потом нащупал руку и несильно пожал, затем приблизил лицо к ее лицу, словно читая его – его глаза задвигались как у человека, который пристально вглядывается во мрак в надежде разглядеть хотя бы лучик света. Наконец Чарли закончил и, снова взяв Энни за руку, проговорил:
– Когда-то я знал одну девочку, которая была очень, очень похожа на тебя. – Он сжал ладошку Энни обеими руками и прижал к своей груди. – Я слышу… слышу твое сердце. Оно у тебя особенное.
В ответ Энни улыбнулась и машинально погладила висевший у нее на шее золотой сандалик.
Чарли навострил уши, поднял руку и легко коснулся украшения.
– Что это?
Энни просияла.
– Это моя золотая туфелька. Раньше она была мамина, а теперь моя!
Так и стоя на коленях, Чарли подался вперед, почти касаясь ухом груди Энни. Глядя на его напряженную позу и сосредоточенное выражение лица, я мысленно представил себе вора-медвежатника, собравшегося выпотрошить какой-то очень важный сейф. Подушечками пальцев Чарли попытался прочесть выгравированную на сандалике надпись: «Ез., 36:26».
– Это из книги пророка Иезекииля, – подсказала Энни.
Чарли кивнул и отпустил сандалик.
– «И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам, – произнес он благоговейным шепотом. – И возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное»[63].
Энни удивленно посмотрела на него.
– Откуда вы знаете этот стих?
Чарли улыбнулся.
– Он очень нравился моей сестре – именно эти слова… Она ужасно любила читать и никогда не расставалась с книгой. Моя сестра и вот этот Ромео, – Чарли ткнул пальцем в мою сторону, – заучивали наизусть целые абзацы из книг, а потом цитировали их друг другу вместо нормального разговора. Некоторые фразы навязли у меня в зубах, так что я никак не могу от них избавиться. Должно быть, и этот стих из книги пророка Иезекииля я волей-неволей запомнил и до сих пор не могу забыть…
