Владимир Белобородов - Норман
Я пять дней размышлял, причем практически, всё время, вне зависимости от того, что я делал, тренировал ли хасанов, или бился на мечах с Храмом, что же подарить Софье. Спас меня от раздумий орк. Видя моё вялое состояние, на одной из отдельных со мной тренировок, он поинтересовался его причиной, причём в присущей ему форме:
- Ты чего? Решил в гоблина превратиться? Так ты его уже переплюнул, он лучше тебя бьется.
- А ты тоже его тренируешь? - чуть не вырвалось "младшего брата", но я вовремя сдержался, памятуя судьбу Малика.
- Что случилось?
Я поведал ему причину своей растерянности, он расхохотался:
- Всего-то лишь! А у старших тяжело спросить? Иди к отцу, я не орк, если он тебе не поможет! - при этом Храм хитро ухмыльнулся.
После тренировки, я нашёл отца и пересказал свою печаль.
- Пойдём, - без лишних церемоний, сказал отец.
Когда мы зашли в их комнату, он порылся в вещах и достал два мешочка:
- Вот здесь, - сказал он, выступая содержимое одного из них, представлявшее собой золотую цепочку, и два кольца, - вернее всего прежние драгоценности Софьи. Их нашёл Храм, когда обыскивал светлых, после боя. Можешь отдать ей просто так, если это действительно её, как определить, сам решай.
- А вот здесь, высыпал он содержимое второго, где были золотые сережки, небольшое колье с тремя камнями и два колечка маленького размера, - вернее всего, драгоценности баронеты эн Шаравел, можешь выбрать любое.
- То есть всё грабленое!
- Можешь расценивать это так. А можешь как боевой трофей. Причём добытый, тобой лично. Если ты думаешь, что благородно отдавать трофеи тем у кого их возможно, забрали, то половина благородных, признают это колье своим. Больше скажу, почти все драгоценности, меняли своих владельцев, и по большей части, нечестно, от этого, они не теряют цену. Если ты спросишь, что предпочтет Софья, золотое украшение, заведомо забранное когда-то у кого-то, или какую-нибудь безделушку, сделанную твоими руками, поверь мне, выбор падет на первое.
Я молча взял колье, и драгоценности из первого мешочка, посмотрел на отца:
- Я подумаю, если что, верну.
- Можешь не возвращать, они настолько же мои, насколько твои, даже твои больше, - кивнул он на драгоценности Софьи.
Я ещё день колебался, но всё-таки решился. Для начала, я проверил, Софьины ли драгоценности из первого мешочка. Я не стал ходить вокруг да около, а просто разложил их, на столе в землянке, и когда зашёл Малик, даже слов не надо было, чтобы понять - Софьины. Малика я попросил ни о чём ей не рассказывать.
Вторым этапом, я ненавязчиво, по пути с очередного урока орка, завёл разговор о трофеях, вернее о том, может ли считаться освободитель, являться полновластным владельцем оных. Софья была полностью на стороне победившего, а вот Малик, явно предполагая, что разговор идёт об украшениях Софьи, пытался уйти от ответа, пришлось в лоб задать вопрос, он согласился, что трофеи, принадлежат победителю, вне зависимости от того, сколько они были у разбойников. Но потом, пришлось раскрыть истинный смысл моих вопросов, потому как он стал смотреть на меня, почти как на светлого. В свете новых обстоятельств, Малик был полностью на стороне мнения отца.
В общем, настал день рождения Софьи, поскольку, моими стараниями, все уже знали об этом, день этот для неё, изначально был вынужден быть особым. Начался он, причём для всей той части нашей дружной семьи, что жила в доме, ещё до восхода солнца. Дело в том, что я не подумав, прокрался в комнату Софьи ещё с вечера, когда она уснула, и выложил её украшения, на стол. Нашла Софья их утром, вернее ещё ночью, она встала по своим, женским делам, зажгла "светляка", и не смогла сдержать эмоций, выразив их в форме визга. Соответственно, обо сне, после такой утренней побудки, забыли все. Орк, не долго думая, отомстил мне, заодно и всем, кто жил в землянке, устроив нам ранний подъём. Дальше пошла кутерьма приготовлений к празднеству, в течении которой, я попадал, как виновник утреннего происшествия, на самые неблагоприятные направления. В частности на кухню, праздничный стол, лёг на мои, не самые узкие плечи. Кстати, удивить столом, мне удалось всех. Оказалось, во мне пропадал талант повара.
На праздничный обед, Софья вышла в подаренном мною платье. Помогать одевать данный шедевр портных, пришлось, и я был нисколько не против, мне. Оказалось, это не самая быстрая процедура. Сначала мне пришлось ждать мер пятнадцать за дверью, пока оденутся все внутренние части платья. Потом помогать, затянуть тот самый полукорсет, причём с завязанными глазами, то есть на ощупь (наверно это было самой приятной частью). После чего, я, прождав ещё десять мер, был призван на шнуровку платья.
Зал был сражён. К нам вышла настоящая баронета. Я не знаю, где она взяла всякие штуки для завивки волос и подрумянивания щёк, но эффект, выразился в общем вставании, при её появлении. Первую часть праздника, вела она себя, соответственно внешнему состоянию. Слегка надменна, и никакой лишней иронии или неподобающего смеха. Я никогда не был в кругах знати, но, по-видимому, я был единственным таковым. Поскольку все, включая отца и деда, вели себя так, как будто находятся на приёме у графа, причём это давалось им так легко, как будто они всю жизнь только и делали, что участвовали в светских раутах. Я же мало того, что не знал, что и как делать, но ещё и ужасно был смущен самим видом виновницы торжества. Оказалось Софья старше меня, больше чем на полтора круга, ей исполнилось девятнадцать.
Наконец настало время подарков. Первым дарил Малик. Он, произнеся какую то патетичную речь, протянул сестре, амулет для создания приятного аромата вокруг владельца. Дед и Лекам, я не знаю, откуда они взяли, подарили ранду, музыкальный инструмент, напоминающий лютню, но с более плоским корпусом, и явно какими то встроенными амулетами для усиления и улучшения звука. Эльф подарил плащ, не знаю что в нём особенного, но судя по затихшим голосам, подарок не самый дешёвый. Отец с Храмом, подарили меч, гномьей работы, принадлежавший ранее светлому, которого они убили при освобождении Шальных, и прихваченному Храмом с места битвы. На этом подарке, у Софьи, навернулись слёзы. Последняя очередь, по видимому так было запланировано присутствующими, выпала мне. Я, попросил закрыть её глаза, подошёл к имениннице сзади, и надел на неё колье. Открыв глаза, она не выдержала и заплакала. Такой реакции не ожидал никто, все кинулись успокаивать. Сквозь слёзы, Софья бурчала, что она нас так любит, что мы её семья и что-то ещё в этом роде.
Успокоили Софью большой кружкой вина, после которой, она, проведя в своей комнате десять мер, вернулась прежней весёлой Софьей, но оставшись внешне баронетой. Мы довольно весело посидели, Софья и Эль, спели по паре песен под ранду, у обоих был великолепный голос. Правда Эль пел на эльфийском, поэтому никто ничего не понял, но сама песня была очень красива.
