Сара Джио - Ежевичная зима
Шарп: Что вы сделали потом?
Иванов: Мне невыносима была мысль о том, чтобы оставить ее одну, в этой холодной воде. Но я знал, что если меня арестуют, то вся вина ляжет на меня. Полиция никогда не поверит русскому иммигранту. Они повесят на меня преступление, как в прошлый раз. Я не мог так рисковать.
Шарп: И вы ушли?
Иванов: Да. Она выглядела такой спокойной, там, в озере, рядом с кувшинками. И потом, ее душа уже отлетела в лучший мир. Это совершенно точно.
Шарп: И что вы сделали дальше?
Иванов: Я пошел по лужайке обратно. Мне не хотелось, чтобы меня кто-то видел. Богатым стоило только взглянуть на меня, как они сразу решили бы, что я опасен. Но тут послышались шаги, доносившиеся из дома.
Шарп: Что вы услышали?
Иванов: Какая-то женщина истерически рыдала, а мужчина на нее кричал.
Шарп: Вы смогли разобрать, о чем они говорили?
Иванов: Нет. Но я спрятался за живой изгородью и видел, как мужчина побежал к озеру.
Шарп: М-р Иванов, вы знаете, как зовут этого мужчину?
Иванов: Нет, сэр. Но если бы вы меня спросили, то я бы вам сказал, что он любил мисс Рэй. Он упал на колени на причале и расплакался. Потом снял рубашку, у него был такой вид, будто он готов последовать за ней, но тут прибежала женщина и оттащила его.
Шарп: И вы пошли к своему грузовику?
Иванов: Да, сэр. Мне нужно было пройти мимо дома. Ночь была теплой, в комнатах наверху окна были раскрыты настежь. Я услышал, что в доме плачет ребенок. Мальчик.
Шарп: И вы подумали, это мог быть сын мисс Рэй?
Иванов: Да, сэр, так я и подумал. Когда вернулся в город, то позвонил в полицию. Я сказал им, что в резиденции Кенсингтонов в Уиндермире совершено преступление и что, по моему мнению, ребенок Веры Рэй, вполне вероятно, находится там.
Шарп: М-р Иванов, что вам ответил офицер в участке?
Иванов: Он ответил, что они не будут разбираться с этой информацией.
Шарп: Почему же?
Иванов: Офицер сказал, что Кенсингтоны – одни из самых высокопоставленных жителей в городе.
Шарп: Прошу отметить в протоколе, что у нас на руках есть документ из городского полицейского управления, подтверждающий тот факт, что м-р Иванов действительно сообщил о преступлении. М-р Иванов, как вы думаете, что на самом деле случилось с мисс Рэй в тот вечер?
Иванов: Я думаю, что она приехала в тот дом за помощью, а ее выгнали. Та женщина, кем бы она ни была, заставила ее сесть в лодку, зная о пробоине. Она могла спасти мисс Рэй, она не сделала этого. Я надеюсь, что она будет наказана за то, что сделала.
Шарп: Спасибо, м-р Иванов. У меня больше нет вопросов.
С тяжелым сердцем я подняла глаза от последней страницы текста. История прояснилась. Семья моего мужа совершила одно из самых трагических преступлений в истории Сиэтла и тщательно скрывала это. Понятно, почему Эдвард Шарп так долго прятал эти документы. Мистер Иванов очень подробно рассказал обо всем, не упустив ни одной страшной детали.
Я перелистала оставшиеся страницы. Мне бросились в глаза строчки, написанные судмедэкспертом о личных вещах Веры:
«При мисс Рэй обнаружены: заколка для волос, универсальный гостиничный ключ и браслет. Все передано мистеру Чарльзу Кенсингтону 13 июня 1933 года».
Отцом Дэниела был один из… Кенсингтонов.
Я должна была встретиться с Этаном через полчаса. Смогу ли я рассказать ему об этом? Я вспомнила о том, что в дом Лилиан кто-то проник, быстро убрала бумаги в портфель и задвинула его под свой стол. Там он будет в безопасности.
* * *В ресторане Этан заказал бутылку мерло 2001 года из винодельни, которая нравилась нам обоим.
– По какому поводу? – спросила я, обратив внимание на то, что вино изготовлено в год нашей свадьбы.
– То, что мы ужинаем вместе, – это уже повод, – с улыбкой ответил Этан.
– Согласна. – Я пригубила вино.
– Эй, – Этан поднял свой бокал, – ты забыла чокнуться. Это плохая примета.
Наши бокалы соприкоснулись.
– Вот. Теперь хорошо.
Он улыбнулся.
– Как твои дела?
С общепринятой точки зрения, странно было мужу задавать такой вопрос своей жене, но мы настолько отдалились друг от друга, что такой вопрос был вполне закономерен.
– Бывало и лучше, – ответила я, глядя в меню. Я избегала смотреть в глаза Этану. Так было безопаснее. Мне хотелось спросить его о Кассандре, но не хватало духу. – Что посоветуешь заказать?
– Ягненок здесь фантастический, – с готовностью подсказал Этан. – С ячменем. Там такая нежная корочка…
Я захлопнула меню.
– С каких это пор ты стал гурманом? Ты никогда им не был. Ты гордился тем, что ты антигурман.
Этан ошеломленно смотрел на меня.
– Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю. Ты проводишь слишком много времени с ней. Она к тебе буквально прилипла.
– Клэр, Кассандра только друг. И почему тебя оскорбляет тот факт, что я наслаждаюсь едой?
Я вздохнула.
– Прости, – я отвела глаза в сторону. В ресторане было много пар, счастливых пар. Почему мы не можем быть счастливы? – Я не хотела на тебя нападать.
– Может быть, начнем сначала? – предложил Этан, откладывая меню в сторону.
– Да, нажмем на кнопку перезагрузки.
– Так о чем мы могли бы поговорить спокойно? О работе?
Я с опаской кивнула.
Он выпил немного вина и со вздохом откинулся на спинку стула.
– Над чем сейчас работаешь? Есть хорошая история?
– Видишь ли. – Я тоже сделала глоток вина и задумалась, стоит ли открывать ему секрет или нет. – Я работаю над довольно увлекательным материалом.
– Вот как?
– Это история о мальчике, который пропал в 1933 году, в тот самый день, когда на город обрушилась снежная буря, точно такая, как была у нас на прошлой неделе.
Этан взял кусок хлеба и макнул его в миску с оливковым маслом, стоявшую между нами.
– Ты выяснила, что с ним случилось?
– В общем и целом. Если я тебе скажу правду, это может тебя шокировать.
– Ну так испытай меня, – удивленно предложил он.
– Выяснилось, – медленно произнесла я, – что он – Кенсингтон.
Муж перестал жевать хлеб и торопливо проглотил его.
– Что ты имеешь в виду?