Джозеф Хеллер - Вообрази себе картину
Услышав его слова, они устыдились и постарались, как могли, сдержать слезы.
Сократ ходил, потом сказал, что ноги ему отказывают, и лег на спину, как ему велели.
Человек, давший ему яд, проводил Сократа до ложа и ощупал ему ступни и голени, и спустя немного — еще раз. Потом сильно стиснул ему ступню и спросил, чувствует ли он. Сократ отвечал, что нет. После этого он снова ощупал ему голени и, понемногу ведя руку вверх, показал всем, как Сократ стынет и коченеет. Наконец он коснулся Сократа в последний раз и сказал:
— Когда яд доберется до сердца, он отойдет.
Сократ лежал, закрыв тряпицей лицо.
— Бедра его уже холодели, — передает Федон, — когда он на миг приоткрыл лицо и сказал — это были его последние слова: «Критон, я задолжал петуха Асклепию. Так отдайте же, не забудьте».
— Непременно, — сказал Критон. — Не хочешь ли еще что-нибудь сказать?
Ответа не было. Через минуту-другую голова под тряпицей дрогнула. Когда служитель открыл ему лицо, глаза уже остановились. Критон закрыл ему рот и глаза.
— Таков, Эхекрат, был конец нашего друга, человека — мы вправе это сказать — самого лучшего из всех, кого нам довелось узнать на нашем веку, да и вообще самого мудрого и справедливого.
37
Есть гнусности, и есть гнусности, и одни оказываются гнуснее других.
Человечество жизнерадостно: зверства, приводившие нас в ужас неделю назад, завтра станут приемлемыми.
Смерть Сократа не оказала влияния на историю Афин. Пожалуй, она даже улучшила репутацию города.
Смерть отдельного человека не так важна для будущего, как литература, ей посвященная.
Ничего особо полезного по прикладной части вы из истории не узнаете, так и не тешьте себя этой надеждой.
«История — чушь», — сказал Генри Форд.
Да, но Сократ-то умер.
Платон не сообщает, плакал ли он в тот день.
Ко времени «Пира» ему было не больше двенадцати, поэтому он не мог услышать те любовные похвалы Алкивиада Сократу, которые передает с таким красноречием.
Смерть от цикуты вовсе не так тиха и безболезненна, как он ее изображает: есть там и тошнота, и нечленораздельность речи, и судороги, и неудержимая рвота.
Рембрандт, изобразивший Аристотеля, размышляющего над бюстом Гомера, мог быть и не Рембрандтом, а учеником, который с такой божественной одаренностью усвоил уроки мастера, что большего он никогда уже не достиг, отчего и имя его покрылось мраком забвения. Бюст Гомера, над которым размышляет на полотне Аристотель, это вовсе не бюст Гомера. Да и сам он никакой не Аристотель.
1
'т-Кинт означает «телок»
